Толстой Л.Н. - Полное собрание сочинений. Том 72

И потому, повторяю, главный смыслъ христіанскаго ученія, по моему мнѣнію, состоитъ въ томъ, чтò выражено въ евангелiи, въ притчахъ о виноградаряхъ, 7которымъ данъ былъ въ пользованiе садъ, за кот[орый] они должны были платить хозяину, а они вообразили, что садъ ихъ собственность, и въ притчѣ о талантахъ, 8смыслъ въ томъ, что люди должны исполнять волю Того, Кто ихъ послалъ въ жизнь, воля же эта въ томъ, чтобы люди — какъ сказано въ другомъ мѣстѣ — были совершенны, какъ ихъ Отецъ небесный, 9т. е. приближались, сколько могутъ, къ этому высшему совершенству. То, что въ этомъ только воля Бога, показываетъ намъ тоже разумъ и такъ ясно, что не можетъ быть никакого спора и сомнѣнія. Всякiй, подумавшiй объ этомъ человѣкъ, не можетъ не видѣть, что во всѣхъ дѣлахъ жизни человѣкъ можетъ встрѣчать и встрѣчаетъ препятствiя; только въ одномъ дѣлѣ нѣтъ человѣку препятствiй, въ томъ, чтобы совершенствоваться, очищать свою душу отъ зла и дѣлать доброе всему живущему. Не прекращаетъ и не нарушаетъ, не лишаетъ смысла этого дѣла и смерть, прекращающая, нарушающая и лишающая смысла всякое мірское дѣло, п[отому] ч[то] человѣкъ, исполняющій волю Того, Кто его послалъ, спокойно исполняетъ ее до тѣхъ поръ, пока у него есть силы исполнять ее, зная, что дѣлаемое имъ дѣло было нужно хозяину, и что смерть есть только перемѣна должности.

Такъ я понимаю ученіе Христа и такъ бы желалъ, чтобы понимали люди, и такъ бы воспитывались дѣти: чтобы они не вѣрили на слово тому, чтò имъ говорятъ, а своимъ разумомъ провѣряли бы все, чтò имъ говорятъ о Богѣ и о жизни, чтобы вѣрили не п[отому], ч[то] имъ сказали, что это сказалъ пророкъ или Христосъ, а потому, что это согласно съ ихъ разумомъ. Разумъ старше и достовѣрнѣе всѣхъ писаній и преданiй; онъ былъ уже тогда, когда не было никакихъ преданiй и писанiй, и онъ данъ каждому изъ насъ прямо отъ Бога.

Слова евангелiя о томъ, что всѣ грѣхи простятся, но только не хула на святаго духа, 10по моему мнѣнiю, относятся прямо къ разуму. Дѣйствительно, если не вѣрить разуму, данному намъ отъ Бога, то кому же вѣрить? Неужели тѣмъ людямъ, которые хотятъ заставить насъ вѣрить тому, чтò не согласно съ разумомъ, даннымъ отъ Бога?

Вы спрашиваете о моихъ сочиненiяхъ. Всѣ тѣ, кот[орыя] вы поименовали, можно выписать изъ за границы (у меня нѣтъ свободныхъ), онѣ стоятъ дешево и пересылаются въ письмахъ и иногда, чаще, доходятъ. Судя по вашимъ вопросамъ, я думаю, что для васъ наиболѣе интересно было бы «Христіанское ученiе», 11написанное мною послѣднее. Адресъ лицъ, от к[оторыхъ] можно выписывать, слѣдующiй: 1) Англiя, Angleterre, Essex, Maldon. V. Tchertkoff (Владим[іръ] Григор[ьевичъ] Чертковъ). 2. Швейцарiя, Suisse, Genève, Onex. P. Birukoff (Павелъ Иван[овичъ] Бирюковъ). 12

Левъ Толстой.

Печатается по автографу, хранящемуся в ГТМ. Впервые опубликовано без первой фразы, последнего абзаца, даты и фамилии адресата в брошюре: Л. Н. Толстой, «О разуме, вере и молитве. Три письма», письмо первое, изд. «Свободное слово», Christchurch, 1901.

