Толстой Л.Н. - Полное собрание сочинений. Том 80

1909 г. Сентября 22. Я. П.

22 сентября 09 г. Ясная Поляна.

Очень сожалею, что должен разочаровать вас. Стихи очень плохи и таланта литературного не замечаю.

Советовал бы не заниматься литературой.

Печатается по дубликату подлинника.

При письме от 12 сентября 1909 г. С. Чечулин, ученик пятого класса Комиссаровского технического училища (Москва), прислал на отзыв свои стихи.

1909 г. Сентября 22/октября 5. Я. П.

5 October 1909.

Lieber Freund,

Es thut mir Leid, dass ich dem Vorschlаge Sachs nicht zustimmen kann. Ich wünsche dass meine Rede oder so wie sie ist ohne Kupüren oder Milderungen oder gar nicht vorgetragen werde. Sagen Sie es Herrn Sachs und entschuldigen Sie mich bitte, dass ich Ihnen so viel unnütze Sorge verursacht habe. Entschuldigen Sie mich auch für mein schlechtes Deutch. Ich hoffe, dass Sie mich doch verstehen werden.

Die Sache hat aber doch einen guten Erfolg gehabt, — mich mit Ihnen in engeren Verkehr zu setzen. Danke Sie auch herzlich für Ihre Bereitwilligkeit nicht mir, aber der guten Sache zu dienen.

Ihr liebender Freund Leo Tolstoy.

5 октября 1909.

Дорогой друг,

К сожалению, я не могу согласиться на предложение Закса. Я желаю, чтобы моя речь была либо оглашена целиком, без купюр или смягчений, либо совсем не опубликовывалась. Передайте это г. Заксу и извините меня, пожалуйста, что я доставляю вам так много бесполезных хлопот. Простите мне также мой плохой немецкий язык. Я надеюсь, что вы всё же меня поймете.

Это дело все-таки имело хорошие последствия — оно нас сблизило. Благодарю вас от души за вашу готовность служить, не мне, а хорошему делу.

Ваш любящий друг Лев Толстой.

Печатается по копировальной книге № 8, л. 595. Впервые опубликовано в книге «Die Rettung wird kommen...», стр. 64. Дата Толстого нового стиля. Основание датировки: в копировальной книге письмо отпечатано среди писем от 22 сентября.

Письмом от 24 сентября н. ст. 1909 г. Евгений Шмит известил, что начальник полиции не разрешает чтение доклада Толстого без предварительной цензуры. Дирекция обратилась к Шмиту за разрешением передать рукопись в цензуру, а Шмит в свою очередь спрашивал Толстого, как ему поступить.

Чтение доклада в Берлине не состоялось. В ноябре Шкарван телеграммой просил Толстого разрешить оглашение доклада на антимилитаристическом конгрессе в Швейцарии. Толстой ответил согласием (текст его телеграммы редакции не известен). Доклад был прочитан H. Н. Ге на французском языке и вскоре напечатан в журнале «La voix du peuple» и в переводе на немецкий язык в журнале «Der Sozialist», Bern, 1909, № 20 от 1 декабря. См. письмо к В. Г. Черткову от 27 ноября 1909 г., т. 89.

1909 г. Сентября 23. Я. П.

Милый Ив[ан] Ив[анович],

Передаст вам это человек оч[ень] даровитый и интересный и хорошо мыслящий рабочий. Поговорите с ним. Он ничего не просит, но ему стоит помочь. Интересно его описание своей жизни, оно осталось у Чер[ткова]. 1Он мог бы быть сотрудником.

Посылаю его к вам не затем, чтобы отделаться, а для того, чтобы помочь даровитому и хорошему человеку.

Л. Т.

Основания датировки: в копировальной книге № 8, л. 596, письмо отпечатано после писем от 22 сентября 1909 г.; Ерофеев был в Ясной Поляне 23 сентября.

Об Иване Ивановиче Горбунове-Посадове (1864—1940) см. т. 64, стр. 188.

Вероятно, в письме идет речь о К. П. Ерофееве. См. письмо № 118 и запись в Дневнике 23 сентября 1909 г. (см. т. 57).

1Толстой увез письмо К. П. Ерофеева с собой в Крекшино и там его оставил.

1909 г. Сентября 24. Я. П.

24 сентября 1909 г. Ясная Поляна.

Варвара Ивановна,

Во всех наших горестях и бедствиях, во всех без исключения, есть только одно утешение: перенесение своей жизни из жизни телесной в жизнь духовную, в сознании божественности своей души. Я не знаю ни другого блага, ни другого утешения в горестях. В чем состоит это сознание и как оно достигается, я высказал, как умел, в своих книгах. Некоторые из них посылаю вам. Буду рад, если мысли, выраженные в этих книгах, помогут вам.

Печатается по дубликату подлинника.

В письме от 20 сентября 1909 г. Варвара Ивановна Соколова-Курганская писала из Киева о своем тяжелом душевном состоянии, вызванном смертью дочери и арестом сына-студента.

1909 г. Сентября 24. Я. П.

Любезный брат!

Мне всегда особенно радостно чувствовать свое братское общение с людьми, которые географически, и этнографически, и политически, казалось бы, так отдалены, как только могут быть отдалены люди, а между тем, живя одной и той же духовной жизнью, так близки, как только могут быть близки люди между собой. Такое чувство я испытываю теперь к вам вследствие вашего хорошего письма, на которое постараюсь, как могу, ответить.

Сущность поставленных вами вопросов, как мне думается, заключается в том, что вы хотите знать мое мнение о том, почему произошло и продолжается порабощение индусов англичанами и что может освободить индусский народ от этого порабощения?

Причина того, что называется порабощением, только состояние заблуждения, вследствие к[отор]ого люди, существа свободные, считают себя вынужденными признавать над собой власть чуждых им людей и не только повиноваться им, но и порабощать друг друга под власть этих людей. Причина же этого заблуждения есть потеря живого, ясного религиозного сознания, могущего руководить жизнью 1людей, и замещение этого сознания грубыми суевериями, не только не служащими руководством поступков людей, но большею частью посредством веры в чудесное воздействие 2воображаемого бога или богов, совершенно освобождающих людей от борьбы духовного начала добра с телесными страстями, составляющей сущность человеческой жизни. Суеверия эти с особенной резкостью и яркостью проявились в индусском народе именно потому, что основное религиозное учение индусов было особенно отвлеченно, метафизично и глубоко. С этим учением сделалось то же, 3что со всеми великими учениями: маздеизма 4, еврейства, буддизма, таосизма, христианства, магометанства. Грубые внешние формы всё больше и больше захватывали сущность учения, извращали его и, главное, лишали всякого жизненного приложения. Это сделалось с христианством, это сделалось с буддизмом, это, как с наиболее древней религией, сделалось, и особенно резко, с индусской религией.

И потому ответ мой на первый вопрос ваш: отчего произошло теперешнее неестественное, бедственное и, главное, нелепое положение индусского народа, при котором 300 миллионов подчиняются десяткам людей и, не желая этого и страдая от этого, все-таки подчиняются; причина этого положения — отсутствие религиозного сознания.

Ответ же на второй вопрос, как естественный вывод из положения о том, что бедствия индийского народа произошли от отсутствия истинной религии, будет тот: освободиться от порабощения, в к[отор]ом находится инд[усский] народ, он может только восстановлением истинного религиозного сознания. Это никак не значит того, что индусы должны постараться усвоить истинное свойственное их духовному состоянию религиозное учение для того, чтобы освободиться от Англии, а только то, [что] чтò их порабощает, есть ясное указание для них того, чего недостает им.