Максим Горький - На дне. Избранное (сборник)

Бессеменов.Что? Вон! Змееныш… я тебя вскормил от пота-крови…

Татьяна (из своей комнаты) . Папаша! Папа!

Петр (Нилу) . Ну? Дождался? Эх, ты… стыдился бы!

Поля (негромко) . Не… не смейте на меня кричать! Я не раба вам… не можете вы обижать всех… И — вы скажите — за что отца выгнали?

Нил (спокойно) . Я тоже требую… здесь не сумасшедшие живут… надо отвечать за свои поступки…

Бессеменов (тише, сдерживаясь) . Уйди, Нил, от греха… уйди! Смотри… ты — выкормок мой… которого я воспитал…

Нил.Не корите меня вашим хлебом! Я отработал всё, что съел!

Бессеменов.Ты… душу мне сожрал… разбойник — ты!..

Поля (берет Нила за руку) . Идем отсюда!

Бессеменов.Иди… ползи, змея! Ты всё… из-за тебя… ты дочь ужалила… его теперь… проклятая… из-за тебя дочь моя…

Перчихин.Василь Васильич! Тихо! По совести!

Татьяна (кричит) . Отец! Неправда! Петр — что же ты? (Является в дверях своей комнаты и, беспомощно протягивая руки, выходит на средину.) Петр, не нужно этого! О боже мой! Терентий Хрисанфович! Скажите им… скажите им… Нил! Поля! Ради бога — уйдите! Уходите! Зачем всё это… (Все бестолково суетятся. Тетерев, скаля зубы, медленно встает со стула. Бессеменов отступает пред дочерью. Петр подхватывает сестру под руку и растерянно смотрит вокруг.)

Поля.Идем!

Нил.Хорошо! (Бессеменову.) Ну, мы уходим… вот! Мне жаль, что всё вышло так громко.

Бессеменов.Ступай, ступай!.. Уводи ее…

Нил.Я уж не ворочусь…

Поля (громко, дрожащим голосом) . Винить меня в таком… винить за Таню… разве можно? Тут разве я виновна? Бесстыдник вы…

Бессеменов (бешено) . Уйдешь ты?!

Нил.Тише!

Перчихин.Ребята, — не сердитесь! Надо — кротко…

Поля.Прощайте! Иди, отец!

Нил (Перчихину) . Идем!

Перчихин.Не-ет, я с вами не хочу… мне не рука… я — сам по себе… Терентий! Я сам — один… Мое дело — чистое…

Тетерев.Идем ко мне…

Поля.Иди! Иди же, пока не гонят…

Перчихин.Нет… я не пойду… Терентий, — мне с ними не рука! Я понимаю…

Петр (Нилу) . Да уходите вы… черт побери!..

Нил.Иду… прощай… какой, однако, ты…

Поля.Идем, идем…

Бессеменов (кричит им вслед) . Воротитесь! Поклонитесь…

Петр.Оставь, отец! Будет…

Татьяна.Папаша! Милый мой… не надо кричать…

Бессеменов.Постойте… Погодите…

Перчихин.Ну, вот… теперь ушли… И хорошо! Пускай их!..

Бессеменов.Сказать бы мне им на прощанье… злодеи! Кормил, поил… (К Перчихину.) Ты, старый черт! Дурак! Пришел, забормотал… Чего тебе надо? чего?

Петр.Папаша! Будет…

Перчихин.Василь Васильич! Не кричи… я тебя уважаю, чудак ты! Глупый я — верно! Но я понимаю… кто куда…

Бессеменов (садится на диван) . Я… потерял мысли. Не понимаю… Что вышло? Вдруг… как летом, в сушь, пожар… Одного — нет… говорит — не ворочусь… Ишь как просто! Ишь ты как… Нет… я этому поверить не могу…

Тетерев (Перчихину) . Ну, что ты тут? Зачем ты?

Перчихин.Для порядка… я, брат, рассуждаю просто… Раз-два! Больше никаких! Она мне дочь? Очень хорошо… Значит, — должна она… (Вдруг замолчал.) Плохой я отец… и ничего она не должна… пусть ее живет, как хочет! А Таню мне жалко… Таня… мне жалко тебя… Мне, братцы, всех вас жалко! Эхма!.. Ведь ежели по совести сказать — все вы дураки!..