Письмо ошибочно адресовано нижегородскому букинисту Михаилу Дмитриевичу Серебренникову. Оно является ответом на письмо Василия Кузьмича Заволокина от 13 ноября 1900 г. В этом письме Заволокин дал адрес Серебренникова «с передачей В. К.», письмо подписал «Василий Кузьмич».

Василий Кузьмич Заволокин (р. 1862 г.), крестьянин д. Новинки Нижненикульской вол. Рыбинского у. Ярославской губ., десяти лет был отправлен в Петербург и определен на работу в одну из чайных фирм, где «проходил пятилетнюю буржуазную школу пинков, потасовок, зуботычин и подзатыльников. Во время болезни тифозной горячкой приезжала мать, перевела на другое место, где физически было легче, но вместо этого гораздо больше было дурных примеров и условий развратной жизни. За отпадение от православия лишен был наследства от своей тетки, купчихи г. Рыбинска, Раиды Шатаевой». Следствием новых взглядов Заволокина был его отказ от паспорта. «Когда гнали меня зa бесписьменность на родину солдаты и говорили, что мы служим богу и великому государю, а я сказал им, что вы служите не богу и великому государю, а сатане и антихристу, старшòй бил по плечам прикладом ружья, а за неотдание чести в тюрьме сажали в карцер. Когда писал Льву Николаевичу, не причислял себя ни к какому вероучению, по причине сомнения в претворении вина в кровь и хлеба в тело и в прочем обрядопоклонстве. Отпал от православия [...] и находился в религиозном розыске. Лично Льва Николаевича не имел возможности видеть, хотя и имел намерение. Но не был уверен в том, что мог с ним лично иметь подробное объяснение относительно вероисповедания, так как наслышан был, что у него было в то время очень много посетителей, и сам, без постороннего совета, решил обратиться к нему письменно» (из писем В. К. Заволокина к В. А. Жданову от 28 ноября и 20 декабря 1928 г.). В то время Заволокин жил в заволжских лесах близ Н.-Новгорода и сообщил Толстому для ответа нижегородский адрес М. Д. Серебренникова. Он писал 13 ноября 1900 г.: «Добрый Лев Николаевич, прочитав ваши книги «Воскресение», «Крейце рова соната», а также «Краткое изложение евангелия», я только в первый раз увидал себя в числе тех людей, которые через подставку святодуховской веры лишаются миллиардами того блага, которое принес людям Христос. И вот уже тридцать восемь лет нахожусь в различных злодейственных сектах и деяниях, прикрывая их именем Христа или христианства. А для выхода из этого воистину несчастного положения в конце предисловия «Краткого изложения евангелия», на стр. 21, предложено вами «смиренное покаяние и отречение от своей лжи». Но как я могу отречься от своей лжи и исправить свою жизнь, я решительно в этом не могу дать себе отчета. Одно только чувствую — свое великое падение, от которого сам собою оказываюсь совершенно бессилен и слаб подняться на ту Высоту истинной христианской жизни, к которой вы призываете. Это я могу еще тем объяснить, что в настоящее время и сам себе не доверяюсь, вследствие того именно, что вся моя прошлая жизнь есть ни что иное, как длинный переход от преступления к преступлению. Тогда, во времена прошедшие, к чему я стремился, чтò мне казалось хорошим и добрым, теперь кажется подлым, мерзким и злым. И если «узкий путь один ведет в жизнь, и немногие находят его», «а кругом поле велико и широко, но оно ведет в погибель», то как же мне, душевнобольному, ослепленному и убитому соблазнами, неимущему света учения или образования, ничтожному невежде, найти этот узкий вход, ведущий в истинную жизнь бессмертия? И если «мир людей несчастен только от соблазнов, [а] соблазны везде в мире всегда были и будут, и человек погибает от соблазнов», то как же мне, погибающему от соблазнов среди сего мира, пробудиться от смерти к истинной жизни в воле отца? И потому, находясь в погибели и обуревании от соблазнов, я принужден просить вас с прочими моими братьями, во имя святоевангельской любви к ближнему, протянуть мне руку помощи, то есть руководить меня личными вашими советами на путь истинной жизни [...] В чем именно заключается ваше христианское вероисповедание? [...] Помогите и мне, падшему, вашими советами избавиться от ложной жизни, от обмана плоти и зла».