Оливер Голдсмит - Вэкфильдский священник

Даже когда мы всѣ отправились въ церковь (я шелъ впереди), они такъ шалили дорогою, что мнѣ нѣсколько разъ хотѣлось обернуться и прикрикнуть на нихъ.

Въ церкви возникло новое затрудненіе, изрядно задержавшее церемонію: предстояло рѣшить, кому прежде вѣнчаться: невѣста моего сына настаивала на томъ, что первое мѣсто принадлежитъ будущей леди Торнчиль, а эта въ свою очередь отнѣкивалась отъ такой чести, горячо доказывая, что съ ея стороны это будетъ невѣжливо. Препирательство продолжалось уже довольно долго, и обѣ дѣвицы выказали при этомъ одинаковое упрямство и деликатность; а я все время стоялъ съ раскрытою книгой въ рукахъ. Наконецъ, мнѣ это надоѣло, я закрылъ требникъ и сказалъ во всеуслышаніе:

— Я вижу, что никому изъ васъ неохота жениться и потому пойдемте лучше домой: ясно, что сегодня съ вами каши не сваришь.

Эта выходка сразу вразумила ихъ: сначала обвѣнчался баронетъ съ моей дочерью, а потомъ сынъ мой со своей красавицей-невѣстой.

Я еще съ утра распорядился послать карету за добрымъ сосѣдомъ моимъ Флемборо и за его дочерьми; такъ что, когда мы воротились изъ церкви въ гостинницу, обѣ миссъ Флемборо подъѣхали вслѣдъ за нами. Старшей подалъ руку мистеръ Дженкинсонъ, а младшую повелъ сынъ мой Моисей. Я съ тѣхъ поръ замѣчаю, что эта дѣвочка серьезно ему нравится, и порѣшилъ, что дамъ ему свое благословеніе и еще кое-что въ придачу, какъ только онъ надумается попросить у меня того и другого.

Возвратившись въ гостинницу, мы застали тамъ многихъ моихъ прихожанъ, которые, прослышавъ о нашемъ счастіи, пришли поздравить меня. Въ числѣ ихъ были и нѣкоторые изъ тѣхъ, которые учинили тогда бунтъ съ цѣлью отбить меня у полицейскихъ и получили отъ меня за то строгій выговоръ. Я разсказалъ этотъ анекдотъ своему зятю сэру Уильяму: онъ вышелъ къ нимъ и сдѣлалъ имъ по этому поводу строжайшее внушеніе; но, видя, что они совсѣмъ пріуныли, онъ далъ имъ по полгинеѣ на брата, прося выпить за наше здоровье и повеселиться.

Вскорѣ послѣ того намъ подали изысканный обѣдъ, приготовленный поваромъ мистера Торнчиля. Здѣсь кстати будетъ упомянуть, что этотъ джентльменъ проживаетъ въ настоящее время въ качествѣ компаньона въ домѣ одного изъ своихъ родственниковъ; его тамъ находятъ пріятнымъ собесѣдникомъ и большею частію сажаютъ за столъ вмѣстѣ съ собою, исключая развѣ тѣхъ случаевъ, когда недостаетъ мѣста, потому что съ нимъ обходятся безъ церемоніи. Родственникъ его человѣкъ довольно унылаго нрава, такъ что мистеру Торнчилю приходится не мало хлопотать, чтобы поддерживать его въ пріятномъ расположеніи духа. Если выдается свободное время — онъ учится играть на рожкѣ. А старшая дочь моя все еще воспоминаетъ о немъ съ сожалѣніемъ и признавалась мнѣ (но только это по секрету), что когда онъ исправится, она, можетъ быть, и проститъ его.

Но возвратимся къ обѣду, — я не люблю вдаваться въ отступленія. Когда пришлось разсаживаться по мѣстамъ, опять начались церемоніи: затруднились тѣмъ, не слѣдуетъ ли моей старшей дочери, вышедшей замужъ прежде другихъ, сѣсть выше обѣихъ дамъ, обвѣнчанныхъ только сегодня? По счастью, сынъ мой Джорджъ разрѣшилъ всѣ сомнѣнія, предложивъ, чтобы всѣ размѣстились какъ попало, лишь бы каждый кавалеръ сидѣлъ возлѣ своей дамы. Это распоряженіе всѣмъ пришлось по вкусу, исключая моей жены, которая, какъ я замѣтилъ, была недовольна: бѣдняжка заранѣе предвкушала удовольствіе сидѣть на первомъ мѣстѣ и для всѣхъ разрѣзывать жаркое. Но если не считать этого маленькаго разочарованія, всѣ мы были до крайности веселы. Не знаю, были ли мы на этотъ разъ остроумнѣе обыкновеннаго, но вѣрно то, что никогда мы столько не хохотали, — что и требовалось.

Въ особенности памятна мнѣ одна шутка: старикъ мистеръ Уильмотъ провозгласилъ тостъ за здоровье Моисея, который на ту пору смотрѣлъ въ другую сторону и отвѣчалъ ему очень вѣжливо: «Сударыня, покорно васъ благодарю». Тогда старый джентльменъ, подмигнувъ намъ, замѣтилъ, что «Моисей думаетъ, очевидно, о своей возлюбленной»; при этомъ обѣ дѣвицы Флемборо принялись такъ хохотать, что я боялся, какъ бы онѣ не умерли со смѣху. По окончаніи обѣда я, по своему старинному обыкновенію, попросилъ убрать столъ, чтобы опять всей семьей собраться вокругъ веселаго очага. Меньшихъ мальчиковъ моихъ я посадилъ къ себѣ на колѣни, остальное общество размѣстилось попарно. Больше нечего было мнѣ желать по сю сторону могилы: всѣ заботы миновали, испытанія кончились; радость мою нельзя выразить словами. Осталось доказать, что моя благодарность за ниспосланныя блага еще превышаетъ ту покорность, съ какою я переносилъ несчастія.

1766

Твакумъ и Сквэръ — дѣйствующія лица въ романѣ Фильдинга «Томъ Джонсъ».

Переводъ этой баллады принадлежитъ В. А. Жуковскому и былъ сдѣланъ въ 1813 году.