Элизабет Гаскелл - Жены и дочери

- Полагаю, он вполне здоров. Кто-то сказал, что видел его на днях, он прогуливался верхом… теперь я вспомнила, это была миссис Гудинаф… и что он выглядел сильнее, чем в прошлые годы.

- В самом деле?! Я искренне рада это слышать. Я всегда любила Осборна, ты знаешь, мне никогда не нравился Роджер. Я уважала его и все такое прочее, конечно. Но сравнивая его с мистером Хендерсоном! Мистер Хендерсон такой красивый и хорошо воспитанный, и покупает свои перчатки у Убигана!

Это была правда — они не виделись с Осборном Хэмли уже очень давно, но как это часто случается, как раз после того, как они поговорили о нем, он появился. На следующий день после отъезда мистера Гибсона миссис Гибсон, что случалось сейчас не столь часто, получила записку от семьи, проживавшей в городе, с просьбой приехать в Тауэрс и найти книгу или рукопись, что-то, чего хотелось леди Камнор со всем нетерпением больной. Это был как раз тот вид занятий, который требовался миссис Гибсон для развлечения в хмурый день, и который немедленно приводил ее в хорошее настроение. В этом поручении была некая доверительность, оно привносило разнообразие и даровало приятную прогулку в пролетке по величественной аллее, а также возможность почувствовать себя временной хозяйкой роскошных комнат, некогда так ей знакомых. Она попросила Молли сопровождать ее из приступа доброты, но совсем не расстроилась, когда Молли извинилась и предпочла остаться дома. В одиннадцать часов миссис Гибсон отбыла в своем лучшем воскресном наряде (выражаясь языком слуг, которым она сама пренебрегала), чтобы произвести впечатление на слуг Тауэрса, поскольку кроме них ее никто не увидит.

- Я не вернусь домой до вечера, дорогая! Но я надеюсь, тебе не будет скучно. Не думаю, что ты заскучаешь, ты похожа на меня, милая — никогда не бываешь менее одинокой, чем когда остаешься одна, как выразился кто-то из великих авторов.

Молли наслаждалась домом, предоставленным в ее полное распоряжение, как миссис Гибсон наслаждалась Тауэрсом. Она осмелилась пообедать, принеся поднос в гостиную, чтобы съесть сэндвичи за чтением книги. Во время этого занятия ей сообщили о приходе мистера Осборна Хэмли. Он вошел, у него был ужасно больной вид, несмотря уверения подслеповатой миссис Гудинаф.

- Этот визит не к вам, Молли, — сказал он, когда с первыми приветствиями было покончено. — Я надеялся застать вашего отца дома. Я думал, что обеденные часы — самое подходящее время, — он сел, словно обрадовавшись возможности рухнуть на стул, ссутулившись, как будто это стало для него таким естественным, что в хороших манерах не было смысла.

- Надеюсь, вы пришли к нему не как к доктору? — спросила Молли, размышляя, благоразумно ли намекать на его здоровье, и все же неподдельное беспокойство подстегнуло ее задать этот вопрос.

- Нет, именно как к доктору. Полагаю, я могу угоститься пирогом и стаканом вина? Нет, не звоните, чтобы принесли еще. Я бы не смог есть, даже если бы пирог был здесь. Я просто хочу небольшой кусочек. Этого достаточно, благодарю. Когда вернется ваш отец?

- Его вызвали в Лондон. Леди Камнор стало хуже. Я думаю, происходит какая-то операция, но я не знаю. Он вернется завтра вечером.

- Очень хорошо. Тогда я должен подождать. Возможно, к этому времени мне будет лучше. Думаю, это отчасти мое воображение. Но мне бы хотелось, чтобы так сказал ваш отец. Он посмеется надо мной. Но я не думаю, что буду возражать. Он всегда строг с капризными пациентами, верно, Молли?

Молли подумала, что если только отец увидит Осборна, он едва ли посчитает его капризным или будет строг с ним. Но она всего лишь ответила: — Папе во всем нравятся шутки. Для него они являются облегчением после всего того горя, что он видит.

- Очень правильно. На свете слишком много горя. Я не думаю, что это очень счастливое место. Значит, Синтия уехала в Лондон? — добавил он, помолчав. — Думаю, мне бы хотелось снова ее увидеть. Бедный старина Роджер! Он любит ее очень сильно, Молли, — сказал он. Молли едва ли знала, что ему ответить на это, она была поражена переменой в его голосе и поведении.

- Мама поехала в Тауэрс, — начала она, наконец. — Леди Камнор понадобились некоторые вещи, которые только мама может найти. Ей будет жаль, что она не застала вас. Только вчера мы говорили о вас, и она сказала, как долго мы вас не видели.

- Думаю, я стал беспечным. Я часто чувствовал себя таким усталым и больным, что единственное, на что я был способен, это храбриться перед отцом.

- Почему вы не приехали повидаться с папой? — спросила Молли. — И не написали ему?

- Не могу сказать. Порой мне становилось лучше, порой — хуже, а сегодня я собрался с мужеством и приехал услышать, что скажет мне ваш отец: кажется, все бесполезно.

- Мне очень жаль. Но подождите только два дня. Он приедет и осмотрит вас, как только вернется.

- Помните, Молли, он не должен тревожить моего отца, — сказал Осборн, опираясь руками о кресло, чтобы выпрямится и придать больший вес своим словам. — Я молю Бога, чтобы Роджер оказался дома! — воскликнул он, принимая прежнюю позу.

- Я хорошо понимаю вас, — ответила Молли. — Вы считаете себя очень больным, но разве это не от того, что сейчас вы устали? — она не была уверена, стоит ли ей понимать, что происходит в его душе, но начав говорить, она не могла не быть откровенной.

- Порой мне кажется, я очень болен. А потом я снова думаю, что только из-за хандры я становлюсь капризным и все преувеличиваю, — он помолчал немного. Затем, словно приняв внезапное решение, снова заговорил. — Видите ли, от меня зависят другие… от моего здоровья. Вы не забыли, что услышали в тот день в библиотеке? Нет, я знаю, не забыли. Я видел по вашим глазам, что вы помните. Я не знал вас в то время. Думаю, что знаю сейчас.

- Не говорите так быстро, — попросила Молли. — Отдохните. Никто нас не прервет. Я продолжу шить, когда вы захотите сказать что-нибудь еще, я буду слушать, — ее встревожила странная бледность, появившаяся на его лице.

- Благодарю, — через некоторое время он встряхнулся и начал говорить очень тихо, словно говорил о незначительном.

- Мою жену зовут Эми. Эми Хэмли, конечно. Она живет в Бишопсфилде, деревушке возле Винчестера. Запишите адрес, но храните его при себе. Она француженка, римская католичка и была служанкой. Она всецело добропорядочная женщина. Я не должен говорить, как она дорога мне. Я не смею. Как-то раз я намеревался рассказать Синтии, но она, казалось, не считала меня братом. Возможно, она робка с новым родственником, но вы передадите ей от меня привет. Какое облегчение думать, что кто-то еще знает мой секрет, вы, похоже, одна из нас, Молли. Я могу доверять вам, как доверяю Роджеру. Мне уже лучше, теперь я уверен, что кто-то еще знает о местонахождении моей жены и ребенка.