Бессеменов.Молчи ты…

Петр.Таня! Елена Николаевна ушла?

Елена (из комнаты Татьяны) . Я здесь… Лекарство приготовляю…

Бессеменов.Мысли у меня спутались… ничего не понимаю! Неужто Нил… так и уйдет?

Акулина Ивановна (входит беспокойно) . Что случилось? Нил с Палагеей в кухне там… а я была в чулане…

Бессеменов.Ушли они?

Акулина Ивановна.Нет… зовут Перчихина… Палагея говорит, скажите, говорит, отцу… а губы у нее дрожат. Нил всё равно как пес, — рычит… что такое?..

Бессеменов (вставая) . А вот сейчас… вот я пойду…

Петр.Отец, — не надо! Не ходите…

Татьяна.Папаша! Пожалуйста… не надо…

Бессеменов.Чего — не надо?

Акулина Ивановна.Да что такое?

Бессеменов.Ты понимаешь… Нил уходит… совсем…

Петр.Ну, что же в том? Уходит и — прекрасно… Зачем он вам? Он женится… он хочет жить своей семьей…

Бессеменов.А! Так разве… я-то, я — чужой ему?

Акулина Ивановна.Чего ты беспокоишься, отец? Бог с ним! Пускай уходит… У нас свои дети есть… (Перчихину.) Ты чего же? Иди!

Перчихин.Мне с ними — не по дороге…

Бессеменов.Нет… тут не то совсем… уходишь — уходи! Но — как? Как он ушел… Какими глазами глядел на меня?..

Тетерев (берет Перчихина под руку и ведет за собой к двери) . Пойдем зубровки хватим по рюмке…

Перчихин.Эхма, божья дудка! Сурьезный ты…

Бессеменов.Я знал, что он от нас уйдет… ну, только — разве так? А эта… эта… кричит! Поденщица, девчонка… пойду, поговорю им…

Акулина Ивановна.Э, полно-ка, — отец! Они — чужие нам люди! Что их жалеть? Ушли и — ладно!

Елена (Петру негромко) . Идемте ко мне…

Татьяна (Елене) . И я… возьмите и меня!..

Елена.Идем… идемте…

Бессеменов (услышал ее зов) . Куда?

Елена.К себе… ко мне!

Бессеменов.Кого зовете-с? Петра?

Елена.Да… и Таню…

Бессеменов.Таня — ни при чем! А Петру ходить к вам… не надо!

Петр.Позволь, отец! Я… не мальчик! Я пойду или не пойду…

Бессеменов.Не пойдешь!

Акулина Ивановна.Петя! Уступи отцу! Эй, уступи…

Елена (возмущенно) . Позвольте, Василий Васильевич!

Бессеменов.Нет, уж вы позвольте! Хотя вы люди и образованные… хотя вы потеряли совесть… и никого не уважаете…

Татьяна (истерически кричит) . Папаша! Перестаньте…

Бессеменов.Молчи! Когда ты не хозяйка своей судьбы — молчи… постой! Куда?

Петр (бросаясь за нею, хватает ее за руку) . Позвольте! На минутку… нужно сразу… нужно объясниться…

Бессеменов.Нужно меня выслушать… Сделайте мне милость, — выслушайте! Дайте мне понять — что такое? (Входит Перчихин, сияющий и веселый, за ним Тетерев тоже с улыбкой на лице. Они останавливаются у двери, переглядываются. Перчихин подмигивает на Бессеменова и махает рукой.) Все куда-то уходят… без всякого объяснения намерений… зря… обидно и беспутно! Куда ты можешь идти, Петр? Ты… что ты такое? Как ты хочешь жить? Что делать? (Акулина Ивановна всхлипывает. Петр, Елена и Татьяна стоят все трое плотной группой пред Бессеменовым, при его словах: «Куда ты можешь идти?..» — Татьяна отходит в сторону к столу, где стоит мать. Перчихин знаками показывает что-то Тетереву, трясет головой, взмахивает руками, как бы шугая птиц.) Я имею право спрашивать… ты — молод, ты еще — глуп! Я — пятьдесят восемь лет растягивал жилы мои в трудах ради детей…