Евгений Чириков - Отчий дом. Семейная хроника

Но стоит прислушаться к словам И. Ф. Анненского, высказанным им в статье о пьесе «На дне». Он писал, что поиски положительного героя Горьким не увенчались успехом, зато, читая его произведения, «думаешь не о действительности и прошлом, а об этике и будущем», и что за его героями, как и за героями Достоевского, можно почувствовать «нечто новое, что выше и значительнее их» [26] Анненский И. Ф. Драма на дне // Анненский И. Ф. Книги отражений. М., 1997. С. 73. 72. . Можно сказать, что и за героями Чирикова в первую очередь чувствуешь «душевную тревогу», вершащую «суровый и скорбный суд» над прошлым, «от которого родился в настоящем такой ужас», как оскудение Отчего дома, одиночество на чужбине ее сынов и дочерей. Чириков в итоге нарисовал исчезающую, растворяющуюся, уходящую в небытие, но все время напоминающую о себе, словно град Китеж, Россию.

Анненский в уже цитировавшейся статье назвал Горького «самым резко выраженным русским символистом» [27] Чириков Е. Н. О душе народа. С. 6. . Вряд ли кто осмелится заподозрить в символизме Чирикова. Но если вспомнить, что он считал Чехова писателем, который «не дал нам всей правды своего времени», но зато «дал правду художественную, то есть условную, символическую», то такая правда присутствует и в его романе и делает его и бесценным документом эпохи, и емким художественным свидетельством произошедшего.

Путь современного читателя к «Отчему дому» Чирикова оказался чрезвычайно долог. Но благодаря помощи потомков писателя — Валентины Георгиевны и Михаила Александровича Чириковых — эта книга все же смогла появиться. Мы также выражаем глубокую признательность генеральному директору ООО «Компания „Дальвест“» Павлу Александровичу Синяткину за помощь в работе над книгой. При подготовке комментариев мы использовали материалы, предоставленные Евгением Евгеньевичем Чириковым, за что приносим ему благодарность.

Мария Михайлова, Анастасия Назарова

Никудышевка. Так называлось одно из старых дворянских гнезд в Симбирской губернии…

Владельцы имения — господа Кудышевы, а их имение — Никудышевка.

В начале 80-х годов — время, с которого мы поведем нашу повесть, — Кудышевы вдруг обиделись и переименовали свое имение в «Отрадное», но переименование не привилось: хотя на казенном языке имение стали писать — «Отрадное, Никудышевка тож», но все окрестные жители настойчиво продолжали называть имение Никудышевкой. Жители так привыкли к этому названию, что никому уже, кроме самих владельцев, название это не казалось ни смешным, ни обидным. Никудышевка так Некудышевка!..

Конечно, всякому новому человеку, заезжему из чужих краев, когда он впервые слышал это название, с непривычки делалось смешно, и он мысленно спрашивал себя: какой тайный смысл кроется в этом странном названии, так обидно исковеркавшем подлинную фамилию родовитого дворянского рода?

При желании любознательный человек мог бы докопаться и до этой исторической тайны. Оказывается, что не всегда имение это называлось Никудышевкой. По объяснениям самих владельцев, в стародавние времена все было честь честью: имение носило имя «господ» и называлось, как оно и следовало по старым дворянским традициям, « Кудышевом »… Никакой Никудышевки не было, а было село Кудышево. Потом это село сгорело дотла, а крепостные были расселены по другим деревням богатых помещиков. При освобождении крестьян часть мужиков-мечтателей не пожелала платить выкупных платежей за землю и села на маленькие дарственные наделы, твердо надеясь, что вся барская земля вскорости отойдет к народу без всяких выплат. Поблизости от уцелевшей от пожара барской усадьбы образовались выселки дарственников. Так как мужицкая мечтательность не оправдалась, а дарственные наделы были столь малы, что, по меткому выражению толстовского мужика [29] Реплика из пьесы Л. Толстого «Плоды просвещения» (действ. 1, явл. 26). Прав.: «Земля малая, не то что скотину, — куренка, скажем, и того выпустить некуда». , не только скотину, а даже куренка некуда было выпустить, то, по свойственной привычке к юмору, выселенцы и прозвали свою деревеньку « Никудышевкой ». Потом и самое имение превратили из Кудышева в Никудышевку, а владельцев окрестили «никудышенскими господами»…

Если вы спросите местного мужика: почему — Никудышевка? — он вам ответит, ухмыльнувшись в бороду:

— Господа никудышные… Ну, стало быть, и вышла Никудышевка!

Мужик оглядится по сторонам, почешет в затылке и пояснит:

— Плохого ничего про нонешних не скажешь, а только все они выдумщики, никудышные, стало быть.

Слово «никудышный» в этих местах довольно употребительное. В нем кроется не только насмешка, чаще — соболезнование. Никудышными здесь называют инвалидов, физических уродов, душевнобольных, дурачков и блаженненьких…

Когда-то Кудышево представляло собою нечто вроде удельной вотчины, где проживал впавший в опалу вельможа Екатерининских времен, князь Кудышев, приходившийся сродни одному из придворных фаворитов. Удалившись на покой, он в пику своим врагам решил соорудить себе свой собственный «Петергофский [30] Имеется в виду основное здание Петергофского дворцово-паркового ансамбля в Петродворце. Первоначально сооружен в 1714–1725 гг. в стиле «петровского барокко» (проект И. Браунштейна, Ж. Б. Леблона, затем Н. Микетти), в 1745–1755 гг. перестроен архитектором Ф. Б. Растрелли в стиле зрелого барокко. За образец был взят Версаль. дворец» и престол с собственными придворными и холопами. Развел прекрасный парк, выкопал целую систему прудов, настроил разных бельведеров [31] Бельведер — архитектурное украшение: башенка на здании; павильон, беседка на возвышенном месте. , беседок, мостиков, гротов, населил парк греческими и римскими богинями и нимфами; завел свой театр, оркестр, балет. Говорят, что был он большой развратник и сам сочинял балеты, заимствуя сюжеты из наиболее скабрезных метаморфоз Овидия [32] Публий Овидий Назон (43 до н. э. — 17 н. э.) — римский поэт, автор любовных элегий и поэм «Метаморфозы» и «Искусство любви», изобилующих откровенными эпизодами (в «Метаморфозах» повествуется о различного рода мифических превращениях, начиная с создания мира из хаоса и заканчивая мифом о превращении Юлия Цезаря в звезду). Из-за несоответствия пропагандируемых им идеалов любви официальной политике императора Августа в отношении семьи и брака Овидий был сослан в западное Причерноморье, где и провел последние десять лет жизни. . И погиб он будто бы жертвою этого специального искусства: дерзнул на великое кощунство — начал переделывать на балеты Библию, вздумал разыграть райское грехопадение, в котором изображал Адама. В момент грехопадения и скончался на подмостках театра от разрыва сердца. Крепостную девку, исполнявшую роль Евы, заподозрили в отравлении барина и загоняли судебной волокитой: утопилась в «пруду с лебедями». Один из прудов в Никудышевке еще в 80-х годах назывался «Алёнкиным прудом», и среди крестьян шла молва, что каждый год в ночь под Иванов день на кочке середь пруда видят голую девку: сидит и расчесывает гребнем свои долгие волосы…