Гарольд Роббинс - Мустанг

— Пятнадцать тысяч долларов... — Лорен покачал головой.

— Первый взнос. И очень маленький. Вы станете обладателем приличной коллекции.

— Да. Ты сам принял такое решение, — напомнила Роберта мужу. — Так что отступать теперь поздно.

— Кроме того, — Карпентер отпил «курвуазье», — эта скульптура стоит таких денег. Вы можете продать ее прямо сейчас тысяч за двенадцать, а то и за все пятнадцать, а через пару лет цена поднимется до двадцати или двадцати пяти тысяч. Считайте такую покупку удачной инвестицией. А вот моих вознаграждения и расходов вам уже не вернуть.

— Скульптура великолепная, — кивнула Роберта. — Так что жалеть об этих пятнадцати тысячах мы не будем.

— Как я понимаю, вы ничего не выяснили, — коснулся интересующей его темы Лорен.

— Разумеется, нет. Я даже не сказал, что мне известно, чем занимается ее муж. И не задавал никаких личных вопросов, как и она — мне. Мы говорили об искусстве.

— Когда вы опять увидите ее?

— Лишь после того, как вы перечислите деньги для второго раунда на мой счет в Объединенном калифорнийском банке Тогда, я полагаю, слишком быстрое появление будет ошибкой Где-то через месяц.

— А за кого она вас принимает?

— За человека, который знает толк в произведениях искусства и может купить те, что ему нравятся. Если возникнет вопрос, я, возможно, скажу, что торгую яхтами. Едва ли им удастся поймать меня на лжи

— Никаких сложностей не возникло?

— Без этого не обошлось. Этот Марк Линсикомб как-то странно смотрел на меня Вроде бы до посещения «ФКП-Гэллери» я с ним нигде не встречался, но мир искусства так тесен. Вполне возможно, что жизнь нас где-то столкнула и он меня запомнил.

— Вы же говорили, что никогда не работали на Востоке или в Европе.

— Я преподавал только на Юго-Западе и в Калифорнии. Но Линсикомб мог, например, приехать туда на какую-нибудь выставку или фестиваль.

— Понятно, профессор. Будем надеяться, что ваши опасения беспочвенны. Где вы будете до вашей следующей поездки в Нью-Йорк?

— Разумеется, дома. Я по-прежнему профессор истории искусств Мне надо учить студентов. Готовить выставку, — он улыбнулся. — Пристроить одну очень качественную подделку.

— Пожалуйста, не рискуйте, профессор, — резко бросил Лорен. — Вы теперь работаете на меня, и за хорошие деньги. Не торгуйте подделками, пока мы не закончим это дело

— Полагаю, в следующем году я смогу взять отпуск и полностью посвятить себя нашему проекту.

— Так и сделайте. Я не люблю совместителей, которые работают на кого-то еще.

Час спустя Лорен лежал на животе на полу в спальне. Роберта вышагивала по комнате, со стаканом шотландского в одной руке и сигаретой в другой, переводя взгляд с балерины на обнаженного мужа со скованными за спиной руками. Временным пьедесталом для бронзовой скульптуры стал столик, на котором раньше стояла лампа.

Роберта положила сигарету в пепельницу и взяла кнут. Лорен сжался, потом улыбнулся, приподнял зад. Она не замедлила с ударом, и на белой коже выступила еще одна красная полоса.

— О-о-о! — простонал он. — Дорогая, не так сильно.

— Жаль, что нам придется держать скульптуру в спальне, — промурлыкала Роберта.

— Не всегда же.

Роберта посмотрела на мужа. Какой же он отвратительный. Связывать его, бить — это ее давно не возбуждало. Но Роберта это делала и знала, что так оно будет и дальше, потому что иначе она просто не смогла бы с ним жить

— Бетси вот-вот прилетит. Мы должны предложить ей остановиться у нас. Все-таки она твоя дочь.

— Она не примет нашего приглашения. Если она остановится у нас, а не в отеле, то не сможет переспать с Перино или с кем там она нынче спит.

— Я хочу поговорить с тобой о собрании акционеров.

Лорен усмехнулся.

— Может, поговорим об этом позже? Положение у меня не подобающее начальству, не так ли?

Роберта подняла хлыст и вытянула его по плечам. Лорен завопил от боли.

— Я хочу поговорить именно сейчас, когда ты лежишь на полу. Я пытаюсь помешать тебе уничтожить себя.

Лорен изогнул шею, чтобы посмотреть, не потекла ли от удара кровь. Потекла.

— Слушай меня. Рэндолф вновь голосует по акциям фонда, так что ты можешь вернуть его в совет директоров.

— Ты совершенно права, — пробормотал он.

— Не делай этого

— Что значит — не делай?

— Рэндолф был прихвостнем Номера Один. Теперь он твой прихвостень. Суд лишил его права голосовать по акциям и назначил опекуна. Такое может повториться. Он неудачно оценил перспективы сделки с Фроулихом.

— Их оценил я.

Следующий удар пришелся по ногам.

— Думай как знаешь, а пока слушай меня. Том Мэйсон — неплохой директор. Он не марионетка Перино. Дилерам нравится, что они представлены в совете директоров. Если вывести его из совета через год работы...

— Я же не контролирую совет директоров своей компании!

— А тебе и не нужен этот контроль. Ты не можешь руководить компанией, как это делал Номер Один!

— Я вообще ей не руковожу. Мало-помалу компанию уводят от меня.

— Ты ненавидишь Анджело Перино. Но бороться с ним надо с умом. Ты сделал удачный ход, наняв профессора. А теперь дай команде Перино шанс поработать. Завтрашняя конфронтация не в твоих интересах.

— Я все равно разделаюсь с ним. Так или иначе. По-умному или грубой силой.

На собрании акционеров Анджело и Бетси ждал сюрприз. Лорен предложил переизбрать совет директоров в прежнем составе. Они-то ожидали жестокой схватки, но противник ретировался с поля боя.

После ленча директора собрались, чтобы выслушать выступление президента компании.

Анджело подкрепил свои слова наглядными материалами, графиками и таблицами.

— Дни автомобиля с углеводородным горючим сочтены, — начал он. — Все, что я сейчас вам расскажу, строится именно на этом принципе. Большая тройка усиленно занимается электромобилями. Государство и экологические организации обложили их ер всех сторон. Мы — четвертая компания в автомобилестроительной промышленности. Мы вошли в восьмидесятые с автомобилем шестидесятых годов, «еандансером», который едва не погубил компанию. «Стэльен» принес нам успех, на который мало кто из нас надеялся. Но мы на пороге двадцать первого века, а продаем автомобили века двадцатого. «Джи-эм», «Форд» и «Крайслер» смогут выжить дольше нашего, производя такие автомобили. Если они обгонят нас в разработке электромобиля, нам конец. Мы должны их опередить.

Остальных директоров — Лорена и Роберту, Бетси и Тома Мэйсона — его аргументы не убедили. Даже Бетси выразила сомнения.

— Ты говоришь о кардинальных переменах, Анд-жело. Но нам нужна абсолютная, уверенность в том, что мы принимаем правильное решение. Большая тройка может выжить, допуская серьезные ошибки. Мы — нет.