Кнут Гамсун - Новая земля (Новь)

"Эти люди не даютъ даже себѣ труда ура крикнуть", сказалъ онъ; "они что-то шепчутъ, ихъ даже не слышно. Помогите мнѣ, господинъ адвокатъ, придать немного жизни".

Это занимало адвоката, онъ тоже кричалъ и способствовалъ тому, чтобы замирающее ура перешло въ новый взрывъ.

"Еще разъ", сказалъ Гольдевинъ съ блестящими глазами.

И снова прогремѣло ура по рядамъ внизъ.

Тогда адвокатъ сказалъ улыбаясь:

"А любите вы это".

Гольдевинъ посмотрѣлъ на него и сказалъ серьезно:

"Не нужно такъ говоритъ. Мы всѣ должны это дѣлать. Конечно, процессія не имѣетъ большого значенія, но, кто знаетъ, можетъ быть будетъ провозглашенъ тостъ за Норвегію, тогда мы должны бытъ на мѣстахъ; можетъ быть будетъ сказано серьезное слово сегодня въ Стортингѣ. Есть надежда, что Стортингу напомнятъ о томъ, что онъ совсѣмъ забылъ, — о силѣ, о вѣрности, это могло бы срособствоватъ. Да, не нужно быть такимъ равнодушнымъ, именно молодежь должна была бы бытъ другой; кто знаетъ если бы молодежь сплотилась и промаршировала бы сомкнутыми рядами, покричала бы немного ура, можетъ бытъ Стортингъ иначе рѣшилъ бы нѣкоторые послѣдніе вопросы. И дѣйствительно, если дать себѣ трудъ спуститься въ гавань и посмотрѣть на кипящую жизнь тамъ внизу, тогда чувствуете, что страна достойна нашего "ура"…

Адвокатъ увидѣлъ Ойэна на верху, на тротуарѣ, онъ быстро простился съ Гольдевиномъ и вышелъ изъ процессіи. Нѣсколько времени спустя онъ обернулся, Гольдевинъ перемѣнилъ уже свое мѣсто и шелъ теперь подъ флагомъ торговаго сословія, прямой, съ сѣдой бородой, потертый, съ шелковымъ бантомъ норвежскихъ цвѣтовъ въ петличкѣ.

Ойэнъ былъ съ актеромъ Норемъ и обоими стрижеными поэтами, которые опять появились. На обоихъ были сѣрые весенніе костюмы, хотя и прошлогодніе; у обоихъ были толстыя палки, на которыя они опирались, когда шли.

"Ты говорилъ съ Гольдевиномъ?" спросилъ Ойэнъ адвоката, когда тотъ подошелъ. "Что онъ тамъ разсказывалъ?"

"О, разныя вещи. У этого человѣка много интересовъ, онъ можетъ быть не такъ ужъ глупъ, но онъ немного ненормаленъ, онъ перевернулъ все вверхъ дномъ и смотритъ на все свысока. Но въ общемъ онъ иногда бываетъ очень занимателенъ. Ты долженъ былъ его послушать какъ-то вечеромъ въ Тиволи; я притащилъ его съ собой и принялся за него; онъ положительно насъ всѣхъ занималъ. Но потомъ онъ перешелъ границы и зашелъ черезчуръ далеко… А теперь онъ выдумалъ, что подрываются семейныя основы, люди постоянно въ кафе, люди не бываютъ дома, люди всю жизнь проводять въ ресторанахъ, тамъ ихъ нужно искать"…

"Ерунда… я встрѣтилъ его сегодня утромъ рано, когда я шелъ домой. Мы поклонились другъ другу, какъ поживаете, очень радъ я т. д. Вдругъ онъ говорить: итакъ, вы были въ деревнѣ, и ваша хроническая слабость констатирована. Я посмотрѣлъ на него и объяснилъ ему, что моя хроническая слабость не очень велика, потому что тамъ на верху въ лѣсахъ я написалъ очень длинное стихотвореніе въ прозѣ. Да, тогда ему пришлось ретироваться. Между прочимъ, ты слышалъ это стихотвореніе, Гранде? Я послалъ его Олэ Генрихсену, чтобы узаконить мою просьбу къ нему о деньгахъ для путешествія".

"Да, я его слышалъ, удивительно, просто удивительно, мы всѣ это нашли".

"Да, не правда ли? Въ немъ есть настроеніе? Я не могъ успокоиться, пока его не записалъ; оно стоило мнѣ большого напряженія".

