Оливер Голдсмит - Вэкфильдский священник

Гости побывали у насъ въ домѣ, и узнавъ, что мы отозваны, пришли за нами сюда, такъ какъ очень встревожились, почему мы не были вчера въ церкви? Оливія взялась «все объяснить», но сдѣлала это довольно неловко, сказавъ просто: «мы упали съ лошадей». При этомъ извѣстіи дамы всполошились, но, узнавъ, что никто изъ семейства не ушибся, страшно обрадовались; когда имъ сказали, что мы отъ испуга чуть не умерли, онѣ снова обезпокоились, однако, слыша, что мы ночь провели хорошо, возрадовались снова. Словомъ, ничто не могло сравниться съ ихъ благосклонностью къ нашимъ дочерямъ: въ прошлый разъ онѣ были ласковы, а теперь просто пламенны. Онѣ выражали страстное желаніе познакомиться съ нами поближе. Лэди Блерней выказывала особую привязанность къ Оливіи, а миссъ Каролина-Вильгельмина-Амелія Скэгсъ (мнѣ нравится назвать ее во всю длину) больше льнула къ ея сестрѣ. Впрочемъ, весь разговоръ онѣ выносили на своихъ плечахъ, и мои дѣвочки сидѣли молча и только восхищались ихъ тонкимъ обращеніемъ. Но такъ какъ всякій читатель, какъ бы онъ ни былъ нищъ и убогъ, любитъ встрѣчать въ книгахъ великосвѣтскія бесѣды съ чертами изъ жизни лордовъ, знатныхъ дамъ и кавалеровъ ордена Подвязки, то я и позволю себѣ занести на эти страницы заключительную часть бесѣды:

— Я только одно могу сказать объ этомъ, сказала миссъ Скэгсъ, — можетъ быть это правда, а можетъ быть и неправда; но въ одномъ могу увѣрить васъ: всѣ до одного человѣка были въ изумленіи. Его сіятельство покраснѣлъ, потомъ поблѣднѣлъ, графиня упала въ обморокъ, но сэръ Томкинъ выхватилъ шпагу и поклялся, что останется преданъ ей до послѣдней капли крови.

— Ну, признаюсь, возразила супруга пэра, — герцогиня ни слова не говорила мнѣ объ этомъ, а ужъ у ея свѣтлости отъ меня секретовъ не бываетъ. Могу только засвидѣтельствовать несомнѣнный фактъ, что на другое утро герцогъ три раза кричалъ своему камердинеру: «Джерниганъ, Джерниганъ, Джерниганъ, принеси мнѣ мои подвязки!»

Но напередъ слѣдуетъ упомянуть о чрезвычайно невѣжливомъ поведеніи мистера Борчеля, который, сѣвъ лицомъ къ печкѣ, а къ дамамъ спиною, при окончаніи каждой ихъ фразы, громко фыркалъ, что не только всѣхъ насъ возмущало, но до нѣкоторой степени обдавало какъ бы холодной водой возвышенную дамскую бесѣду.

— И, кромѣ того, милая Скэгсъ, продолжала сановница, — мнѣ помнится, что объ этомъ вовсе неупомянуто въ стихотвореніи, написанномъ по этому случаю докторомъ Бердокомъ.

— Фу! (со стороны мистера Борчеля).

— Это меня удивляетъ, воскликнула миссъ Скэгсъ: — потому что онъ рѣдко пропускаетъ что нибудь безъ вниманія, да и не мудрено, вѣдь онъ пишетъ только для собственной забавы. Не позволите ли вы мнѣ взглянуть на эти стихи?

— Фу!

— Милое созданіе! воскликнула лэди Блерней, — неужели вы воображаете, что я эти вещи ношу съ собою? Я согласна, что онѣ прелестны, и могу, какъ вы знаете, считаться порядочнымъ судьей въ этихъ дѣлахъ; по крайней мѣрѣ, знаю, что мнѣ нравится. И вообще я всегда восхищаюсь этими милыми бездѣлками доктора Бердока, и нахожу, что кромѣ ихъ, и еще, конечно, того, что выходитъ изъ-подъ пера нашей милой графини, въ Гановеръ-Сквэрѣ, совсѣмъ нечего читать нынче: все остальное такъ пошло, такъ низко; не носитъ отпечатка высшаго общества, знаете…

— Фу!

— Однакожъ изъ этого разряда сочиненій вы должны исключить свои собственныя произведенія, прервала ее миссъ Скэгсъ:- тѣ, что печатались въ «Дамскомъ Сборникѣ»; тутъ ужъ, надѣюсь, ничего низкаго и пошлаго не встрѣтишь? Но можетъ быть изъ этого источника намъ ужъ не на что болѣе надѣяться?

