Ричард Олдингтон - Дочь полковника

Маккол брюзгливо, точно колдун другого племени не пожелал вести дискуссию с этими светилами меньшего масштаба и в ответ на слова Тома и мистера Джадда лишь невнятно буркал или пренебрежительно фыркал. Как тяжело человеку, получившему научное образование, иметь дело с тупоголовыми невеждами! Он с надеждой прислушался, не простучат ли шаги сестры, торопящейся позвать его, но его ушей достиг лишь приглушенный вопль Лиззи, которая от боли кусала простыню. Мистер Джадд тоже его услышал и весь передернулся, однако мужественно постарался поддержать разговор.

– Вы, наверное, слышали, сэр, что миссис Ригли-то вернулась к своему законному хорьку?

– Нет! – воскликнул Маккол, внезапно проникаясь интересом. – Да неужели? Впрочем, этого следовало ожидать. Плохой был день для Клива, когда им позволили здесь поселиться.

– Ваша правда, сэр, – торжественно сказал мистер Джадд. – И попомните мои слова: дальше еще хуже будет. Я вот подстерег одного из их пащенков, извините на грубом слове, сэр, когда он моего Берта подбил отрясти яблоню полковника Смизерса. Схвати я их, оба у меня ремня попробовали бы. Ничего себе баловство для сына почтенного человека! Ну, да в следующий раз Берт прежде два раза подумает.

– А вы случайно не знаете, как и почему миссис Ригли вернулась домой? – спросил Маккол.

– Что же, сэр, я до сплетен не охотник, – объявил мистер Джадд, устраиваясь в кресле поудобнее с истинным удовольствием завзятого любителя сплетен. – Только, конечно, все мы в мире живем, и ушей себе не заткнешь, верно, сэр? Дело вроде бы так обстояло: после того, значит, как вы посмотрели фермера Ривза, он глаза лишился, и миссис Ригли слишком тяжко стало на него глядеть. А старая миссис Ривз, его супруга, все время ему письма слала, чтоб он домой возвратился, и две его дочки каждый божий день туда являлись и скандалы закатывали, а дети орут, а миссис Ригли ругается на чем свет стоит. Ну, сущий ад, одно слово, сэр. И поговаривают, сэр, – тут мистер Джадд понизил голос до трепетного шепота, каким только и повествовать о немыслимых безднах порока, – поговаривают, что она с Ригли втихомолку помирилась, а оставалась только, чтоб выжать у Ривза денег побольше. Одна, значит, видимость была, сэр. И по мне, оно так и было: мне мой Берт рассказывал, что у них много всякой новой музыки для граммофона, то есть в коттедже у Ригли, а я своими глазами видел одну из девчонок в новехонькой шляпе и юбке. Так откуда бы у них деньги взялись?

– Возможно, очень возможно, – сказал Маккол. – Скверная это семейка.

– Что верно, то верно, сэр, – согласился мистер Джадд и слегка подпрыгнул, потому что сверху донесся совсем уж мучительный стон. – Ну, так или не так, но она оставалась у Ривза, пока деньги не кончились. А может, он ей давать перестал. Ну, и два дня назад кого-то из детей, которые дома оставались, непонятная хворь одолела, то есть они такой слух пустили. Миссис Ригли шасть к преподобному Стирну и давай расписывать, как она, дескать, согрешила, а теперь кается, и совесть ей твердит, что место ее с больным дитяткой, так, может, он, преподобный Стирн, значит, потолкует с ее мужем, чтоб она к нему вернулась. Ну, и вернулась, сэр… – быстро докончил мистер Джадд, услышав стук торопливых шагов на лестнице, – вернулась, как ни в чем не бывало, только вдвое нахальнее!

Дверь распахнулась, и миссис Джадд произнесла голосом, от волнения переходившим в прерывистое блеяние:

– Простите, сэр, вы там требуетесь, сэр. Ох, побыстрее, сэр, уж так она мучается!

