Габриэле д'Аннунцио - Собрание сочинений в 6 томах. Том 2. Невинный. Сон весеннего утра. Сон осеннего вечера. Мертвый город. Джоконда. Новеллы

Александр уходит в глубину, к скалам, и осматривается. Слышно только глухое журчание источника.

Александр (поворачиваясь к другу, который пристально смотрит на труп, стараясь заставить его опомниться). Что же мы будем делать теперь? Нужно ее унести отсюда… Куда мы ее унесем? Мы теперь понесем ее в дом? А Анна… Анна… Что мы ей скажем?

Леонард (растерянно озираясь кругом). Анна… Анна… Она меня ждет теперь… она обещала… она обещала… вчера вечером…

Александр.Что она тебе обещала?

Леонард.Ожидать меня, ожидать меня…

Александр.Ожидать? Где? Зачем?

Леонард.Она думала… она хотела…

Александр.Хотела?

Леонард.Хотела удалиться, исчезнуть…

Александр.Ах!

Молчание. Оба смотрят по направлению к тропинке, в глубину. Слышно журчание источника.

Что мы ей скажем? Что мы теперь будем делать? Хочешь остаться здесь? Я пойду… я схожу… за простыней…

Леонард (охваченный непреодолимым ужасом). Нет, нет, не уходи, не оставляй меня. Останемся здесь, останемся еще здесь…

Александр.А Анна… Анна…

Он вздрагивает и прислушивается.

Кто-то идет, кто-то приближается… Шаги! Я слышал шаги… Ах! Если это… Нужно спрятать ее… Унесем ее туда, в чащу мирт — ты не слышишь меня, Леонард?

Он толкает Леонарда, который кажется оцепенел.

Унесем ее туда, в чашу мирт… Я возьму ее за плечи… Нежно! Осторожно!

Он нагибается, чтобы поднять мертвую за плечи, тогда как Леонард нагибается, чтобы взять ее за ноги. В это мгновение раздается на тропинке голос слепой.

Анна (в глубине из-за скал). Бианка-Мария! Бианка-Мария!

Они опускают тело и выпрямляются, смертельно бледные, остолбенев от ужаса, не в силах двинуться.

Бианка-Мария!

Слепая появляется из-за скал, одна, пробираясь в темноте ощупью… Так как никто не отвечает, то она делает несколько шагов вперед, в беспокойстве и отчаянии.

Александр! Леонард!

Она приближается к трупу и готова задеть его ногой. Александр и Леонард не в силах двинуться.

Александр (в то мгновение, как нога Анны готова коснуться мертвой). Остановись! Остановись, Анна!

Анна почувствовала лежащее у ее ног неподвижное тело. Она нагибается к мертвой, порывисто ощупывает ее до самого лица, до волос, еще мокрых от могильной воды. Она дрожит всеми своими фибрами, тем холодом, который не похож ни на какой другой. Она издает пронзительный крик, в котором, казалось, вылилась вся душа ее.

Анна.Ах!.. Я вижу! Вижу!

Лючио Сеттала.

Лоренцо Гадди.

Сильвия Сеттала.

Франческа Дони.

Джоконда Дианти.

Козимо Дальбо.

Беата.

Сирена.

Действие происходит во Флоренции и на морском берегу близ Пизы, в наше время.

Тихая квадратная комната, расположение всех предметов в которой обнаруживает стремление к исключительной гармонии и раскрывает тайну глубокого соответствия между видимыми очертаниями и сущностью обитающей здесь души, окружившей себя ими и любящей их. Кажется, что все кругом приведено в порядок руками мечтательной Грации. Весь вид комнаты вызывает представление о тихой, сосредоточенной жизни. Два больших окна открываются в расположенный ниже сад, в одном из них, на ясном просторе неба, вырисовывается возвышенность Сан-Миниато, его сияющая базилика, монастырь и церковь Кронаки «La Bella Villanella» — самый чистый сосуд францисканской простоты. Одна дверь — во внутреннее помещение, другая — к выходу. Время — за полдень. В оба окна врывается свет, дыхание и звучность апреля.

На пороге первой двери появляются Сильвия Сеттала и престарелый Лоренцо Гадди , передвигаясь рука об руку, входя в весеннюю свежесть.

Сильвия.Ах, да будет благословенна жизнь! Сегодня я могу благословлять жизнь: она всегда хранила во мне живую надежду.

Лоренцо.Новую жизнь, дорогая Сильвия, вы — создание, полное доброты и самоотверженности, такое доброе и такое сильное! Буря прошла. Вот и Лючио возвращается к вам после этого тяжелого несчастья, полный благодарности и нежности. Кажется, он возрождается. Недавно у него были совершенно детские глаза.

Сильвия.Вся его доброта возвращается к нему, когда вы возле него. Когда он говорит вам «профессор», его голос становится таким задушевным, что ваше великое отеческое сердце должно дрожать.

Лоренцо.Недавно у него были те же глаза, какие я видел у него, когда он пришел ко мне в первый раз и я дал ему глину в руки. Его глаза выражали изумление и мягкость, но, уже начиная с этого дня, пальцы его проявляли энергию и творческое дарование. У меня сохранился его первый опыт. Я думал, было, подарить его вам в день свадьбы. Я вам отдам его, как предзнаменование вашего нового счастья.

Сильвия.Благодарю вас, профессор.

Лоренцо.Это — женская голова в лавровом венке. Я помню: в мастерской стояла маленькая, ничего из себя не представляющая модель. Во время работы он изредка поглядывал на нее. Он казался то сосредоточенным, то взволнованным. В его руках получился неясный слепок, на котором, однако, выступали — я не знаю — какие могучие черты! В смущении и унынии, как-то стыдясь, он стоял несколько минут перед своей работой, не осмеливаясь обратиться ко мне. Но вдруг, прежде чем бросить слепок, он несколькими прикосновениями пальцев наметил вокруг головы лавровый венок. Как это мне понравилось! В глине он хотел увенчать свою неясную мечту. Конец его дня был проявлением гордости и веры. Я полюбил его с тех пор, за этот венок. Я принесу вам этот первый его опыт. Внимательно всматриваясь в него, вы, может быть, уловите черты воодушевленного лица Сафо, этой идеальной фигуры, которую несколько лет спустя он довел до совершенства великого образца искусства.

Сильвия (напряженно слушая его). Присядьте, присядьте, профессор, побудьте еще немного: прошу вас! Садитесь сюда, к окну. Побудьте еще несколько минут! Мне нужно сказать вам тысячу вещей, а я не могу сказать ни одной. Я хотела бы подавить эту беспрерывную дрожь, овладевшую мной… Поймите меня…

Лоренцо.Вы волнуетесь от радости?

Он садится у окна. Сильвия повернулась к нему, опершись о подоконник. Ее лицо вырисовывается на синем небе, вглубь которого ушел прекрасный священный холм.