Гарольд Роббинс - Никогда не люби незнакомца

— Нет, спасибо. Ты уже и так достаточно сделал.

Мы замолчали. Мне показалось, что он задремал. Я уже собрался выйти, но он открыл глаза и спросил:

— Фрэнк, ты испугался там, в клубе?

— Ужас! — улыбнулся я.

— Я следил за тобой. Ты совсем не испугался. По-моему, тебе это даже понравилось.

— Ты и сам вел себя неплохо! — Я передразнил его голос: — «Я, пожалуй, спущусь поговорю с ними».

— Я перепугался до смерти, — признался Джерро. — Я знал, что боюсь, и мне было стыдно. Мне было стыдно, ведь я считал, что давно переборол этот страх, страх, который испытывают негры перед толпой белых. Наверное, он засел в генах.

— Что-то я не заметил у тебя никакого страха. Лучше постарайся забыть обо всем и усни. Утром все будет казаться по-другому.

— Ты так думаешь? — задумчиво спросил он. — По-моему, все всегда будет таким же, как сегодня вечером. Люди за ночь не меняются. Когда приходят беды, они, естественно, начинают искать козла отпущения и в порыве глупой мести забывают все, что этот человек сделал для них.

Я встал.

— Выброси это из своей головы и постарайся уснуть, — решительно произнес я, открывая дверь. — Тебе сейчас необходим отдых. Я буду в гостиной. Если что-нибудь захочешь, крикни.

— Ты странный парень, Фрэнк, — улыбнулся Джерро Браунинг. — Я ведь уже говорил тебе это?

— Завтра утром, когда хорошо выспишься, можешь опять рассказать. Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, — ответил Джерро Браунинг.

Я тихо закрыл за собой дверь, пополоскал чашку и спрятал в шкаф. Затем сел и закурил. Когда выкурил полсигареты, мне показалось, что он позвал меня. Я заглянул в спальню, но Джерро продолжал мирно спать, и я вернулся в гостиную.

На столе рядом с мольбертом стоял маленький портрет Джерро. Я подошел ближе. Раньше я почему-то не замечал, что Джерро Браунинг привлекательный мужчина с решительным лицом, большими умными глазами и волевым подбородком. Я поставил портрет и вернулся к своему стулу. Последний раз перед тем, как уснуть, взглянул на часы в начале второго.

Разбудил меня скрип ключа в замке. Часы показывали полчетвертого. В квартиру вошла девушка и замерла, как вкопанная, увидев меня.

Она была настоящей красавицей: короткие темно-рыжие волосы, блестящие карие глаза, небольшой изящный рот, мягкая гладкая кожа. Расстегнутое пальто открывало отличные ноги, высокую грудь. Я растерянно заморгал и встал. Так вот почему Джерро пытался спровадить меня!

— Кто вы? — Ее голос, мягкий и какой-то сочный, вполне соответствовал внешнему виду.

— Фрэнсис Кейн. Я друг Джерро.

— Где он?

— Он спит, — я кивнул на дверь в спальню. — С ним произошел несчастный случай, и я привел его сюда.

Она закрыла дверь, вошла в комнату и сняла пальто. Бросив на меня мимолетный взгляд, девушка подошла к двери в спальню и заглянула внутрь. Подойдя на секунду к кровати, вернулась в гостиную и тихо закрыла за собой дверь.

— Не волнуйтесь, — сказал я, увидев, как она побледнела. — Все будет в порядке.

— Что произошло?

Я достал сигареты, и мы закурили. Выслушав мой рассказ, она опустилась на стул.

— Это, наверное, было ужасно.

— Могло бы закончиться и хуже.

— Я не о том. Вы не знаете, сколько сил он вложил в этот клуб, как им гордился! Его там все любили! Он всегда говорил, что это только начало, преддверие лучшего завтра, когда все, независимо от цвета кожи и вероисповедания, будут жить в мире и дружбе. Ему здорово досталось.

— Рана не такая уж и глубокая.

— Физическая боль скоро забудется, — объяснила она. — Сильно пострадали его гордость и дух. Чтобы им зажить, потребуется значительно больше времени.

— Ну что ж, мне, пожалуй, пора. — Я взял пальто. — Я просто хотел передать другу Джерро, чтобы его не беспокоили.

— Нет, не уходите, — быстро проговорила девушка. — Уже поздно. Не знаю, где вы живете, но почему бы вам не переночевать здесь? Можете спать с Джерро, а я лягу здесь на диване. У вас ужасно усталый вид.

— Нет, — медленно ответил я. — Большое спасибо за приглашение, но я лучше пойду. — Я направился к двери.

— Останьтесь! Честное слово, мне все равно, где спать.

Я вопросительно посмотрел на нее. Она сильно покраснела и посмотрела на пол.

— Я его жена.

— Послушайте, леди, — слабо улыбнулся я. — Я не хочу показаться грубияном или ханжой, не хочу совать нос в ваши личные дела. Мне абсолютно все равно, кто вы. Джерро отличный парень, может, даже великий человек, а я один из счастливчиков, которые знают его. Вот и все!

Она опустилась на стул, похоже, злясь на саму себя.

— Извините, что я солгала. Я не его жена. — Девушка с вызовом посмотрела на меня. — Но я очень хотела бы быть ею. Жаль, что у меня не хватило наглости женить его на себе!

Я смотрел в ее глаза до тех пор, пока она не начала опять краснеть. Тем не менее она так и не отвела взгляд в сторону. Я бросил пальто на стул.

— Хорошо вы принимаете гостей. Хоть бы накормили чем-нибудь! Я умираю от голода, мисс...

— Мэрианн Ренуар.

— Как насчет того, чтобы что-нибудь съесть, Мэрианн?

— Яйца устроят? В любом случае придется соглашаться, больше у меня ничего нет. — Она направилась на кухню. — Всмятку или крутые?

Десятью минутами позже мы сидели за столом и ели, вернее, ел я один, а она говорила.

— Джерро не понравится, что я вам сказала. Он не любит, когда я вру, что мы муж и жена. Говорит, что правда всегда проще.

Я кивнул. Мэрианн закурила.

— Мы с ним познакомились еще в колледже на первом курсе. Знаете, как все это происходит? Начинаешь говорить об учебе, а через пару минут выясняется, что существуют более важные темы для разговора.

Храброй оказалась я. Я предложила бросить вызов обществу, наплевать на приличия. Какое нам дело до того, что подумают люди? Мы им еще всем покажем! А Джерро постоянно молчал, только улыбался своей доброй и честной улыбкой и не говорил ни слова.

Наверное, уже тогда он понимал, что все эти мои разговоры преследуют одну цель — не смотреть правде в лицо. Мои родственники никогда бы не согласились на наш брак. Я родилась на Гаити, и хотя во мне есть какая-то капля негритянской крови, они страшно гордятся своей белой кожей. У Джерро семья такая же, как у меня, только наоборот.

Джерро всегда хотел стать писателем, вернее, журналистом. Он в колледже изучал журналистику, но призрачность его мечтаний была очевидна ему самому. Потом он ударился в политику, считая, что, если он станет политиком, люди начнут его воспринимать так же, как белого. Поэтому, по-моему, то, что произошло сегодня, должно особенно его обидеть.

У него было столько дел, что он не приходил ко мне чаще раза в неделю. Первым делом садился за машинку и начинал печатать такие чудесные и проникновенные статьи, что, думаю, их нельзя было читать без слез. Он изливал на бумагу свою душу. Закончив, Джерро улыбался и давал мне читать. Пока я читала, он нервно ходил по комнате и курил сигарету за сигаретой, ожидая мой приговор.