Маккол поднялся, очень неторопливо, очень спокойно, поискал в своем чемоданчике то, что ему вовсе не требовалось, и сказал с невозмутимостью, которая его негодующим слушателям представилась верхом черствости:

– Времени еще предостаточно, миссис Джадд, спешить некуда. Позаботьтесь, пожалуйста, чтобы было побольше горячей воды, и принесите ее мне, когда я распоряжусь.

Мистер Джадд с Томом остались одни в комнате, которая казалась ужасно пустой и враждебной. Мистер Джадд покашлял, чтобы не утратить достоинства, а затем набил трубку довольно-таки дрожащими пальцами.

– А странно, что мисс Джорджи не заглянула справиться, – сказал он нетвердым голосом. – Ты не забыл сказать Нелли, Том, чтоб она ей сказала?

Сказал. И ей сказал, и почтальону, чтоб он сказад Мэгги: Лиззи просила ее оповестить. А Нелли сказала, что мисс Джорджи занята, потому как к ним гость приехал.

– А! – отозвался мистер Джадд. – Верно, тот джентльмен, которого я видел. В костюмчике с брючинами, как два пивных бочонка. Надо надеяться, что он возьмет за себя мисс Джорджи, пока она не пожелтела вся и не закисла. Только могла бы она и про Лиззи вспомнить! Ну, да чего отгоспод и ждать-то?

Ответить Тому было нечего, и некоторое время они молчали, прислушиваясь. Мистер Джадд заерзал в кресле.

– Жизнь, – произнес он, от волнения пускаясь в философствования, – жизнь странная штука, Том. Рождаемся, помираем, а больше-то никто ничего и не знает, даже ученые умники в Кембриджах да Оксфордах. Матерью девушку сделать труд невелик, а вот быть хорошим мужем и отцом не так-то просто. Любовь крутить можно, я против ничего не скажу. Природа она свое берет. Но это капля меда в чаше с отравой, Том. Ну, не то, чтобы семейная жизнь отравой была, но только она и не один только мед. Она на человека обязанности накладывает. Вот, Том, что ты чувствуешь, когда вот-вот станешь отцом своего первого сына?

– А почему вам втемяшилось, что обязательно будет мальчик? – спросил Том, старательно уклоняясь от отчета в своих чувствах.

– Мальчик, мальчик, а то кто же… ш-ш! – Мистер Джадд умолк и прислушался, но сверху доносилось лишь редкое пошаркивание да всхлипывания миссис Джадд на верхней ступеньке лестницы. Мистер Джадд продолжал: – Есть тут одно обстоятельство, так что ты не сомневайся.

Щадя Тома, мистер Джадд не стал уточнять, что это за обстоятельство, но когда миссис Джадд в начале недели спросила, откуда ему известно, что будет обязательно мальчик, мистер Джадд ответил с величавой категоричностью: «От двух отцов только мальчики родятся!»

Том встал и принялся нервно расхаживать по тесной комнатке. Мистер Джадд следил за ним с живым научным интересом.

– А сам ты схваток не чувствуешь, Том?

– Нет, – сухо ответил Том. – Не чувствую. Но раз вам так приспичило, я вроде как озноб чувствую и одно думаю: поскорее бы все кончилось, и благополучно.

– Говорят, – задумчиво произнес мистер Джадд, – что доподлинный отец всегда схватки чувствует, как роженица, где бы он ни находился.

– А я вот не чувствую, – почти огрызнулся Том.

– Сам-то я тоже никогда их не чувствовал, – великодушно сообщил мистер Джадд, – но знавал людей, которые говорили, что чувствовали. Но я-то на одном стою: когда дело до женщин доходит, мужчина и не разберет, на каком он свете. Послушаешь, как они языками мелют, ну и думаешь – решето, все наружу сыплется. А чуть у них секрет какой появился, так молчат что рыбы. Да проживи человек хоть тысячу лет и становись умней с каждым годом, пенни ставлю, первая же девка, которая захочет, его сразу облапошит и вокруг пальца обведет.