Жорж Санд - Господин Руссе

Между ней и мужем произошла маленькая супружеская перепалка, которую они не позволили бы себе в присутствии постороннего человека, занимающего иное положение в обществе, и которая, несмотря на мое самомнение, показала, что меня здесь считают весьма незначительной особой. Я решил держаться более уверенно, хотя бы в обращении с баронессой. Да, я был еще достаточно наивен и думал, что интрижка со знатной дамой может изменить положение вещей.

Меня, впрочем, мало интересовала причина их ссоры. Однако я должен обратить ваше внимание на эту подробность, ибо здесь-то и таится завязка моего приключения.

— Вы, кажется, собираетесь сочинить для нас целый роман, — сказал Флоримон, неучтиво зевая во весь рот.

— Сейчас увидите, — возразил г-н Гинь, — насколько он прозаичен и как мало претендует на эффект. С четверть часа барон и баронесса ссорились из-за двух управляющих, из которых один умер до приезда хозяйки в замок, а другой, которому предстояло занять место покойного, что-то не спешил явиться. Так как баронессе было скучно в деревне и ей хотелось, чтобы супруг остался здесь, занялся делами и принял нового управляющего, она заявила, что г-н Руссе поступил как глупец, позволив себе умереть в такое время, когда все светское общество возвращается в Париж и никто не едет надолго в свои поместья. Она заявила, что другой глупец — это г-н Бюиссон, который заставляет себя упрашивать, и намекнула, что барон де Герней — тоже глупец, если он примчался сюда и привез жену до того, как приехал его служащий, чье ремесло — ждать, а не заставлять хозяев ждать его.

— Прежде всего, дорогая баронесса, — ответил барон, — бедняга Руссе умер так поздно, как только мог, — ведь ему было восемьдесят два года, и в течение тех тридцати или сорока лет, пока он распоряжался моими делами и моим домом, все было в наилучшем порядке. Это был просто клад, и я не могу не сожалеть о нем. Посмотрите, в каком отличном состоянии он оставил нашу усадьбу и как заботился о ее благоустройстве.

— Мне это безразлично, — сказала баронесса. — Я не знала его и не могу разделить ваши сожаления. К тому же, барон, вы все преувеличиваете. Моя горничная, побеседовав со здешними слугами, рассказала мне, что старик был скуп, как Гарпагон [2] Гарпагон — главный герой комедии Мольера «Скупой» (1668). , и что он давно уже выжил из ума.

— Ну, разумеется, с возрастом его умственные способности ослабли, но на делах это совсем не отразилось, а что до его бережливости, то я никак не могу на нее пожаловаться, раз она пошла мне на пользу.

— Хорошо, я уступаю вам вашего Руссе, раз уж он умер, — сказала баронесса, — но ни за что не прощу вам Бюиссона. Я не знаю ни того, ни другого, но на этого сержусь еще больше за его дерзость — за то, что его все еще нет. Право, барон, только вы способны нанимать таких слуг — они словно бы ждут, чтобы их пригласили явиться к вам в дом. Какой-то господин Бюиссон водит вас за нос и никак не может взяться за дело, а стало быть, и кончить его! Итак, друг мой, я объявляю, что, если ваш господин Бюиссон не будет здесь завтра — а он, видно, и не собирается быть здесь, — я уезжаю, и как вам будет угодно: хотите — поезжайте со мной, хотите — оставайтесь.

— Потерпите, моя дорогая! Вы, право, сведете меня с ума! — вскричал барон. — Бюиссон будет здесь завтра утром, а возможно, даже сегодня вечером. Сегодня я получил от него письмо, и он сообщает об этом. Черт возьми! Деловой человек — не лакей. Раз он еще не вступил в должность, ему нельзя приказывать.

— Надо было написать ему, что он обязан либо согласиться, либо отказаться…

— Боже сохрани! У этого человека отличные рекомендации, и в своей сфере он так же незаменим, как бедняга Руссе.

— Только бы он не был таким же полоумным! — с досадой ответила баронесса, — Мне кажется, вы поклялись брать их всех из домов для умалишенных!

Не в силах сдержаться, барон нетерпеливо пожал плечами и, так как все уже вставали из-за стола, приказал лакею:

— Лапьер, передайте привратнику, чтобы он не ложился спать до полуночи. Господин Бюиссон, наш новый управляющий, едет верхом и может добраться сюда поздно вечером.

