Евгений Чириков - Отчий дом. Семейная хроника

Скворешников читал о росте капитализма в России, о путях революции, об интеллигенции как категории капиталистического строя, и так сух и безразличен был в своих цифрах и выкладках, словно и сама Россия-то существовала только для того, чтобы подтвердить марксовский «Капитал» [238] «Капитал» — важнейший труд К. Маркса (1867) по политической экономии, на котором выстроена теория марксизма. В «Капитале» содержался критический анализ капитализма, основывающийся на диалектико-материалистическом подходе к природе и историческому процессу. .

Сперва эти рефераты сопровождались боями до хрипоты и ссор, но с течением времени ересь уже перестала возмущать. Терпеливо слушали, тайно позевывая от уныния, и не возражали. А Скворешников воспринимал это как победу и гордился…

Вот уже третий год, как этот «первоучитель марксизма» разъезжает по городам и городкам Волги и проповедует евангелие от Карла Маркса [239] Знающие Скворцова указывали, что он «знал чуть ли не наизусть целые страницы» из «Капитала» и «мог часами составлять разные схемы, следуя за формулами, набросанными Марксом» (Валентинов Н. Недорисованный портрет… М., 1993. С. 481–482). В воспоминаниях современника Скворцов характеризовался следующим образом: «Этот человек, по справедливости, должен считаться одним из главных основоположников российского „марксизма“. Он стал его проповедовать еще тогда, когда мало кто знал в России о Марксе и его знаменитой книге „Капитал“. Распространением учения Маркса он усердно занимался и в кружках молодежи, и в своих статьях, печатавшихся в „Юридическом вестнике“ и в др. того времени. Как это ни странно, но все эти издания, ничего общего не имевшие с марксизмом, давали полную возможность этому „марксисту“ проводить свои „идеи“. Великий „марксист“ Ленин пришел уже позже, а в эти годы он был всего лишь тот же робкий ученик П. Н. Скворцова» (Волжанин О. Юный Горький (Из моих литературных воспоминаний) // Дни. 1928. 25 марта (№ 1369). С. 4). О том, что «он подходил к марксизму, как к Евангелию, которое открыло истину», писал встречавшийся с ним историк марксизма Г. Л. Бешкин (Нижегородский краеведческий сборник. Н.-Новгород, 1929. Т. 2. С. 199). У Чирикова здесь хронологический «сбой»: Ульянов впервые подписал псевдонимом «Ленин» одну из своих статей в «Искре» в декабре 1901 г., в то время когда Скворцов, активно печатаясь в конце 80-х — начале 90-х гг., уже отошел от публикаторской деятельности. . Владимира Ульянова числит в своих новообращенных учениках, но жестоко критикует его статьи, появившиеся за границей под псевдонимом Ленин:

— Марксист, да ненастоящий! Неправоверный. Перескочки делает [240] Знакомство П. Н. Скворцова с Лениным состоялось в Нижнем Новгороде в 1893 г., где они «схватились» по поводу особенностей развития русского капитализма. Скворцов утверждал, опираясь на опыт европейских государств, что разложение общины и «освобождение» крестьянства от земли, то есть разорение, — единственно возможный путь, и ссылался при этом на последнюю главу первого тома «Капитала», где и говорилось о неизбежной жестокой дифференциации сельского населения. По мысли Ленина, которую он развивал в 1890-х гг., необходимо было как раз экспроприировать помещичью землю, национализировать ее и создать почву для фермерских отношений. Это расхождение привело к тому, что Скворцов назвал Ленина «ревизионистом» (см.: Нижегородский краеведческий сборник. Н.-Новгород, 1929. Т. 2. С. 209, 214). .

Целый год Григорий Николаевич слушал рефераты, но однажды потерял терпение, выступил с заявлением, что для того, чтобы народ воспринял социализм, необходимо освятить его идеей Бога и христианской моралью. Скворешников сразу оборвал:

— Стара шутка! Нас на мякине не проведешь.

Только посмеялись над Гришенькой и его отсталостью. Кто теперь верит в Бога? Только научные невежды да попы некоторые, а весь религиозный культ служит только буржуазии для устрашения эксплуатируемого человечества.

Григорий перестал посещать чайные повечерия. А вскоре произошел и совершенный разрыв с колонией.

Пришла девочка, дочка одного ссыльного, и принесла Григорию письмо:

Многоуважаемый коллега! Колония ссыльных желает выяснить следующие вопросы: 1) правда ли, что, встретясь на улице с исправником, вы подали ему руку? 2) известно ли вам, что у нас не принято этого делать и что таким лицам мы предпочитаем не подавать своей руки? 3) что вы предпочитаете: пожимать руку исправника или нашу? Ждем категорического ответа. Колония единогласно при одном воздержавшемся.

Григорий Николаевич прочитал письмо, покраснел и, подсев к столу, написал и отдал ответ:

Предпочитаю руку исправника.

Так Григорий Николаевич остался одиноким. Товарищи выкинули его из списков интеллигенции и при встречах обдавали презрительным взглядом.

Однажды в Черный Яр заехал священник-миссионер, специалист по обличению сектантов, которыми так богато все низовое Поволжье. Начались обычные диспуты. Григорий начал ходить на эти диспуты и принимать в них активное участие. Сектантские начетчики почувствовали в новоявленном защитнике умного книжного человека, заинтересовались им. Откуда взялась эта птица залетная? Познакомились и сдружились. Один из них наезжал из Черемшанских скитов [241] Черемшанские скиты — старообрядческие монастыри Саратовской губернии, расположенные недалеко от города Хвалынска, в долине речки Черемшан, впадающей в Волгу. , другой — с Иргиза [242] Иргиз — приток Волги, по берегам которого (после принятия Екатериной II в 1762 г. манифеста о заселении пустующих земель раскольниками из-за границы) стали селиться староверы, ранее бежавшие от преследований в Польшу. Первым основал скит на Иргизе в 1763 г. старовер Авраамий. Со временем старообрядческие скиты превратились в монастыри, которые в годы царствования Николая I были превращены в единоверческие. , третий — с реки Еруслана [243] Еруслан — левый приток Волги, на берегах которого по указу 1762 г. старообрядцам также было разрешено селиться. . Сходились и беседовали.

И когда они разговаривали, даже в случае разногласия в глазах искрилась ласковая улыбка, взаимная симпатия, тяготение душ. Такая большая разница между ними во всех отношениях: в научных познаниях, в кругозоре мировосприятия, в методах мышления, не говоря уже об общественном положении и бытовых условиях жизни, и все-таки Григорий Николаевич чувствовал этих умных от природы и ласковых бородачей ближе и роднее себе, чем интеллигентных колонистов. Что роднило их души? — Неутолимая жажда найти путь от небесного к земному и от земного к небесному, найти не на словах только, а на деле. И тут Григорий Николаевич, стоявший во многих отношениях выше своих новых друзей, чувствовал себя ниже их. То, что они познали почти из единственной открытой им книги, из Евангелия, они старались утвердить всей своей жизнью, а вот он многое познал, а все стоит на одном месте, не двигается. «Во многом знании несть спасения!» [244] Парафраз строк Ветхого Завета (Екк. 1, 17–18): «И предал я сердце мое тому, чтобы познать мудрость и познать безумие и глупость; узнал, что и это — томление духа. Потому что во многой мудрости много печали; и кто умножает познания, умножает скорбь» (русский перевод). — повторял он иногда в часы одиноких размышлений.