Эмиль Золя - Собрание сочинений. Т. 9. Дамское счастье. Радость жизни

Влиятельный критик журнала «Вестник Европы» К. К. Арсеньев писал в 1883 году (книга 6):

«Читая последние романы Золя, в особенности „Nana“ и „Pot-bouille“, мы часто спрашивали себя, неужели один из самых крупных талантов эпохи обречен на окончательный упадок, на безнадежное погружение в бездну протокольных описаний, скабрезных сцен и стертых, как старая монета, фигур, вечно равных себе, застывших в какой-нибудь привычке или страсти? Новый (одиннадцатый) том ругон-маккаровской серии устраняет эти опасения, по крайней мере на время. „Au bonheur des dames“ — одно из самых свежих, самых жизненных произведений Золя. Мы опять узнаем в нем автора „Fortune des Rougons“, „Ventre de Paris“, „Conquête de Plassans“, глубокого знатока и оригинального живописца современной общественной жизни». Буржуазная позиция К. Арсеньева обнаруживается в его утверждении, что изображенное Золя тяжелое положение работников «Дамского счастья» «не может считаться нормальным результатом нового порядка»; напротив, в реформах, внушенных Денизой, критик видит «просвет в будущее, может быть и не близкое, но во всяком случае вероятное». «Золя едва ли ошибается, — пишет он, — называй преобразованный „Дамский базар“ зародышем обширных рабочих колоний XX века».

Журнал «Новости» (1892, № 21) поместил статью Л. Е. Оболенского, в которой отмечается жизненность темы романа Золя. «Дамское счастье», по словам критика, «…иллюстрация одного из основных положений некоторой части современной экономической науки, состоящего в том, что развитие капитализма в Европе должно привести к постепенному поглощению всех мелких предприятий крупными, к поглощению крупным капиталом мелких и к объединению в конце концов всех производств в руках немногих лиц, образующих синдикаты или союзы».

Обстоятельная статья о романе «Дамское счастье» принадлежит писателю Боборыкину, одному из самых горячих поклонников и популяризаторов Золя в России. Боборыкин поместил в журнале «Наблюдатель» (№№ 11–12 за 1883 год) большой критический очерк о жизни и творчестве Золя. Вслед за Арсеньевым критик видит достоинство романа «Дамское счастье» в отсутствии натуралистических крайностей. Преувеличивая социальную значительность романа, он пишет: «Что же такое роман „Au bonheur des dames“ в главном своем замысле? Целая поэма на тему современной индустрии: изображение борьбы между промышленным централизмом и кустарным промыслом, между сложным коллективным телом и отдельными усилиями розничной торговлю). Никогда еще ни в каком романе, — продолжает критик, — власть денег, абсолютный произвол патрона, борьба из-за лишнего франка не выступали так поразительно живо и беспощадно, как в этом романе». Боборыкин видит художественное новаторство произведения в «сочетании лиризма с трезвым исследованием жизни». По мнению критика, некоторые «страницы написаны в каком-то балладном стиле, новом и для самого Золя, и вообще для современного романа».

Двенадцатый роман серии «Ругон-Маккары» «Радость жизни» печатался в виде фельетонов в конце 1883 года в газете «Жиль Блас», а в феврале 1884 года вышел отдельной книгой у издателя Шарпантье.

Замысел этого произведения вынашивался несколько лет, роман должен был выйти вслед за «Нана», но работа над ним затянулась. В декабре 1883 года содержание нового романа Золя стало через Доде известно Эдмону Гонкуру, который в то время готовил к печати свой роман «Шери» (вышел в 1884 году) и был обеспокоен совпадением темы физического созревания девушки в своем произведении и в произведении Золя. Это послужило поводом к обмену письмами между обоими писателями. Напомнив Гонкуру, что не имел случая познакомиться с его рукописью, Золя разъяснял, что речь идет лишь об одном побочном эпизоде, но отнюдь не о главной теме романа «Радость жизни».

«Очень рад, друг мой, что вы вспомнили, и хочу еще добавить, что план „Радости жизни“ определился еще раньше, чем план „Дамского счастья“. Я отложил его потому, что хотел влить в это произведение много личного, касающегося меня и моих близких, а после недавно постигшего меня удара — потери моей матери — я не находил в себе мужества писать об этом. Ради бога! Не думайте, что моя книга может повредить успеху вашей. Вы увидите, что у меня вовсе не было намерения написать исследование о молодой девушке. Я совершенно уверен, что между нашими романами нет никаких точек соприкосновения» (письмо к Э. Гонкуру от 15 декабря 1883 года).

Мать Золя умерла в Медане в 1880 году от болезни сердца. Наблюдения над больной, некоторые сопутствующие обстоятельства, сложившиеся в это время в семье писателя взаимоотношения послужили эмоциональной основой и материалом для главы VI романа, описывающей болезнь и смерть г-жи Шанто. Вошли в книгу и другие личные воспоминания и подробности домашней жизни писателя.

Золя долго колебался в выборе названия для нового произведения: «Юдоль скорби», «Чаяние небытия», «Старый циник», «Мрачная смерть», «Муки бытия», «Бренность мира», «Священный покой небытия», «Печальный мир», — наконец остановился на «Радости жизни».

Написанию романа, как обычно, предшествовало усиленное собирание материалов, а также изучение литературы по затронутым в романе философским и научным вопросам: Золя читает Платона, Спинозу, в особенности Шопенгауэра, а также «Химию» Вюртца, «Биологическую физику» Гаваре, «Трактат о ботанике» Байона. С целью научной документации романа, в частности описания подагры старика Шанто, были использованы медицинские источники: «Описательная анатомия» Крювелье и Саппе, а также «Трактат о физиологии» Лонге.

Золя обратился к знаменитому в то время натуралисту Эдмону Перрье за консультацией по вопросу о промышленном использовании морских водорослей. Ученый, хорошо знавший нормандское побережье, основавший лабораторию неподалеку от тех мест, где протекает действие «Радости жизни», ответил Золя обстоятельным письмом, в котором одобрил его замысел:

«Эта мысль, как мне представляется, вполне соответствует современным тенденциям в химии и вашим весьма интересным посылкам».

На подготовительном этапе работы над романом Золя делал многочисленные заметки медицинского и технического характера (о родах, о водянке, о подагре; об устройстве волнорезов и свай), а также зарисовки и чертежи сооружений, описанных в «Радости жизни».

Роман «Радость жизни» вызвал многочисленные отклики во французской прессе, по большей части недоброжелательные. Значительная часть критиков, не проявив интереса к философской проблеме книги, обрушилась на ее частности, воспринятые в свете общих теорий натурализма. Особенное негодование вызвали страницы, описывающие наступление биологической зрелости у Полины и роды Луизы.