Эдит Уортон - Век невинности

Он немного помолчал, а потом тихо произнес:

«Я не давал обязательств, по крайней мере тех, которые вы имеете в виду. Подобные ситуации не такие уж простые, как кажутся на первый взгляд… Но какая теперь разница? Вы так великодушны, Мэй, и за это я люблю вас еще больше! Я вижу, что вы тоже презираете условности! И это правильно, ибо каждый конкретный случай нужно рассматривать отдельно и принимать адекватное решение, отбрасывая в сторону глупые стереотипы… И я хочу подчеркнуть, что у каждой женщины есть право на выбор», — тут он поднялся, взволнованный оборотом, который приняли его собственные мысли, и, посмотрев на нее с улыбкой, продолжал:

«Раз вам, любовь моя, дано понять такие сложные вещи, я призываю вас поразмыслить над тем, стоит ли нам идти на поводу у ваших родных и откладывать свадьбу на неопределенный срок. Ничто не должно помешать нам соединиться, и чем скорее это произойдет, — тем лучше!»

Щечки Мэй порозовели, и она вся расцвела от радости под его взглядом. Склонившись над ней, он заглянул в ее глаза и увидел, что они полны слез. Она плакала от счастья! Но от женского величия не осталось и следа: ему на смену пришли девичья застенчивость и робость. Ачер вдруг понял, что она проявляет храбрость лишь тогда, когда встает на защиту других, а сама за себя постоять не может. Она и без того сказала ему больше, чем позволяли приличия и воспитание; и стоило лишь ему попытаться ее успокоить, как при первых же его ласковых словах она снова стала такой, какой он привык ее видеть — зависимой и послушной. Так расшалившийся ребенок успокаивается, когда находит защиту в материнских объятиях.

Ачер устал упрашивать Мэй. К тому же он был огорчен исчезновением того отважного существа, которое взглянуло на него из глубины ее прозрачных глаз. И Мэй как будто догадывалась о постигшем его разочаровании. Но она не знала, чем ему помочь. Они оба поднялись и, храня молчание, отправились домой.

«Твоя кузина, графиня Оленская, навестила нашу матушку, пока ты был в отъезде», — поспешила сообщить своему брату последние известия Дженни в вечер его возвращения.

Молодой человек, ужинавший в кругу семьи, с удивлением воззрился на мать, а та, опустив глаза, принялась внимательно изучать тарелку. Миссис Ачер не считала свою оторванность от внешнего мира достаточным основанием для того, чтобы все о ней забыли. И Ньюлэнд догадывался, что она немного раздражена тем, как он воспринял эту новость о визите мадам Оленской.

«Одета она была в черное бархатное платье с янтарными пуговицами. Руки она прятала в крохотную зеленую муфточку, сшитую из обезьяней шкуры. Мне еще не приходилось видеть ее такой стильной, — продолжала Дженни. — Она приехала одна, в воскресенье рано утром. Хорошо, что в камине горел огонь, и гостиная была освещена! С собой она привезла совершенно новую, еще не распечатанную колоду карт. Графиня заявила, что желает познакомиться с семьей человека, который сделал ей столько добра!»

Ньюлэнд рассмеялся.

«Мадам Оленская всегда так говорит о своих друзьях, — сказал он. — Она счастлива снова быть среди нас!»

«Да, именно это она нам и сказала, — кивнула в ответ миссис Ачер. — Кажется, ей здесь очень нравится!»

«А я надеюсь, что она понравилась вам, матушка».

Миссис Ачер поджала губы.

«Она, конечно, очень старалась произвести на нас благоприятное впечатление. И ее совсем не смущало, что перед ней — пожилая леди».

«Мама считает, что графиня Оленская не такая простая, какой хочет казаться», — вмешалась в разговор Дженни, не спуская глаз с лица брата.

«Возможно, я слишком старомодна, чтобы понять ее. А вообще мой идеал — это Мэй Велланд,» — заметила миссис Ачер.

«О! — воскликнул Ньюлэнд. — Они такие разные!»

Ачер привез с собой из Сан-Августина множество посланий для старой миссис Мингот, и дня через два после своего возвращения в город он нанес ей визит.

Пожилая леди встретила его радушно, хотя обычно она не баловала гостей своим вниманием. Она была благодарна Ачеру за то, что он смог убедить графиню Оленскую не подавать на развод. Когда он рассказал ей, как сбежал из офиса, не попрощавшись, и умчался в Сан-Августин просто потому, что хотел повидаться с Мэй, она довольно закудахтала и похлопала его по колену своей круглой ручкой.

«Так вы пустились вдогонку по горячим следам, молодой человек? Так, так! У Августы с Велландом, поди, вытянулись лица, и они вели себя так, точно наступил конец света? Но, надеюсь, наша малютка Мэй проявила больше понимания?»

«Я тоже надеялся, что она правильно оценит мой поступок, но, как выяснилось, я напрасно старался. Мне не удалось сломить ее сопротивление!»

«Как так? О чем это вы?»

«Я хотел убедить ее сыграть свадьбу в апреле. Зачем нам терять целый год?»

Миссис Мэнсон Мингот презрительно скривила свой маленький ротик и неожиданно подмигнула Ачеру.

«Ваша маменька тому свидетель: это обыкновенная история. Минготы — все одинаковые! Жалкие рабы своих привычек! Когда строился этот дом, реакция с их стороны была такая, словно я собираюсь удрать от них в Калифорнию! Никто, видите ли, еще не селился за Сороковой улицей! Правильно, никто, сказала я, и на Баттери — тоже, по крайней мере, до того, как Колумб открыл Америку!.. Как же, как же! Все они боятся каких-нибудь изменений, как чумы! О, мой милый Ачер, я благодарна небу за то, что я урожденная Спайсер, как бы вульгарно ни звучала эта фамилия! И хотя у меня есть собственные дети, но по духу мне родная только малышка Элен!»

Она прервала свою речь и, снова подмигнув ему, неожиданно спросила с ошеломляющей простотой, присущей людям ее возраста:

«А почему бы вам не жениться на моей малютке Элен?»

Ачер рассмеялся.

«Да, но она приехала сюда вовсе не для того, чтобы выйти замуж!»

«Совершенно справедливо, и я об этом очень сожалею! Да, слишком поздно! Ее жизнь кончена!»

Она говорила все это с цинизмом пожилой женщины, привыкшей смотреть на мир, как на кладбище былых надежд. Набравшись храбрости, молодой человек поспешно сказал: «Не могли бы вы, миссис Мингот, мне посодействовать и, пользуясь своим неоспоримым авторитетом, убедить Велландов пойти мне навстречу? Я не создан для того, чтобы так долго ждать!»

Старая Кэтрин лукаво взглянула на него и одобрительно улыбнулась.

«Да уж, вижу… Сразу берете быка за рога! Когда вы были маленьким, небось, никто не мог за вами угнаться?»

Она откинула голову назад и захохотала, всколыхнув волну жировых складок у себя на подбородке.

«А вот и моя Элен!» — воскликнула она, когда портьеры раздвинулись, и пред ними предстала вошедшая.

Мадам Оленская подошла к ним с очаровательной улыбкой. Лицо ее посвежело и выглядело вполне счастливым. Наклонившись к бабушке, которая хотела ее поцеловать, она весело протянула Ачеру руку.