Давид Бергельсон - Когда всё кончилось

Своего рода подтверждением этой мысли стало неожиданное заявление Бергельсона и Дер Нистера о выходе из редакции «Мильгройма», появившееся в московском журнале «Штром» в конце 1922 года. Этот жест означал, что они не хотели порывать все связи с Советской Россией и сохраняли определенную лояльность советской еврейской культуре. Бергельсон питал большие надежды на экономическое и культурное возрождение евреев в СССР, в особенности на планы создания сельскохозяйственных колоний в Крыму и на юге Украины. Он активно работал в ОРТ (первоначально — Общество ремесленного труда), благотворительной организации, основанной в 1880 году в Петербурге группой еврейских интеллигентов и меценатов для содействия «продуктивизации» бедного еврейского населения. После переезда в Берлин в начале 1920-х годов ОРТ содействовал развитию сельского хозяйства, ремесленного производства и профессионального образования среди евреев Восточной Европы и СССР. По поручению ОРТ Бергельсон в 1924 году ездил в Бессарабию и Буковину.

В 1926 году в настроении Бергельсона произошел окончательный перелом в пользу СССР. Он прекратил сотрудничество с «Форвертс», «буржуазной» нью-йоркской газетой социал-демократического направления, и перешел, со значительной потерей в гонораре, в коммунистическую «Фрайхайт», также выходившую в Нью-Йорке. Под его редакцией в виленском издательстве Клецкина вышел первый номер журнала «Ин шпан» («В упряжке») со статьей «Три центра», в которой Бергельсон анализировал положение еврейской литературы в Америке, Польше и СССР и приходил к выводу, что ее будущее может быть только советским: «где-то там в степных еврейских колониях, у заводских станков или в мастерских еврейских ремесленников зреет новый еврейский художник»; продуктом творчества этого нового художника станет «песня труда и самопожертвования за освобождение мира» [37] Бергельсон Д. Драй центрен // Ин шпан, 1 (1926), с. 95. . В августе-сентябре того же года Бергельсон, в качестве корреспондента «Фрайхайт», впервые за пять лет посетил СССР. Проведя неделю в Москве, он отправился в Крым, высылая по пути восторженные очерки о советской жизни. Однако партия в лице Литвакова строго потребовала от него полной преданности не только советской еврейской политике, но и идеям коммунизма.

Тогда же Бергельсон начинает работать над своим третьим романом под названием «Мера строгости» (Мидас-хадин). Это понятие обозначает в еврейской теодицее категорию божественного суда по строгой справедливости, понимаемую как ограничитель божественного милосердия, необходимый для поддержания баланса между добром и злом в мире. Через это сугубо мистическое понятие Бергельсон выразил свое понимание диктатуры пролетариата как необходимого инструмента классового насилия для установления царства свободы и труда. Главным героем романа стал русский рабочий Филиппов, командир небольшого отряда Красной армии в глухом районе около советско-польской границы. Ценой принесения собственной жизни в жертву революции ему удается поднять моральный дух своих бойцов и победить классового врага, подрывающего при содействии местечковых евреев безопасность молодой советской республики контрабандой людей и товаров через границу. Этот роман вышел в 1929 году одновременно в издательстве «Культур-Лиги» в Киеве и у Клецкина в Вильно. В 1928–1930 гг. Клецкин издал самое полное на сегодняшний день собрание сочинений Бергельсона в девяти томах.

Бергельсон еще раз приехал в СССР в 1931 году, но окончательно вернулся лишь весной 1934 года из Копенгагена, куда бежал из Берлина сразу после прихода Гитлера к власти. Он был последним среди вернувшихся в СССР писателей «киевской группы», уехавших вместе с ним в 1921 году. Из ее основателей не вернулся только Нахман Майзель, ставший к тому времени редактором влиятельного варшавского литературного еженедельника «Литерарише блетер». В Москве Бергельсона ждал радушный прием: как не без зависти сообщал Перец Маркиш (вернувшийся в 1926 году) своему нью-йоркскому другу, писателю Иосифу Опатошу: «Бергельсон живет как граф! Никогда в жизни не было у него такого счастливого времени — как в материальном, так и в творческом отношении. Ему строят квартиру, а пока она не готова, государство платит за него 1000 рублей в месяц за гостиницу. Он становится поперек себя шире от удовольствия!» [38] Альтшулер М. (ред.) Брив фун советише идише шрайбер. Иерусалим: Издательство еврейского университета, 1979, с. 315. В августе 1934 года Бергельсон был избран делегатом Первого съезда советских писателей. Единственному из бывших «попутчиков» в советской еврейской литературе ему было доверено выступить с речью. Еще до возвращения, в 1932 году, в Москве вышел роман «Пенек» (в русском переводе 1935 года — «У Днепра»), первый том предполагаемой пятитомной автобиографической эпопеи «На Днепре». Первой книгой, написанной в СССР, стал сборник рассказов «Биробиджанцы» (1934) о строительстве Еврейской автономной области на Дальнем Востоке. В 1940 году вышел роман «Молодые годы», второй и последний том саги «На Днепре», а через год появился новый, советский перевод романа «Когда все кончилось» под названием «Миреле». Несмотря на свои недостатки, обусловленные идеологическими требованиями времени — неточности, пропуски и сокращения — перевод Е. Благининой произвел впечатление на молодое советское поколение. Как вспоминала писательница Лидия Либединская, «это философский роман, и мы, тогда очень молодые и не знавшие даже имен Бердяева, Федорова, Розанова и других философов двадцатого века, находили в нем то, что так необходимо молодости: серьезный и глубокий анализ исторических событий, размышления о чести и достоинстве человека. Впоследствии, читая роман Бориса Пастернака „Доктор Живаго“, я порой ловила себя на том, что многое в нем мне словно бы знакомо, и понимала, что его волнуют те же проблемы, стоявшие перед интеллигенцией в переломные моменты истории, что в свое время волновали Давида Бергельсона» [39] Либединская Л. Я люблю вас — и живых, и мертвых / Перекресток Цомет, вып. 2 (1995), Тель-Авив — Москва, с. 148. .

Во время войны Бергельсон стал членом Еврейского антифашистского комитета и вошел в редколлегию газеты «Эйникайт», выходившей с 1942 по 1948 годы. Его шестидесятилетие торжественно отмечалось в 1944 году, и этому событию было посвящено специальное приложение к газете. В начале 1945 года в Государственном еврейском театре под управлением Михоэлса репетировалась пьеса Бергельсона «Принц Реубейни» о жизни еврейского авантюриста и псевдомессии XVI века; спектакль по этой пьесе так и не был поставлен, а ее текст был издан, при содействии Майзеля, в Нью-Йорке в 1946 году. Вместе с другими членами Еврейского антифашистского комитета и деятелями еврейской культуры Бергельсон был арестован в начале 1949 года. По воспоминаниям его жены, при аресте были конфискованы три мешка с рукописями. Закрытый судебный процесс, длившийся три года, 18 июля 1952 года приговорил Бергельсона, вместе с двенадцатью другими обвиняемыми — среди них три его товарища по «Киевской группе» Гофштейн, Маркиш и Квитко — к расстрелу. Давид Бергельсон был расстрелян в день своего 68-летия, 12 августа 1952 года.