Чарльз Диккенс - Оливер Твист

— Теперь, — сказалъ Сайксъ, облизывая губы, — я готовъ.

— Говорить о дѣлѣ? — спросилъ еврей.

— О дѣлѣ, - отвѣчалъ Сайксъ;- говори же, что ты хотѣлъ сказать.

— Насчетъ Чертсея, Билль? — сказалъ еврей, придвигая ближе свое кресло и стараясь говорить тихо.

— Да! Что же о немъ? — спросилъ Сайксъ.

— Ахъ! Ты вѣдь знаешь, что я хочу сказать, мой другъ, — сказалъ еврей. — Знаешь вѣдь, Нанси? Правда, знаетъ?

— Нѣтъ, не знаетъ, — подсмѣялся Сайксъ. — Или не хочетъ знать, а это не одно и то же. Да, говори ты, наконецъ, и называй вещи ихъ настоящими именами; сидитъ себѣ, да знай мигаетъ и подмаргиваетъ! И чего ты все намеками говоришь? Подумаешь, право, что не ты первый всякій грабежъ задумаешь. Ну же говори!

— Тише, Билль, тише! — сказалъ еврей, напрасно старавшійся остановить этотъ взрывъ негодованія. — Кто нибудь можетъ услышатъ насъ, мой дорогой! Кто нибудь услышитъ.

— Ну и пусть себѣ слышитъ! — сказалъ Сайксъ. — Я не боюсь этого. — Хотя мистеръ Сайксъ не боялся, онъ тѣмъ не менѣе понизилъ голосъ и сталъ говорить тише.

— Вотъ видишь, — сказалъ еврей, — это я всѣ изъ осторожности и только. Какъ же мы насчетъ Чертсея, когда примемся за работу, Билль, а? Когда примемся? Ахъ, какое тамъ, серебро, мой милый, ахъ, какое серебро! — продолжалъ еврей, потирая руки отъ восторга.

— Нечего приниматься за работу, — холодно отвѣтилъ Сайксъ.

— Какъ нечего! — вскрикнулъ еврей, откидываясь на спинку стула.

— Разумѣется, нечего, — продолжалъ Сайксъ. Не такъ то легко будетъ, пожалуй, сдѣлать, какъ мы думали.

— Не такъ взялись за дѣло, вѣроятно, какъ слѣдуетъ, — сказалъ еврей, блѣднѣя отъ злобы. — Что же ты ничего не разсказываешь мнѣ!

— Разскажу сейчасъ, — отвѣчалъ Сайксъ. — Кто ты такой, чтобы тебѣ нельзя было разсказать? Говорю тебѣ, вотъ уже двѣ недѣли, какъ Тоби Крекитъ шныряетъ кругомъ этого мѣста и до сихъ поръ еще не свелъ дружбы ни съ однимъ изъ тамошнихъ слугъ.

— Что ты, право, говоришь, Билль! — сказалъ еврей, становясь мягче по мѣрѣ того, какъ Сайксъ начинаетъ горячиться. — Не повѣрю я, чтобы нельзя было сманить на свою сторону ни одного изъ слугъ!

— Да, не сманить! — отвѣчалъ Сайксъ. — Двадцать лѣтъ уже, какъ они служатъ у этой старой леди и хоть ты имъ пятьсотъ фунтовъ пообѣщай, такъ и тогда не сманишь ихъ.

— Ахъ, какія глупости, Билль! — возразилъ еврей. — Чтобы женщинъ, да не одурачить!

— И не одурачишь, — отвѣчалъ Сайксъ.

— И такому ловкому, какъ Тоби Крекитъ, не одурачить? — недовѣрчиво спросилъ евреи. — Не знаешь ты, развѣ, женщинъ, Билль?

— Нѣтъ, и даже Тоби Крекиту, — отвѣчалъ Сайксъ. — Онъ говоритъ, что надѣвалъ накладные усы, бакенбарды и жилетъ канареечнаго цвѣта шатался, шатался и хоть бы тебѣ что!

— Какъ же было не надѣть усовъ и военныхъ брюкъ, мой милый! — сказалъ еврей.

— Надѣвалъ, — отвѣчалъ Сайксъ, — съ такимъ же успѣхомъ, какъ и первые.

Извѣстіе это окончательно смутило еврея. Онъ нѣсколько минутъ сидѣлъ въ глубокой задумчивости и, наконецъ, поднявъ голову, сказалъ, съ глубокимъ вздохомъ, что дѣло надо считать проиграннымъ, если все правда, что горитъ Тоби Крекитъ.

— Да, — сказалъ онъ, съ отчаяніемъ опуская руки на колѣни, — тяжело терять то, во что мы, такъ сказать, вложили всю душу нашу.

— Да, вѣрно, — отвѣчалъ Сайксъ. — Не везетъ!

