Толстой Л.Н. - Полное собрание сочинений. Том 79

2См. Л. Н. Толстой, «Царство божие внутри вас», гл. XII (т. 28).

1909 г. Марта 6. Я. П.

6 марта 1909 г. Ясная Поляна.

Благодарю членов Минской городской общественной библиотеки за избрание меня почетным членом.

Печатается по дубликату подлинника, вклеенному в копировальную книгу № 8, л. 539.

В письме от 1 марта общее собрание членов Минской городской библиотеки им. А. С. Пушкина сообщало об избрании Толстого почетным членом библиотеки.

1909 г. Марта 7. Я. П.

Не сделал я того, о чем вы пишете, только потому, что я слаб и плох, и не переставая каюсь за эту свою слабость перед богом.

Печатается по машинописной копии. Впервые опубликовано в книге В. А. Жданова «Любовь в жизни Льва Толстого», М. 1928, кн. 2, стр. 221. Дата копии.

Ответ на письмо (без даты) Павла Дмитриевича Васильева, учителя пения начальных городских училищ, писавшего со ст. Лигово, Северо-Западной ж. д.: «Как понимать Ваши слова из исследования четырех евангелий, ч. II, стр. 93: «Кто не оставит дом, имения и семьи и не идет за мной, тот не может быть моим учеником, т. е. тот не понял меня.... Но ведь Вы-то поняли Христа, почему же не сделали этого?» На конверте письма адресата Толстой набросал конспект ответа.

1909 г. Марта 9. Я. П.

Ясная Поляна. 9 марта 09 года.

Варвара Николаевна,

Уничтожить жизнь нельзя, испортить можно. Главная порча в том, чтобы поступать противно воле бога. Воля бога в том, чтобы мы жили, и жили по его закону; а закон его в том, чтобы мы во всяком положении любили всех, с кем входить в общение.

Печатается по дубликату подлинника. Сверено с черновиком-автографом, написанным на конверте письма адресата.

Об адресате сведений не имеется. На одной из копий этого письма из AЧ рукой неизвестного помечено: «Варваре Николаевне Да-Винчи».

Ответ на письмо Варвары Николаевны (фамилия в письме не указана) от 6 марта 1909 г. (почт, шт.) из Петербурга, которая писала о недовольстве своей жизнью и спрашивала: «Могу я сама кончить эту жизнь? »

1909 г. Марта 9. Я. П.

Ясная Поляна. 9 марта 09 года.

Витольд Игнатьевич,

Вы говорите о том, как произошел человек, и вам кажется очень важным то объяснение, которое дается естественными науками и Дарвином. Но меня всегда удивляло, почему люди останавливаются на происхождении человека, на происхождении видов, на происхождении хотя бы первого организма, на происхождении земли, на происхождении солнца..... 1Как только мы начнем искать ответы на эти вопросы во времени и пространстве, то не можем нигде остановиться, а то, что мы не можем нигде остановиться, то, что мы ищем в области нам недоступной, показывает нам, что мы ищем не там, где надо искать то, чего мы ищем.

Лев Толстой.

Печатается по подлиннику (машинопись с поправками и подписью Толстого).

Витольд Игнатьевич Виткевич (р. 1888) — в то время студент Московского университета. По окончании был преподавателем математики и физики в различных учебных заведениях Москвы; позднее доцент Московского университета и профессор Института дирижаблестроения.

В письме от 24 февраля (почт, шт.) писал Толстому из Москвы: «Если Вы отрицаете теорию эволюции, то Вы должны создать другую теорию, более простую, стройную, истинную, чтобы не оставить в пустом пространстве своих последователей, учеников. Ведь вопрос о происхождении человека, по моему мнению, такой важности, что, не ответив на него, человек не может выработать себе того или иного миросозерцания».

На конверте письма Виткевича Толстой написал: Объяснения во времени нет. Ein Narr kann mehr fragen [als Tausend Weisen antworten. — Один дурак может столько спросить, что тысяча умных не ответят].

