Жермена Сталь - Коринна, или Италия

На том же Авентинском холме находились храмы Целомудрия патрициев и Целомудрия плебеев. У подошвы холма высится храм Весты, сохранившийся почти целиком, хотя разливы Тибра нередко грозили ему бедой. Невдалеке от него видны обломки долговой тюрьмы, где произошел известный всем случай, послуживший высоким примером дочерней привязанности {81} 81 …примером дочерней привязанности. — По преданию, дочь римлянина Кимона, заключенного по приговору сената в темницу и обреченного на голодную смерть, тайком посещала своего отца и кормила его грудью, чтобы спасти от гибели. . В этом же самом месте Клелия {82} 82 Клелия. — По рассказу историка Секста Аврелия Виктора, в числе заложников победителя Рима Порсенны была и знатная девица Клелия. Обманув стражу, она ночью вышла из вражеского лагеря и, сев на коня, переплыла Тибр. По требованию Порсенны Клелия была ему возвращена, но, удивляясь ее мужеству, он позволил ей вернуться на родину. В честь Клелии ее соотечественники воздвигли на Форуме конную статую. и ее подруги, отданные в заложницы Порсенне, переплыли Тибр, чтобы вернуться к римлянам. Авентинский холм столь же прекрасен, как и воспоминания, связанные с ним; душа отдыхает при виде его после тяжелых впечатлений, произведенных другими холмами. Берег реки, омывающей его подножье, получил название «красивого берега» (pulchrum littus). Здесь прогуливались римские ораторы, возвращаясь с Форума, здесь запросто, как обыкновенные граждане, встречались друг с другом Цезарь и Помпей, желавшие склонить на свою сторону Цицерона {83} 83 …здесь… встречались друг с другом Цезарь и Помпей, желавшие склонить на свою сторону Цицерона… — В 60 г. до н. э. три видных политических деятеля Рима (Юлий Цезарь, Помпей и Красс) образовали т. н. первый триумвират, противопоставивший свою власть сенату. Одно время триумвиры старались привлечь к себе Цицерона, ставшего весьма популярным после того, как он раскрыл заговор Катилины (см. примеч. 15 к кн. IV, гл. IV). , чье блистательное красноречие они ценили больше, чем даже мощь своих армий.

Поэзия тоже украсила собой эти места. На Авентинском холме Вергилий поместил пещеру Какуса {84} 84 На Авентинском холме Вергилий поместил пещеру Какуса… — Огнедышащее чудовище Какус описано Вергилием в VIII песне «Энеиды». ; героические вымыслы, которыми поэты окружили легендарное происхождение римлян, не менее, чем их доблестное прошлое, послужили славе великого народа. Наконец, спускаясь с Авентинского холма, нельзя не заметить дом Кола ди Риенци {85} 85 Кола ди Риенци — см. примеч. 2 к кн. IV, гл. III. , который сделал тщетную попытку возродить дух античности в новые времена; и хоть это и не столь важное событие по сравнению с другими, все же оно заставляет глубоко задуматься.

На Целийском холме привлекают к себе внимание остатки казарм для преторианцев и солдат-иноземцев. На развалинах здания, сооруженного для иноземных солдат, сохранилась надпись: «Священному духу иноземных военных лагерей». Воистину этот дух был священным для тех, кому служили иноземцы! Остатки древних казарм свидетельствуют о том, что их строили наподобие монастырей или, вернее сказать, монастыри строили по их образцу.

Эсквилинский холм называли прежде «холмом поэтов»: там выстроил себе дом Меценат {86} 86 Меценат (74/64–8 гг. до н. э.) — друг и советник Августа, покровительствовавший Вергилию, Горацию, Проперцию и другим поэтам его эпохи. Имя Мецената стало нарицательным для обозначения покровителя искусств. , там жили Гораций, Проперций, Тибулл. Недалеко оттуда — развалины терм Тита и Траяна. Предполагают, что моделью для арабесок Рафаэля послужили фрески из терм Тита {87} 87 …моделью для арабесок Рафаэля послужили фрески из терм Тита. — Рафаэль использовал некоторые мотивы фресок из терм Тита для росписи лоджий в Ватикане. . В этих же термах обнаружили скульптурную группу Лаокоона. Ощущение свежести, испытываемое во время омовения, настолько приятно в странах с теплым климатом, что древние римляне любили роскошно украшать свои бани, помещая там все, что могло радовать самое прихотливое воображение. Там выставляли чудесные произведения скульптуры и живописи, но разглядывать их приходилось при свете масляных ламп: особое устройство зданий не позволяло проникать туда дневному свету. Римляне таким образом старались уберечься от жгучих лучей южного солнца, которые называли «стрелами Аполлона» — очевидно, за их беспощадную силу. Судя по мерам, принимавшимся против опасного действия солнца, в древнем Риме был более жаркий климат, чем сейчас. Геркулес Фарнезский, Флора Фарнезская и группа Дирке {88} 88 Группа Дирке — вернее, «Фарнезский бык». «Геркулес Фарнезский», «Флора Фарнезская» и «Фарнезский бык» — скульптуры древнегреческих мастеров, дошедшие до нас в римских копиях и ныне хранящиеся в Неаполитанском музее, — названы «фарнезскими», потому что они когда-то находились в коллекции знатной итальянской семьи Фарнезе. были найдены в термах Каракаллы. Недалеко от Остии, в банях Нерона, был найден Аполлон Бельведерский {89} 89 Недалеко от Остии, в банях Нерона, был найден Аполлон Бельведерский. — Де Сталь ошибается: статуя Аполлона Бельведерского была найдена в конце XV в. не в Остии (морской гавани Рима в устье Тибра), а в древнем Анциуме, родном городе Нерона, расположенном на мысу, вдающемся в Тирренское море. . Трудно поверить, чтобы при взгляде на эту прекрасную статую в душе у Нерона не пробудилось хоть на миг доброе чувство.

Единственные сооружения, служившие в Риме для увеселений и от которых еще сохранились следы, — это термы и цирки. От театров же ничего не осталось, кроме развалин театра Марцелла {90} 90 Театр Марцелла — вмещавший 20 000 зрителей, был выстроен в 11 г. до н. э. Августом в память своего племянника и зятя, рано умершего Марцелла, которого император прочил себе в преемники. . Плиний рассказывает {91} 91 Плиний рассказывает… — Здесь речь идет о Плинии Старшем (23/24–79 гг. н. э.), римском ученом, авторе 36-томного труда «Естественная история». , что в одном театре, выстроенном лишь на несколько дней, насчитывалось триста шестьдесят мраморных колонн и три тысячи статуй. Римляне возводили настолько прочные здания, что их не разрушали землетрясения; но иногда они забавлялись тем, что, затратив огромные усилия на какую-нибудь постройку, сами сносили ее по окончании праздников: так римляне смеялись над временем. К тому же они не разделяли страсти греков к драматическим представлениям; изящные искусства достигли у них расцвета лишь при посредстве греческих мастеров, и величие Рима выражалось не столько в творениях фантазии, сколько в безмерном великолепии архитектуры. В этой неслыханной роскоши, в этом сказочном богатстве заключалось гордое достоинство: оно уже не было символом свободы, но всегда говорило о могуществе.