Габриэле д'Аннунцио - Собрание сочинений в 6 томах. Том 3. Франческа да Римини. Слава. Дочь Иорио. Факел под мерой. Сильнее любви. Корабль. Новеллы

Шепотом уговаривает братьев исполнить все это.

Орсо Фаледро.Базилиола, дочь моя, где ты? Куда идешь? Я потерял тебя. Ты единственный светоч в моей тьме. Куда тащишь ты своих братьев?

Базилиола.Не бойся, отец. Из-за моря я принесла с собой безумие, еще не виданное на водах.

Орсо Фаледро.Я потерял тебя.

В дверях атриума снова появляется диакониса , опираясь на свой длинный жезл.

Мастера.

— Диакониса!

— Эма, смотри: из-за моря вернулась дочь Орсо, она, видимо, не в своем уме. Что нам делать с нею?

— Эма, она безумна.

— Святая вдова, произнеси заклятие над одержимой демоном.

— Она безумна, безумна.

Каменотес.Нет, не безумна.

Базилиола.Я унижаюсь, святая вдова.

Каменотес.Нет, она не безумна. Когда она говорит, вы умолкаете, а когда она молчит, вы следите за каждым ее движением. Как мудро было предостережение лоцмана. Диакониса, наблюдай за нею.

Базилиола.Я унижаюсь, святая вдова. Из твоих непорочных уст хочу услышать я суд Бога, Который отдалился от нас из-за нашей неправедной жизни. (Склонившись, говорит тихо, со странной покорностью.) Ты столп базилики, лампада, подвешенная к своду, завеса, протянутая между колоннами. О, блаженная Эма, невеста Христова, радуйся!

Диакониса.Дочь слепца, уста твои нежны, как твое имя, хвала твоя — неведомый мне опьяняющий напиток. Но кто же научил тебя словам священных гимнов? Не духовенство ли Герулов, Гепидов и Сарматов? Не Лонгобард ли с бритым затылком учил тебя им ради своего пострижения? Отвечай, благочестивая Базилиола. Не болгарин ли, для которого елеем служил бараний жир?

Фаледра выпрямляется со змеиной гибкостью. Глаза ее сверкают. Но она сдерживает бешенство и снова произносит унизительные слова.

Базилиола.Митрополит Салунский, кроткая вдова, корень справедливости.

Диакониса.Знаю: тот, кто устраивает пышные пиры и, как отец Авраам, приглашает к столу ангелов.

Базилиола.Мать непорочная, о, мед без воска, выслушай: я возложу на алтарь заветную склянку с изображением святого Марка, молящегося среди верблюдов; склянку, полную масла, что горит над его гробницей на берегу египетском. Слышали ли вы, люди?

Диакониса.Ты его подделала.

Базилиола.Вот она, во имя Господне.

Мастера.Покажи ее! Покажи ее!

Базилиола.Я приношу ее в дар алтарю.

Мастера.

— Pax tibi, Marce!

— Муро святого евангелиста из Аквилеи!..

— Молитесь! Молитесь!

— Те rogamus, miles Christi praecelse.

— Вернись на острова твоего народа, вернись из Александрии, святой Марк!

— Те rogamus… Те laudamus.

— Аллилуйя.

— Боже, отпусти грехи Фаледре!

— Позволь ей пройти, вдова.

— Если она не умерла, прикоснувшись к миру, значит, она чиста.

— Эма, позволь ей пройти со своим вечным даром.

— Иди, Базилиола!

Базилиола.Слушайте, люди! Я приношу вам в дар серебряный лист, чтобы покрыть им крышу скинии. Ита, Чириака, принесите самый тяжелый сундук! Иди сюда, отец, иди и сложи свой гнев и горе перед Богом, который принизил нас, чтобы возвысить над нами праведных.

Матросы.

— Идут! Идут!

— Причалили пресвитер Серджо и Марко Гратико.

— Идут со святыми мощами.

— Зажигайте смоляные костры! Зажигайте факелы!

— Идут сюда с народом.

— Огромное количество судов покрывает поверхность вод до самой Бедойи.

Хор Катехуменов.

Хор участников процессии.

Хор Наумахов.

Из храма, с берега и с моря раздается пение трех хоров; пение разливается по воздуху, заглушая шум стихии и людей. Сторонники Гратиков толпятся под портиком, заполняя атриум. Раздаются отдельные возгласы.

Сторонники Гратиков.

— Пусть выйдет на порог епископ!

— Он скончался.

— Нет! Нет! Еще дышит.

— Не движется в своем кресле.

— Жив, жив.

— Акколиты, несите его к порогу.

— Без сознания и не говорит больше.

— Лицо восковое. Как неподвижны взоры!

— Страшные глаза, они видят вечность.

— Видят судьбу Гратиков.

Придверник.Молчание! Gloria et laus Trino Domino et Uno semper. Amen.

Придверник закрывает двери. От берега движется процессия со святыми мощами. Пресвитер Серджо, в доспехах под плащом, с покрытой капюшоном головой и защищенной металлическим панцирем шее, несет в руках серебряный ковчег. Рядом с ним три начальника галер в больших кожаных капюшонах несут ковчеги меньшей величины. Марко Гратико идет один; на груди у него кольчуга, сбоку — нож, в руке — длинный абордажный крюк, на голове — маленький шлем с гребнями и складками, похожими на плавники дельфина. За ним следует группа рабов, которые тащат на канатах четыре коринфских колонны. Дальше — сторонники Гратиков: моряки, пастухи, укротители коней, лесничие, охотники на волков, с баграми, крюками, садовыми ножами, рогатинами, топорами, копьями, плетьми, пращами. Народ размахивает сосновыми факелами и поет песнь славы; ему отвечают невидимые хоры Катехуменов и Наумахов; первый — из епископии, второй — с судов, сгруппировавшихся за деревьями. Три торжественных хора оглашают бухту среди шума и рокота весенних потоков. Последние сумеречные лучи озаряют легионы херувимов и множество эмблем, которыми разрисованы паруса, на пурпурном небе. Когда несущие ковчеги останавливаются перед закрытыми дверями, народ прекращает пение гимнов. Из сосудов с угольями поднимается смолистый дым. Марко Гратико выступает вперед и трижды стучит в двери вместо своего брата, несущего тяжелый серебряный ковчег.

Пресвитер Серджо.Поднимите врата, верхи ваши, и поднимитесь двери вечности, и воидет Царь Соломон! Кто сей Царь славы?

Торжественно-религиозная тишина. Все время слышится хор Катехуменов и моряков. Более ревностные приверженцы Гратиков занимают портик и толпятся среди гробниц.

Народ.

— Ответа нет!

— Никто не открывает дверей.

— Епископ не ответил.

— Он умер.

— Открой, придверник!

— Он жив, он жив!

— Откройте!

Пресвитер Серджо.Поднимите врата.

Двери раскрываются, и на пороге в дыму фимиама показывается бледное тело епископа, облаченное в священные одежды; его несут и поддерживают акколиты. Высокая фигура диаконисы и длинный крест видны позади желтого как воск лица пастыря.

Народ.

— Епископ! Он стоит! Он жив!

— Не отвечает.