Л Н. Толстой - Полное собрание сочинений. Том 17

Так как дальше составления ряда начал роман у Толстого не продвинулся, то он использовал сравнительно мало данных из собранного материала для своих художественных набросков. Следует указать лишь на толки об антихристе, занесенные Толстым в раздел первый «Общее» (Бумаги Петра, л. 3), которые были использованы им при написании «Корнея Захаркина»; на данные о Борисе и Василии Голицыных (Бумаги Петра, л. 5), использованные в вариантах цикла Б; сведения о Хованском (Бумаги Петра, л. 14) (срв. с вариантом № 18), на раздел «Стрельцы» (листок № 17), послуживший материалом для варианта № 1; в разделе «Круги» имеются сведения о Шакловитом, допрос которого является сюжетом варианта № 8; в разделе «1695» включены фразы, послужившие отправными пунктами при написании вариантов №№ 19 и 21; раздел о бунте 1682 г. связан по содержанию с вариантами цикла А.

Публикуемые материалы в обработанном виде легко вскрывают тот подбор книг и исследований, которые действительно читались и изучались Толстым. Этот подбор четко характеризует историческую подготовленность Толстого. Опираясь на публикуемые данные, можно составить конкретную картину исторических чтений Толстого. Ими легко опровергается скептическое отношение к его историческим занятиям (срв. Виктор Шкловский, «Материал и стиль Льва Толстого в романе Война и мир», стр. 43 — о списке книг, составленном для Толстого, как материале к истории Петра Великого). Анализом публикуемого материала устраняются ошибки, допущенные П. И. Бирюковым при составлении списка источников к роману: Бирюков дает свод имен авторов, исходя из того, что «эти имена попадаются нередко в заметках его Записных книжек» (Б, II, стр. 203). При установлении подлинного списка книг, изучавшихся Толстым, надо исходить из следующего: 1) несомненно, что Толстой изучал те исторические книги, из которых им делались выписки, а также те произведения, сведения из которых были использованы Толстым в качестве исторической основы при написании отдельных художественных отрывков романа, 1263 2) к этим книгам следует присоединить те издания, которые имеются в Яснополянской библиотеке с пометами Толстого, 3) наконец, сюда необходимо включить и те книги, о чтении которых известно по дневниковым записям Толстого и С. А. Толстой. Нельзя опираться в этом вопросе на два списка книг — из писем Толстого к П. Д. Голохвастову от 6 декабря 1872 г. и от 24 января 1873 г., а также на список В. В. Стасова, как это часто делается исследователями. Толстому могли рекомендовать ту или иную книгу, но он фактически мог советом и не воспользоваться; равно он мог затребовать то или иное издание, но не использовать его. Также нельзя безоговорочно принимать пометы в дневниках и записных книжках, поскольку Толстой мог записать какое-либо название, но не воспользоваться этим указанием и не иметь даже соответствующей книги в руках. В этом отношении нельзя принять и наиболее полного списка источников к роману времени Петра I, составленного H. Н. Гусевым («Толстой в расцвете художественного гения», стр. 149—150). Так, например, пока мы не имеем никаких данных о том, читал ли Толстой книги: Пекарского «Наука и литература при Петре Великом», «Анекдоты о Петре I» Штелина и «Деяния Петра Великого», составленные Голиковым. В Яснополянской библиотеке не имеется ни одной книги из тридцати томов этого последнего издания и ни одна запись в подготовительных материалах Толстого не соответствует этомV источнику.

О материалах, к которым прибегал Толстой, следует сказать, что это не столько первоисточники, сколько научные труды по эпохе Петра I; сюда прежде всего относятся работы Соловьева и Устрялова. В научном отношении Толстой обращался к наиболее фундаментальным исследованиям, не устаревшим и поныне, даже после капитального труда М. М. Богословского «Петр Великий. Материалы для его биографии» 1925 (машинопись). Но в своих выписках он отмечает такие моменты, которые не были бы выделены историком — ученым в его выписках из прочитанного: выписки Толстого имеют чисто художественное значение; так он отмечает то обстоятельство, что лампада Головкиной была наполнена рыбьим жиром, что у дам были черные зубы, что Петр поцеловал отлично приготовленный после анатомирования труп ребенка, что боярыня Морозова виделась со старицами в нужнике, что, когда Шакловитого везли на розыск, стояла пыль от толпы. Примечательно, что оба писателя, интересовавшиеся Петром, — Пушкин и Толстой — обратили внимание на одну и ту же деталь при допросе Шакловитого, которую не найти в многотомных материалах «Розыскных дел Шакловитого», а именно, — что Шакловитый попросил есть, когда был снят с дыбы. Пушкин это заимствовал из Голикова, на которого он по преимуществу опирался, Толстой из записок Матвеева (см. стр. 171).

В период подготовки к писанию романа для Толстого имело значение не только чтение книг, но и изустная беседа с теми лицами, которые были компетентны в вопросах русской истории и культуры и которые могли всегда рекомендовать ему исторические материалы, соответствовавшие его замыслам. В этом отношении на ряду с Н. Н. Страховым, который за 1870 гг. был помощником Толстому во всех его литературных начинаниях, следует упомянуть П. Д. Голохвастова и И. Е. Забелина. Первый — автор исследования «Законы стиха русского народного и нашего литературного» — хорошо знал русские былины и русскую старину. Его переписка с Толстым за 1870 гг. свидетельствует о том участии, которое он принимал в работах Толстого над исторической прозой.

Есть основание думать, что уже в 1870 гг. Толстой имел общение с И. Е. Забелиным. Во всяком случае в Записной книжке Толстого того времени сохранился личный адрес Забелина: Третья Мещанская, Ив. Егор. [рядом с церковью] Филиппа митрополита, дом Панова против Кечера. Судя по фразе в письме к С. А. Толстой от 19 марта 1879 г. 1264 «К Соловьеву — историку — его нет», Толстой был знаком с С. М. Соловьевым. Широко пользуясь и внимательно читая «Историю России» Соловьева, Толстой, однако, не выказывал особого расположения к историку. На клочке бумаги, ныне утраченном, сохранилась любопытная помета Толстого о нескольких лицах (в том числе и о Соловьеве) с точки зрения сочетания разных человеческих способностей: «Голохвастовъ не знаетъ, слишкомъ азарт[ен]ъ; поэтъ Григорьевъ не можетъ выраз[ить], Соловьевъ знаетъ не важно, слишкомъ азартенъ и не пытается выражать». Этот клочек лежал среди других бумаг, связанных с замыслами исторических романов XVIII века. Кроме П. Д. Голохвастова и И. Е. Забелина помощь в подыскании исторических материалов оказывал и В. В. Стасов, уже во второй период работ Толстого над романом (срв. ТС, стр. 20—21).

Наконец, кроме печатных материалов и изустных бесед, имели значение рукописные источники.