Габриэле д'Аннунцио - Собрание сочинений в 6 томах. Том 3. Франческа да Римини. Слава. Дочь Иорио. Факел под мерой. Сильнее любви. Корабль. Новеллы

Вирджинио.Я в тебе оплакиваю героя, прижатого к глухой стене!

Коррадо.Стена сзади, лицом же я по-прежнему обращен к судьбе.

Вирджинио.И судьба любит тебя.

Коррадо.Потому что я люблю ее и своей суровостью равен ей.

Вирджинио.А я еще не хочу прощаться с тобой.

Коррадо.Я уже прощаюсь с тобой, увенчанный этой гордой в своем молчании славой, не забудь же, во имя нее возложи на каменные колени кипарисовый венок. О, потерянный для меня брат! Почти же в убийстве непобедимую силу! В Ольде, подавленный численностью врагов, повергнутый на землю, обезоруженный, я восстал из черной кучки убитых (я чувствовал, как под тысячью ужасных, бешеных взглядов мое бледное лицо приняло сверхъестественное выражение и как во мне зажегся луч бессмертия), восстал и спокойно через переводчика сказал: «Я демон, и вы не в силах заставить меня ни страдать, ни умереть!» Сказал и застыл в своей позе. Мой добрый сардинец стоял рядом со мной и, чтобы не отставать от меня, сумел уподобиться мне. «Ни страдать, ни умереть!» Мы пели и смеялись среди мучений. Мы видели, как текла наша кровь, слышали, как хрустели наши кости, но все пели и смеялись, упорно глядя на наших победителей, но все пели и смеялись, упорно глядя на наших палачей, которые в ужасе не могли выдержать наших взглядов. «Ни страдать, ни умереть!» Судьба возлюбила меня! Панический страх вдруг потушил жестокость, пытку прекратили, все племя покорилось демону, возбужденное мужеством, победившим страдания и смерть, бледное лицо казалось им бессмертным.

Вирджинио.О, брат мой, любимый брат! Страдай, но не умирай!

Коррадо.«Да осуществит природа в другом геройский замысел моей жизни», — я уже высказал эту мольбу к той, которая носит в себе моего сына.

Вирджинио.Ты назвал своего сына!

При последних словах Коррадо Брандо дверь приоткрывается, и в ней показывается лицо сардинца . Оно мрачно и выражает тревогу. Коррадо, обернувшись к нему, кажется, сразу понял, в чем дело. Страсть, которая слышалась в его голосе, сразу утихла. Теперь голос его выражает полное спокойствие.

Коррадо.Что случилось, Руду?

Руду.У дверей три человека… они не внушают мне доверия.

Последние слова он шепчет сквозь зубы. Вирджинио вздрагивает всем телом и бледнеет.

Коррадо.Хорошо. Что же они хотят?

Руду.Один, который, по-видимому, важнее других, спрашивает тебя, господин, он говорит, что должен войти, что откроет дверь даже силой.

Коррадо.Он сказал это? (Смеется каким-то хриплым странным смехом, идущим откуда-то из глубины. Подходит к окну, глядит вдаль, потом глядит вверх на горящее в небе весеннее облако.) Вот и осада. Какой чудесный вечер! Иди, Вирджинио. Все уже сказано: «Новые эринии».

Направляется к своему оружию. Взволнованный друг его пытается загородить ему дорогу.

Вирджинио.Что ты хочешь делать?

Второе приказание настолько энергично, что делает излишним всякий спор, отклоняет всякую попытку вмешательства.

Коррадо.Иди! Руду откроет тебе.

Бледный и дрожащий свидетель происходящего, Вирджинио делает вид, что проходит в смежную комнату, но в дверях останавливается. Коррадо Брандо быстро говорит что-то слуге, который, кажется, пожирает его своими глазами и так волнуется, что как бы даже превращается в эту минуту в сардинскую собаку-ищейку, ожидающую нападения на зверя или на человека.

Впусти его. А сам стой сзади и затвори дверь. Будь, что будет!

Чувствуется какая-то магнетическая сила в этом приказании, сделанном вполголоса, но твердо, что-то демоническое превращает эту полутемную, увешанную трофеями комнату в шатер кочевника. Одним движением век «сын кратера» отвечает, что он понял и что готов на все. Победитель при Ольде с хищным взглядом льва подходит к столу и хватает оружие, более пригодное для борьбы на короткой дистанции.

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА ПРОЛОГА

Марко Гратико.

Серджо Гратико.

Диакониса Эма.

Орсо Фаледро.

Четыре сына Орсо.

Базилиола, дочь Орсо.

Орио Дэдо, начальник вод.

Лучо Поло, лоцман.

Гауро, каменотес.

Надсмотрщик рабов.

Изопо, органный мастер.

Бэнно, мельник.

Симон д’Армарио, кормчий.

Агрикола, придверник.

Зосима, заклинатель.

Эузебио, чтец.

Саба, отрок.

Начальник галер.

Акколиты.

Скончавшийся епископ.

Хор Катехуменов.

Хор участников процессии.

Хор Наумахов.

Матросы.

Цеховые мастера.

Швеи.

Сторонники Гратиков.

Сторонники греков.

Народ.

Остров Венецианского залива. 552-й год от спасительного воплощения Сына Божия.

Сцена представляет людную площадь Аренго, рабочий центр, сердце нового города, воздвигаемого свободным народом-скитальцем, избежавшим огня и меча варваров и не подчиняющимся законам славной отчизны. Город построен на песчаных и илистых отмелях и сваях из лесных деревьев и обломков руин. С одной стороны возвышается незаконченная базилика, обращенная фасадом на восток, со своим внешним нартексом на шести колоннах, среди которых стоит множество гробниц. С другой стороны на фоне огненно-багрового неба чернеют балки и колеса мельницы, изгиб моста, крытые камышом кровли домов, навесы, укрепленные на сосновых столбах, огороды, почва которых покрыта слоем смолистого ила, остовы судов на открытых пристанях. В глубине, за густыми рядами лиственницы и ольхи, скрыта широкая бухта, откуда, из-за деревьев, поднимаются высокие кормы стоящих на якоре судов, виднеются большие разрисованные паруса и сплетающиеся сети снастей и рей; на верхней части высокого дерева укреплена сторожевая будка наподобие корабельного марса, в ней стоит на наблюдательном посту начальник вод. Он предостерегает от опасности лоцманов и подает сигналы фонарщикам. На самом краю отмели возвышается трибуна, внешний вид которой напоминает корабельный квартер-дек, трибуна устроена так, чтобы речи ораторов были слышны и на берегу, и на судах. Посредине аренго — кресло, грубо высеченное из каменной глыбы.

Везде кипит работа цеховых мастеров: вокруг базилики, вдоль густых рядов деревьев, под навесами, в открытых местах стоянки судов. Там и сям мелькают синие венетские кафтаны. Каменотес обтесывает каменную плиту еще неосвященного алтаря органный мастер прикрепляет к своим мехам ослиную кожу; мельник понукает своих рабов вертеть жернов; плотник распиливает на доски стволы вяза, ясеня и дуба; токарь выделывает из тополя формы для сосудов; парусники, канатчики, конопатчики, чесальщики шерсти, прядильщицы, швеи и всякого рода мастеровые трудятся надо льном, коноплей, паклей, шерстью, смолой, салом, дроком. Вот один корабль снимается с якоря и собирается отчаливать. Среди плеска волн слышатся крик начальника галер и громкие голоса сидящих на мачтах матросов.