Эдвард Форстер - Говардс-Энд

После завтрака Маргарет попросила Генри уделить ей несколько минут. Было всегда удобнее обращаться к нему по установленной форме. Желание поговорить объяснялось тем, что на следующий день он собирался стрелять рябчиков, а она возвращалась в город, к Хелен.

— Конечно, дорогая, — ответил он. — Без сомнения, у меня найдется время. Что ты хотела?

— Ничего.

— Я уж испугался, что что-то не так.

— Нет. Мне нечего тебе сказать, но ты можешь со мной поговорить о чем-нибудь.

Бросив взгляд на часы, он заговорил об одном неприятном повороте дороги у церковных ворот, через которые обычно проносят гроб с усопшим. Маргарет слушала с интересом. Своей внешней оболочкой она всегда уважительно реагировала на внешнюю сторону его бытия, хотя глубоко внутри все ее естество рвалось сделать что-то, чтобы помочь ему измениться. Она отказалась от любого продуманного плана действий. Лучше любви ничего не бывает, и чем больше она позволяла себе любить Генри, тем больше у того было шансов навести порядок в своей душе. В такой момент, как этот, когда они сидели в прекрасную погоду перед аллеями своего будущего дома, ей было так хорошо, что это блаженство непременно должно было передаться и ему. Каждый его взгляд, каждое движение его верхней губы, скрытой под щеточкой усов, когда она отрывалась от нижней, гладко выбритой, должны были предвосхищать нежность, которая одним ударом убьет в нем и монаха, и зверя. Сотню раз разочаровавшись, Маргарет не переставала надеяться. Она любила его с такой очевидностью, что ничуть не боялась застлавшего его душу тумана. Излагал ли он какие-нибудь банальности, как сегодня, или бросался на нее в сумерках с поцелуями, она могла простить его, простить и откликнуться.

— Если там такой неприятный поворот, — предложила она, — может быть, нам стоило бы пойти в церковь пешком? Нет, вы с Иви, конечно, поедете, но остальные прекрасно могли бы выйти пораньше и тогда понадобилось бы меньше экипажей.

— Нельзя заставлять дам идти пешком через Рыночную площадь. Фасселлам это не понравится. На свадьбе Чарльза они отнеслись к аналогичному предложению весьма придирчиво. Моя… она… одна дама из нашей компании хотела пойти пешком, да и церковь была сразу за углом. Я тоже не возражал бы. Но полковник уперся — и ни в какую.

— Вам, мужчинам, не надо быть такими уж галантными, — глубокомысленно произнесла Маргарет.

— Почему?

Она знала почему, но сказала, что не знает. Тогда Генри объявил, что если Маргарет не желает сообщить ему ничего особенного, то стоило бы наведаться в винный погреб, и они отправились вместе на поиски Бертона. Пусть громоздкий и несколько неудобный, но Онитон был все же настоящей загородной усадьбой. Они спустились вниз по гулким мощеным переходам, заглядывая в одну комнату за другой и пугая незнакомую прислугу, выполнявшую неизвестные поручения. Свадебный завтрак должен быть готов, когда они приедут из церкви, а чай будут подавать в саду. Вид стольких озабоченных и серьезных людей заставил Маргарет улыбнуться, но потом ей пришло в голову, что слугам заплатили за эту серьезность и они с удовольствием проявляют озабоченность. Здесь крутились нижние колеса механизма, который вознесет Иви к супружескому блаженству. Маленький мальчик с поросячьими хвостами преградил им дорогу. Он не понял, с какими важными людьми имеет дело, а потому попросил: «С вашего разрешения, могу я пройти?» Генри поинтересовался у него, где Бертон, но все слуги были новые и не знали друг друга по именам. В кладовой сидели музыканты, которые поставили условием включить в оплату шампанское и уже пробавлялись пивом. Из кухни доносились ароматы Аравии вперемежку с криками. Маргарет догадалась, что случилось, ибо то же самое произошло однажды и на Уикем-плейс. Какое-то блюдо, вскипев, вылилось наружу, и повар кидал кедровую стружку, чтобы перебить запах гари. Наконец они наткнулись на дворецкого. Дав ему ключи, Генри помог Маргарет спуститься по лестнице в погреб. Обе двери были открыты. Маргарет, которая весь свой запас вина хранила на дне бельевого шкафа, была потрясена увиденным.

— Мы этого никогда не осилим! — воскликнула она, и мужчины дружно улыбнулись, внезапно ощутив принадлежность к единому братству. А Маргарет показалось, что она снова выпрыгнула из машины на полном ходу.

Конечно, Онитон надо будет переварить. Не так-то легко сохранить себя как личность и одновременно приспособиться к жизни в этом имении. Она должна сохранить себя и ради Генри, и ради себя самой, поскольку жена, во всем потакающая мужу, принижает супруга; а приспособиться она должна по причине взаимной честности, поскольку нечестно выходить замуж за человека и тут же создавать ему неудобства. Единственным ее союзником была власть Дома. Утрата жилища на Уикем-плейс научила Маргарет большему, чем владение им. Потом этот урок повторил Говардс-Энд. И теперь Маргарет была готова сотворить новую святыню среди этих холмов.

После посещения погреба она переоделась, и вскоре началась свадебная церемония, которая показалась совсем незначительной по сравнению с предшествовавшими приготовлениями. Все прошло быстро и четко. Из ниоткуда материализовался мистер Кахилл; он стоял, ожидая свою невесту у входа в церковь. Никто не уронил кольцо, не перепутал слова, не наступил на шлейф невесты, не плакал. За несколько минут священник выполнил свои обязанности, в приходской книге были поставлены подписи, и все вновь уселись в экипажи, обсуждая опасный поворот у церковных ворот. Маргарет была уверена, что молодые вовсе не поженились и норманнская церковь все это время была поглощена каким-то иным делом.

Дома их ждали еще документы, которые следовало подписать, завтрак и несколько гостей, явившихся на устроенный в саду прием. Многие приглашенные не смогли прибыть, но, в конце концов, не такое уж грандиозное это было событие — в отличие от того, что ожидало Маргарет. Она отметила про себя блюда и красные дорожки, все то внешнее, что она должна дать Генри, все, что полагается в подобной ситуации. Но внутри она надеялась на что-то лучшее, чем эта смесь воскресной церкви и охоты на лис. Ну хоть бы один человек расстроился! Однако свадьба прошла превосходно — «прямо как дурбар», [43] Здесь.: торжественный прием при дворе вице-короля Индии. по словам леди Эдсер, и Маргарет полностью с ней согласилась.

Потерянный день грузно катился дальше, невеста и жених уехали, громко хохоча, и во второй раз солнце начало удаляться в сторону валлийских холмов. Генри, который устал больше, чем готов был признать, подошел к Маргарет на замковом лугу и с непривычной нежностью в голосе сказал, что доволен. Все прошло так хорошо. Почувствовав, что он отдает должное и ее стараниям, она покраснела. Нет сомнения, она сделала все, что могла, занимая его неуправляемых друзей и особенно следя за тем, чтобы всячески потакать мужчинам. Вечером гости начали разъезжаться: переночевать останутся только Уоррингтоны и тихая девочка, а остальные уже шли к дому складывать вещи.