— Да, да, господин барон, — ответил Лапьер, — я позабочусь об этом сам. Апартаменты покойного господина Руссе вполне готовы к приему господина Бюиссона.

Тут мы перешли в гостиную, и ни о Бюиссоне, ни о Руссе речи больше не было. Г-жа баронесса соблаговолила вспомнить о моем присутствии, и меня попросили почитать стихи. Я предложил прочесть пьесу барона, но баронесса ответила, что слышала ее десять раз, знает наизусть и предпочитает Корнеля или Расина. Чтобы отплатить ей за легкое важничанье, я настаивал на пьесе г-на барона. Ей пришлось уступить, и было решено, что я прочитаю лучшие куски из этой пьесы. Ох, что это были за лучшие куски! После чего выбор был предоставлен мне.

Я заметил, что барон очень устал и что ему понадобилась вся любовь к собственному детищу, чтобы не уснуть до конца чтения. А потом я совершенно усыпил его, монотонно декламируя тяжеловесные тирады наших старинных авторов. Я напыщенно скандировал Прадона, Мере, Кампистрона [3] Прадон Жак (1644–1698); Мере Жан (1604–1686); Кампистрон Жан Гальбер де (1656–1723) — французские драматурги. , и в конце концов он громко захрапел. Хозяйка зевала, она находила, что я холоден; моя манера чтения и выбор стихов создали у нее мнение, что я плох как актер, да к тому же и безвкусен. Она сочла за лучшее высмеять сонливость своего мужа. Он обиделся и ушел спать, оставив меня с женой и с некой компаньонкой, которая занималась шитьем где-то в уголке гостиной и после его ухода немедленно исчезла; возможно, ее тоже усыпил мой голос, а возможно, что ей, с одной стороны, было приказано не покидать свою хозяйку, а с другой — уйти, как только уйдет хозяин.

И вот, наконец, я остаюсь наедине с молоденькой баронессой, которая, по-видимому, снизошла до этого либо от скуки, либо из простого любопытства. Я немедленно меняю выражение лица, манеры, голос и темы разговора. Из посредственного провинциального комедианта я вновь превращаюсь в того актера, которого вы знаете и каким я уже был в то время. Оставив в покое роли Агамемнона и Августа [4] Агамемнон (греч. миф.) — царь Микен, сын Атрея, брат Менелая, муж Клитемнестры, отец Ифигении и Ореста, герой многих драматических произведений начиная с античных времен. Здесь скорее всего герой трагедии Расина «Ифигения в Авлиде» (1674); Август — римский император, здесь. герой трагедии Корнеля «Цинна, или Милосердие Августа» (1640). , я берусь за роли молодых и полных страсти героев. Я — Сид у ног Химены [5] Сид и Химена — персонажи трагедии Корнеля «Сид» (1636). , Тит, томящийся по Беренике [6] Тит и Береника — персонажи трагедии Расина «Береника» (1669) и героической комедии Корнеля «Тит и Береника» (1670). ; потом, убедившись, что баронесса отлично владеет итальянским, я по ее просьбе импровизирую сцену на итальянский манер. Чувства молодой владелицы замка уже затронуты, я предстал перед ней в новом свете. Голубые глаза ее пролили несколько притворных слезинок, грудь вздымалась от притворных вздохов, но взор ее горел и рука была горяча — я заметил это, потому что, сделав удачный жест, ухитрился прикоснуться к ней. Когда она спросила меня, каким образом в итальянских пьесах диалог льется у актеров так свободно, что публике кажется, будто она слышит настоящую, выученную наизусть пьесу, я сумел искусно ответить, что это зависит не столько от содержания; пьесы, сколько от партнера, который подает нам реплику, и что тот или иной партнер может сделать нашу речь яркой, благодаря его пламенным взорам или благодаря тому вдохновению, которое передается от него к нам. К примеру, сказал я ей, в любовной сцене может случиться так, что вы естественно выражаете чувство, которое вам внушает ваша партнерша. Подобные вещи бывали, и я уверен, что в некоторых пьесах достиг бы совершенства, будь у меня перед глазами идеальное существо, какое я себе воображал, вникая в роль.