— Фу!

— Ахъ, душа моя! возразила сановница, — вамъ извѣстно, что моя чтица и компаньонка покинула меня, чтобы выйти замужъ за капитана Роча; а мои бѣдные глаза въ такомъ состояніи, что нечего и думать писать самой. Съ нѣкотораго времени я ищу другую. Но далеко не легко найти подходящую особу, потому что за тридцать фунтовъ стерлинговъ въ годъ гдѣ же найдешь благовоспитанную дѣвушку хорошей фамиліи, которая умѣла бы читать, писать и прилично держать себя въ обществѣ! Вѣдь не могу же я держать при себѣ первую попавшуюся, изъ числа нашихъ городскихъ дѣвчонокъ.

— Фу!

— О, это я знаю по собственному опыту! воскликнула миссъ Скэгсъ: — въ послѣдніе шесть мѣсяцевъ я перемѣнила уже трехъ компаньонокъ; изъ нихъ первая наотрѣзъ отказалась отъ кое-какой простой работы по одному часу въ день; вторая нашла, что двадцать пять гиней въ годъ для нея слишкомъ ничтожное жалованье; а третью я сама прогнала, подозрѣвая у ней шашни съ капелланомъ. Добродѣтель, моя дорогая лэди Блерней, добродѣтель для меня всего дороже. А гдѣ же ее найдешь?

— Фу!

Жена моя обоими ушами прислушивалась къ этому разговору, но въ особенности была поражена послѣднимъ замѣчаніемъ. Тридцать фунтовъ, да еще двадцать пять гиней въ одинъ годъ, вѣдь это значитъ пятьдесятъ шесть фунтовъ и пять шиллинговъ британскою монетою, которые, такъ сказать даромъ пропадаютъ гдѣ-то, а можно бы прибрать ихъ къ рукамъ и заставить послужить въ пользу нашего семейства. Съ минуту жена посмотрѣла мнѣ въ глаза, стараясь уловить на моемъ лицѣ знакъ одобренія; я же, по правдѣ сказать, и самъ находилъ, что для нашихъ дочерей подобныя мѣста были бы вполнѣ подходящими. Къ тому же, если правда, что сквайръ питаетъ серьезную привязанность къ старшей дѣвочкѣ, это какъ разъ проложило бы ей путь къ занятію виднаго положенія въ свѣтѣ. Поэтому моя жена подумала, что грѣхъ было бы упустить такой благопріятный случай изъ-за недостатка смѣлости и рѣшилась постоять за свое семейство.

— Надѣюсь, воскликнула она, — что ваши сіятельства извинятъ мою самонадѣянность, и правда, что мы не имѣемъ никакихъ правъ на такія милости; но весьма естественно, что мнѣ хочется устроить своихъ дѣтей какъ можно лучше. Такъ позвольте вамъ сказать, что обѣ мои дочери получили очень порядочное образованіе и хорошо воспитаны, то-есть, по крайней мѣрѣ, по здѣшнему мѣсту мы не хуже другихъ. Онѣ умѣютъ читать, писать, подводить счеты; искусно работаютъ иголкой, въ строчку, крестикомъ и гладью, и разумѣютъ всякіе простые швы; могутъ штопать, гладить и плоить оборки; смыслятъ кое-что въ музыкѣ, шьютъ и кроятъ нижнее бѣлье, вышиваютъ по тюлю; старшая вырѣзываетъ украшенія изъ бумаги, а меньшая очень мило предсказываетъ будущее, гадая на картахъ…

— Фу!

Когда она кончила свою краснорѣчивую рацею, обѣ дамы нѣсколько минутъ молча переглядывались между собою съ важнымъ и нерѣшительнымъ видомъ. Наконецъ миссъ Каролина-Вильгельмина-Амелія Скэгсъ изволила отозваться, что, судя по всему, что она могла замѣтить въ теченіе столь кратковременнаго знакомства, обѣ дѣвицы годятся на такія мѣста.

— Но сами сознайтесь, сударыня, продолжала она, обращаясь къ моей супругѣ, - что нельзя рѣшать такіе вопросы, не изучивъ предварительно характеровъ и не узнавъ другъ друга досконально. Я этимъ вовсе не хочу сказать, что питаю какія либо сомнѣнія относительно скромности, благовоспитанности и добродѣтели вашихъ барышенъ. Но на все есть извѣстная манера, сударыня, и соблюдать формы необходимо!