Наступило долгое молчаніе, во время котораго еврей сидѣлъ, глубоко задумавшись, причемъ и безъ того отталкивающее выраженіе его лица сдѣлалось еще болѣе гнуснымъ, по истинѣ дьявольскимъ. Сайксъ время отъ времени Искоса поглядывалъ на него. Нанси, боясь, вѣроятно раздразнить разбойника, сидѣла, устремивъ глаза на огонь и, казалось, была глуха ко всему, что происходило кругомъ нея.

— Феджинъ, — сказалъ Сайксъ, прерывая вдругъ молчаніе, — дашь пятьдесятъ гинеи лишнихъ, если я устрою тебѣ всѣ, какъ слѣдуетъ?

— Да, — отвѣчалъ еврей, вскакивая съ мѣста.

— По рукамъ, значитъ? — спросилъ Сайксъ.

— Да, мой милый, да, — отвѣчалъ еврей; глаза его засверкали и всѣ лицо мгновенно оживилось.

— Хорошо, — сказалъ Сайксъ, съ пренебреженіемъ отталкивая руку еврея, — примемся за дѣло, когда пожелаешь. Мы съ Тоби перелѣзли позапрошлую ночь черезъ садовую стѣну и осмотрѣли всѣ двери и ставни. Домъ запирается на ночь, точно тюрьма, но мы выискали мѣстечко, куда можно пробраться наибезопаснѣншимъ образомъ.

— Гдѣ это, Билль — спросилъ еврей.

— Когда перейдешь лужайку…

— Ну? — сказалъ еврей, вытянувъ впередъ голову и уставивъ на Сайкса глаза.

— Гм!.. — крякнулъ Сайксъ, замѣтивъ, что дѣвушка слегка поднявъ голову, оглянулась кругомъ и едва замѣтно кивнула въ сторону еврея. — Не все ли, впрочемъ, равно, гдѣ? Ты не можешь справиться безъ меня, а всегда лучше быть насторожѣ, когда имѣешь дѣло съ такими, какъ ты.

— Какъ хочешь, мой милый, какъ хочешь! — отвѣчалъ еврей. — Помощи не нужно, обойдетесь вдвоемъ, ты и Тоби?

— Нѣтъ, — сказалъ Сайвсъ. — Нужны еще коловоротъ и мальчикъ. Первое мы уже добыли, второе добудь ты.

— Мальчика! — воскликнулъ еврей. — Черезъ окно, значитъ?

— Какое тебѣ дѣло? — отвѣчалъ Сайксъ. Мнѣ нуженъ мальчикъ и небольшого роста. Господи! — сказалъ Сайксъ, — заполучить бы мнѣ только мальчика отъ Неда трубочиста! Онъ нарочно не давалъ ему рости и уступалъ его намъ за деньги, когда нужно было. Отца теперь засадили и мальчишку забрало къ себѣ Общество покровительства малолѣтнимъ. Лишило его заработка и вздумало учить читать и писать, чтобы отдать его куда нибудь въ ученики. Такъ всегда это и дѣлаетъ, — говорилъ Сайксъ, всѣ болѣе и болѣе раздражаясь, — такъ и дѣлаетъ! Будь у него больше денегъ, всѣхъ бы мальчишекъ перехватало въ два, три года и полдюжины не оставило бы намъ.

— Больше и не нужно, — сказалъ еврей, который изъ всей рѣчи Сайкса, разслышалъ только его послѣднія слова. — Билль!

— Ну? — спросилъ Сайксъ.

Еврей кивнулъ головой въ сторону Нанси, которая сидѣла уставившись на огонь, и сдѣлалъ знакъ, чтобы Сайксъ удалилъ ее въ комнаты. Сайксъ нетерпѣливо передернулъ плечами, какъ бы считая эту предусмотрительность совершенно лишней, но тѣмъ не менѣе сказалъ Нанси, чтобы она принесла ему кружку пива.

— Никакого тебѣ пива не нужно, — сказала Нанси, складывая руки и откидываясь на спинку стула.

— А я тебѣ говорю, нужно! — отвѣчалъ Сайксъ.

— Пустяки, — хладнокровно продолжала Нанси. Я знаю, что онъ хочетъ сказать, Билль, ему не зачѣмъ отправлять меня.

Еврей не зналъ, что ему дѣлать. Сайксъ съ удивленіемъ переводилъ взоръ съ Нанси на еврея и наоборотъ.

— Чѣмъ же она помѣшала тебѣ, Феджинъ? — сказалъ онъ наконецъ. — Ты ее давно уже знаешь и можешь довѣриться. Не пойдетъ же она болтать, чортъ возьми! Не проболтаешься, Нанси?

— Думаю, что нѣтъ, — отвѣчала молодая леди; она придвинула столъ поближе и положила на него локти.