"Но вы до крайней мѣрѣ хоть что-нибудь можете дѣлать!" сказалъ актеръ Норемъ лѣниво. "А вотъ у меня уже пять мѣсяцевъ, какъ нѣтъ роли, благодаря Богу".

"Да ты… но ты вѣдь другое дѣло", сказалъ Ойэнъ, "а вотъ намъ уже приходится бороться, чтобы жить". И, говоря это, онъ завернулъ свои покатыя плечи въ плащъ.

Въ эту самую минуту маленькій ребенокъ, маленькая дѣвочка вышла изъ двери; она катила передъ собой пустую дѣтскую телѣжку, и какъ разъ въ ту минуту, когда она вышла на улицу, телѣжка перевернулась. Малютка радостно захлопала въ ладоши и тихо вскрикнула; но Ойэну пришлось перебираться черезъ опрокинутую коляску, чтобы пройти.

"Я не могу не сознаться, что меня немного удивило, что я не получилъ преміи", сказалъ онъ. "Стараешься дѣлать все, что можешь, и ничего не помогаетъ. И очень немного такихъ, которые это признаютъ".

Одинъ изъ бритыхъ поэтовъ, съ компасомъ на цѣпочкѣ, собрался съ духомъ и замѣтилъ на это:

"Это у насъ здѣсь не въ правилахъ. Если бы не было талантовъ, съ которыми можно было бы дурно обращаться, тогда кого же мучить, вѣдь животныхъ теперь защищаютъ". И стриженый поэтъ по этому случаю рискнулъ засмѣяться.

"Идете въ въ Грандъ?" перебилъ Норемъ рѣзко. "Я хочу кружку пива".

"Нѣтъ, что касается меня, то я хотѣлъ побыть немного одинъ", сказалъ Ойэнъ, все еще удрученный мыслями о преміи. "Я, можетъ быть, приду, когда вы уже тамъ будете, а пока до свиданья".

Ойэнъ поднялъ воротникъ, повернулся и пошелъ опять вверхъ по улицѣ, угубленный въ свои мысли. Люди, знавшіе его, не мѣшали ему; онъ обогнулъ маленькую дѣтскую коляску, все еще лежашую опрокинутой и пустой посреди дороги.

Агата была готова для прогулки на лодкѣ, она надѣвала перчатки.

Привести въ исполненіе этотъ маленькій планъ не представляло никакихъ затрудненій. Олэ ничего не имѣлъ противъ, и единственное, что онъ просилъ, чтобы она была осторожнѣй и не простудилась; вѣдь теперь еще только іюнь.

Иргенсъ тоже надѣлъ свои перчатки.

"Да, повторяю вамъ, будьте осторожны", сказалъ еще разъ Олэ.

Они ушли…

Была тихая погода, теплая и ясная, ни облачка на небѣ. Иргенсъ все уже приготовилъ, выбралъ и нанялъ лодку, оставалось только сѣсть въ нее. Онъ намѣренно говорилъ равнодушно о всевозможныхъ вещахъ: напѣвалъ даже пѣсенку; этимъ онъ старался заставитъ ее забыть, какъ она дала свое согласіе ѣхать на острова; ея "да" равнялось подчиненію, и онъ почти въ присутствіи самого Олэ, подошедшаго въ это время. Она чувствовала себя спокойной. Иргенсъ не придавалъ большого значенія ея "да", сказанному шопотомъ, онъ шелъ спокойно около нея и говорилъ всевозможныя вещи о погодѣ, о вѣтрѣ, такъ что ей даже приходилось его торопить. Какъ разъ въ ту минуту, когда они хотѣли отчалитъ отъ берега, ей показалось, что Гольдевинъ стоить спрятанный на ящиками на верху на пристани. Она поднялась, выпрыгнула изъ лодки и крикнула два раза:

"Гольдевинъ! Здравствуйте!"

Онъ не могъ больше избѣжать ея, онъ вышелъ и снялъ шляпу.

Она протянула ему руку. Гдѣ же онъ былъ все это время? Отчего его нигдѣ не видно? Это начинаетъ даже становиться подозрительнымъ. Да, правда.

Онъ пробормоталъ какое-то извиненіе, началъ говорить о работѣ въ библіотекѣ, о переводѣ одной книги, очень важной книги…

Но она прервала его и спросила, гдѣ онъ теперь живетъ. Она искала его въ гостиницѣ, но оттуда онъ выѣхалъ, и никто не зналъ куда; потомъ она видѣла его мелькомъ 17-го мая, въ процессіи, она въ это время сидѣла въ Грандѣ, а то непремѣнно позвала бы его.