Л. Н. Толстой - Полное собрание сочинений. Том 38.

Какъ кажутся великими, значительными, торжественными засѣданія палатъ, свиданія монарховъ, парады войскъ, маневры флота, полеты аэроплановъ и т. п. и какъ малы, незначущи кажутся простыя слова людей, выражающія обязательность для всякаго человѣка закона добра и истины, и какъ въ самомъ дѣлѣ ничтожны первые и какъ неотразимо могущественны вторые.

Средство это такъ просто, такъ естественно, что люди, освободившиеся отъ заблужденiя борьбы насиліемъ съ насиліемъ, не могутъ и употребить его.

Спасенiе въ наше время никакъ не въ томъ, чтобы подъ звуки марсельезы или еще Польска не сгинѣла и т. п. собравъ толпу итти силою уничтожать поработителей и ихъ учрежденія или возстановлять ту или иную прежнюю Индію, Польшу и т. п., а только въ томъ, чтобы всякій человѣкъ, исповѣдуя свойственный душѣ человѣка и ставшій неизбѣжно обязательнымъ для нашего времени законъ любви ко всѣмъ людямъ, на всякое правительственное требованіе, основанное на насиліи и призывающее къ участiю въ немъ, отвѣчалъ какъ не можетъ иначе человѣкъ, исповѣдующій законъ любви, простымъ отказомъ, и не могу и не буду добровольно платить податей, п. ч. знаю, что вы употребляете ихъ на <���зло>, на насилія убійства, не могу и никакой службой участвовать въ томъ дѣлѣ зла, которое вы дѣлаете, не могу быть ни тюремщикомъ, ни полицейскимъ, ли палачемъ, ни солдатомъ

Въ послѣднее время я все чаще и чаще сталъ получать и получаю возбужденныя, озлобленныя до послѣдней степени противъ меня письма, образцы которыхъ прилагаю:

«Ты уподобился древнимъ гонителямъ церкви Божіей, какъ то: Іудѣ предателю, Деоклитіану, Максимильяну, Ироду, Симону Волхву, Нерону, Галерію, Арію, Юліану Отступнику и въ концѣ концовъ Антихристу. Вы всѣ враги Христа и его церкви, и какъ ихъ постигла за злыя дѣянія страшная участь, такъ и тебя, рабъ лукавый, постигнетъ такая страшная участь, вмѣстѣ будете сидѣть у сатаны на рукахъ, въ тьмѣ кромѣшной и въ огнѣ неугасимомъ... Вѣдь тебя весь низшій классъ людей признаетъ антихристомъ, хорошо ли тебѣ слушать такое названіе? Но что посѣялъ, то и жни... Сколько ослу не пиши, не убѣждай, не говори истины, онъ такъ навѣрное и останется до конца...» Или письмо къ моему сыну, адресованное мнѣ: «Дѣти своего отца, когда вы заставите его молчать? Какъ онъ, подлый, старый лицемѣръ, англiйскій шпiонъ, смѣетъ писать противъ наказаній разбойниковъ? Ахъ, онъ подлый, гнусный кривляка, пустомеля, жидовскій лапсердакъ, англійская кляча! Смотрите, Богъ накажетъ васъ и вашего отца. Попомните! Щадятъ его люди, но не пощадитъ высшее судилище. Издохнетъ онъ, какъ змѣя въ навозѣ...» Или: «Демонъ, злой духъ. Я, когда былъ моложе (нынѣ мнѣ 59 лѣтъ), всегда смотрѣлъ на ваши сочиненія, какъ на злѣйшую мерзость, какъ на демонскую блевотину...

«И философія твоя есть повтореніе чужого Шопенгауера, Огюста Конта и Гартмана. Блядословію твоему нѣтъ конца, чѣмъ старѣе, тѣмъ глупѣе дѣлаешься и злѣе»... Или: «Что ты, безумный мертвецъ, мелешь? «Нельзя молчать!», «Палачи» и все прочее, изданное заграницей. Ахъ, ты подлый лгунъ, лицемѣръ, англійскій прихвостинъ, жидовскій наймитъ! Чтобы тебя сожгли, да убили, желаю тебѣ отъ души, гадкій, старый лгунъ, выдохшійся болтунъ, пустомеля».