1Точки в подлиннике.

1909 г. Марта 9. Я. П.

Вполне согласен с мыслями, высказанными в письме H. H. Гусева, 1что, само собой разумеется, не мешает мне сочувствовать вашему положению и желать по мере возможности быть полезным вам.

Лев Толстой.

9 марта 1909.

Приписка к письму Н. Н. Гусева от 8 марта.

Александр Петрович Иващенко (р. 1886) — журналист, сотрудник нескольких прогрессивных газет.

В письме от 5 февраля из Киева писал Толстому, что он в 1907 г. отказался от военной службы. Мотивом своего отказа Иващенко выставлял свое нежелание участвовать в «организованных убийствах, направленных против трудового народа», подразумевая под этим «те бесчисленные усмирения, расстрелы, казни и вообще всю ту человеческую кровь, которую суждено было пролить братьям от руки армии». Сообщал о предстоящем суде над ним и спрашивал, что Толстой «думает о его поступке».

На конверте письма Иващенко Толстой вначале пометил: Б[ез] о[твета], затем поручил ответить H. Н. Гусеву, который написал Иващенко, что Толстой считает отказ от военной службы, вызванный партийными, классовыми или какими-либо другими «исключительными соображениями», не достигающим своей цели. Мотивом отказа может быть только «признание истины о равенстве всех людей и о преступности всякого не только убийства, но и насилия человека над человеком».

1Николай Николаевич Гусев (р. 1882), в 1907—1909 гг. был секретарем Толстого.

1909 г. Марта 9. Я. П.

Ясная Поляна. 9 марта 09 года.

Пожалуйста, извините меня за то, что невольно оставил ваше письмо так долго без ответа.

Внимательно прочел ваше письмо, но, к сожалению, истинно к сожалению, не нашел в нем новых доводов, которые бы убедили меня. Главный довод ваш есть вера в святость и непогрешимость церкви, и понятно, что, имея эту веру, всё включенное в нее становится несомненным. Но, повторяю, к сожалению, я не имею этой веры и не могу ее в себе вызвать. Не могу вызвать в себе веру в ту церковь, которая, по самому определению своему, должна быть едина, а между тем разделяется на грекороссийскую, католическую, лютеранскую и другие, каждая из которых утверждает свою исключительную истинность. Может быть, одна из них, та, которую вы исповедуете, истинна, но я-то не могу признать ее таковой. Войдите, пожалуйста, вашим добрым сердцем в мое положение. Я — старик, стоящий одной ногой в гробу, желающий одного: быть последние дни или часы моей жизни в мире и согласии со всеми, — если допустить ваши верования о возмездии в будущей жизни, то могущий своим непризнанием истинности церковной веры погубить себя навеки. Зачем бы такому человеку отказываться от признания того, что миллионами и миллионами достойных величайшего уважения людей признавалось и признается за истину? Зачем бы такому человеку отказываться, когда такое признание вызвало бы к нему вместо дурного самые добрые чувства огромного количества людей, в том числе и многих очень близких мне, как моей сестры монахини и многих других? Зачем бы такому человеку продолжать высказывать свои не церковные, но христианские убеждения, вызывающие к нему самые недобрые чувства и осуждение в наше время очень большого количества людей, так называемой интеллигенции, считающих всякую религию чем-то отжитым, не нужным и даже вредным? Если человек в моем положении лишается с болью сердца любви стольких хороших людей, желающих его обращения в церковную веру, вызывает вместе с тем недоброжелательство и — смело скажу — презрение людей, составляющих царствующее общественное мнение, то очевидно, что он поступает так только потому, что не может поступать иначе. В самом деле, что же мне делать, если я не могу, буквально не могу исполнить желание ваше и многих добрых людей. Ведь разве не было бы без сравнения хуже, если бы я не только утверждал, что верю во что не верю, но старался бы сам себя обманывать, признавая за веру желание быть в единении с людьми, которых уважаешь и любишь.