«Издохнешь ты, врагъ церкви, и погибнетъ твоя память и тебя ожидаетъ смерть лютая, смерть грѣшнику люта, по глаголу псалмопѣвца, и будешь ты, какъ Iуда и всѣ гонители святой церкви, погибнетъ твоя память съ шумомъ. Пустилъ ты изъ устъ твоихъ богомерзкихъ ученіе на святую церковь, но все это возвратится на твою сѣдую главу, старую, сколько ты лѣтъ прожилъ ― 81, и ума не нажилъ, сынъ ты погибельный, и если бы я былъ дома, я бы тебя давно закопалъ, чтобы ты людей не убивалъ»... И мн. др.

Такихъ писемъ я получаю не менѣе одного въ недѣлю. Не говорю уже о присылаемыхъ мнѣ вырѣзкахъ изъ газетъ, въ которыхъ также выражаются такія же недобрыя чувства. И письма, и статьи эти производить на меня очень тягостное впечатлѣніе. Не говоря ужъ о личномъ непріятномъ чувствѣ быть предметомъ злыхъ чувствъ, я невольно и совершенно искренне сожалѣю о людяхъ, доведенныхъ какими-то странными, сложными, запутанными недоразумѣніями до такого несвойственнаго и самаго мучительнаго состоянія озлобленія противъ человѣка, не сдѣлавшаго имъ ничего дурного и совершенно невиновнаго въ томъ, въ чемъ его обвиняютъ.

Лучше всего объяснить установившееся въ извѣстномъ кругу это относительно меня и моей дѣятельности недоразумѣніе полученное мною третьяго дня письмо отъ человѣка, вѣроятно считающего себя моимъ сторонникомъ. Человѣкъ этотъ пишетъ мнѣ, что онъ увидалъ вышедшую на дняхъ книжечку «Толстой о загробной жизни» и очень возмущенъ тѣмъ, что въ книжечкѣ этой, по его мнѣнію, приписываются мнѣ несвойственныя и чуждыя мнѣ понятія о Богѣ и загробной жизни. Тотъ, кто пишетъ мнѣ, очевидно видитъ въ этой книжечкѣ посягательство на мою главную заслугу, ту, что я отрицаю Бога и загробную жизнь, и совѣтуетъ мнѣ противодѣйствовать этой клеветѣ. Я досталъ книжечку и нашелъ въ ней, дѣйствительно, случайно высказанныя мною довольно неясно и неопредѣленно въ разговорахъ, письмахъ и дневникахъ мысли мои о жизни и смерти и о Богѣ. Очевидно, что тотъ мой корреспондентъ, который предупреждаетъ меня о взведенной на меня клеветѣ, что я вѣрю въ Бога и жизнь вѣчную, з наетъ и одобряетъ меня только въ той мѣрѣ, въ которой онъ, судя по нападкамъ на меня духовенства, признаетъ меня безбожникомъ и атеистомъ. Тотъ же, кто печатаетъ книжечку, вѣроятно, думаетъ защитить меня отъ обвиненій въ безбожничествѣ напечатаніемъ случайно попавшихся ему выписокъ изъ писемъ, дневниковъ, разговоровъ, появлявшихся въ газетахъ. Сущность же моихъ взглядовъ очевидно неизвѣстна и ненужна ни тому, ни другому.

Такъ что явно, что о моей дѣятельности среди большой публики установилось въ послѣднее время очень странное недоразумѣніе. Одни считаютъ меня безбожникомъ и революціонеромъ и одобряютъ за эту мою воображаемую ими заслугу, другіе же, точно также считая меня отъявленнымъ безбожникомъ и революціонеромъ, не только не одобряютъ, но всячески проклинаютъ меня за то, въ чемъ я ни въ какомъ случаѣ не могу быть повиненъ.

И потому мнѣ очень хотѣлось бы просить и тѣхъ и другихъ, почему либо интересующихся мною, прежде чѣмъ судить обо мнѣ, хоть сколько нибудь познакомиться съ тѣми мыслями о Богѣ и о жизни, которыя я, какъ умѣлъ, впродолженіи 30 лѣтъ старался высказывать въ моихъ писаніяхъ. Особенно прошу я объ этомъ тѣхъ людей, которые питаютъ ко мнѣ враждебныя чувства, и не столько для себя прошу ихъ объ этомъ, сколько для нихъ самихъ, потому что и грѣшно и больно ненавидѣть и оскорблять стараго, готовящагося къ смерти человѣка за такія мысли и дѣла, въ которыхъ онъ совершенно невиновенъ.