Толстой Л.Н. - Полное собрание сочинений. Том 83

4Посещения Толстым Поливановской гимназии обычно сопровождались беседами в кабинете директора Л. И. Поливанова на общие темы. В ГТМ хранится застенографированная женой Л. И. Поливанова беседа Поливанова с Толстым, происходившая в 1881 г.

5Гр. Адам Васильевич Олсуфьев.

6Гр. Александр Васильевич Олсуфьев (1843—1907), брат Адама Васильевича. Впоследствии генерал-адъютант, помощник начальника императорской главной квартиры; с ним Толстой был в переписке. Прототип Богатырева.

7Гр. Екатерина Львовна Олсуфьева (1847—1902), рожд. гр. Соллогуб, жена Александра Васильевича Олсуфьева с 1875 г.

8С. А. Толстая писала 15 сентября: «Когда все вечером спят, я иногда читаю Сенеку; мне не понравилось, что он, описывая «Colère» [«Гнев»], такое обращает внимание на внешность человека». — Толстой имеет в виду следующее место первой главы I книги трактата Сенеки «De ira», где описывается человек в состоянии гнева: «глаза его воспламеняются, сверкают, лицо становится пурпурового цвета, потому что кровь, отхлынувшая от сердца, начинает кипеть и бросаться в голову; губы дрожат, зубы стиснуты, волосы вздымаются, дыхание делается затрудненным и с присвистом, суставы его начинают скручиваться и хрустеть, он стонет, рычит, речь прерывается междометиями, руки судорожно сжимаются, ноги стучат о землю» и т. д.

9По поводу инцидента с Ильей Львовичем Толстым см. прим. 1 к письму № 215 от 13 сентября 1882 г.

1882 г. Сентября 19. Москва.

Воскресенье утро.

Я писалъ тебѣ вчера о пріѣздѣ Ильи; но послалъ письмо послѣ 12-и и потому это и вчерашнее придутъ вмѣстѣ. Пишу, п[отому] ч[то] Илья хотѣлъ написать, и ему готова бумага и конвертъ, но онъ спитъ. Вчера я цѣлый день ходилъ, искалъ мебель, пролетку. Пролетку, сбрую и кучерское, вѣроятно, куплю нынче за 400 р[ублей]. Очень хороша пролетка у того же Вышеславцева, стоила 500 р[ублей] и совсѣмъ новая.

Нынче только перевозилъ мебель. Сергѣй 1ушелъ въ Волк[онскій] домъ, а я здѣсь буду принимать и ставить. Все это дѣлать мнѣ скорѣе весело, только бы ты похвалила. Вчера обѣдали дома, великолѣпно на скатерти. Было насъ 5 персонъ и 5 блюдъ: щи, каша, котлеты, фасоль и варенье. — Вечеромъ пришелъ Орловъ, 2но увидалъ въ 10-мъ часу, что мнѣ очень спать хочется, и ушелъ, а мы легли спать. Я заснулъ въ 11 и всталъ нынче въ 7. Сережа, Леля встали, а Илья спитъ. Я его сейчасъ разбужу. У Олсуфьевыхъ Таня 3и Анны 4больны лежатъ, — похоже на тифъ.

Мы не ходимъ. —

Илья такъ спитъ, что жалко будить. Посылаю письмо. Онъ въ хорошемъ настроеніи. —

Если ничего не измѣнится, я пріѣду завтра съ Лелей.

На конверте: Тула. Е. С. Графинѣ Софьѣ Андревнѣ Толстой.

Печатается по автографу, хранящемуся в АТБ. Впервые опубликовано по копии, сделанной С. А. Толстой, в ПЖ, стр. 179—180. Датируется на основании почтовых штемпелей: «Моск. почт. центр. отд., 19 сентября 1882; Тула 20 сентября 1882» и пометы Толстого «воскресенье», которое падало на 19 сентября 1882 г.

1Сергей Петрович Арбузов, слуга Толстого.

2Владимир Федорович Орлов.

3Татьяна Васильевна, дочь Василия Александровича Олсуфьева.

4Анна Васильевна, дочь Василия Александровича Олсуфьева, замужем зa художником Левицким, двоюродным племянником А. И. Герцена.

1882 г. Сентября 28. Москва.

Вторникъ, 1/ 210. Илюша легъ спать.

Пріѣхалъ я прекрасно; желудокъ все тоже, но животъ не болитъ. Я очень остороженъ въ ѣдѣ и простудѣ, и надѣюсь, завтра пройдетъ. —

Мальчики живутъ чудесно. Оба заняты очень, спокойно добродушны. Я засталъ обѣихъ за книгами. Ил[ья] поговорилъ и пошелъ заниматься. — Я пріѣхалъ темно и пошелъ въ домъ, и нашелъ тамъ хуже, чѣмъ ожидалъ. 1) Перегородку въ дѣвичей поставили не такъ, какъ я сказалъ. Она уже оклеена. Я не буду передѣлывать. Лучше вмѣстѣ придумаемъ, какъ передѣлать, это недолго. 2) Перилы на лѣстницу поставили очень красивыя, но такъ широко, что пролѣзть ребенку легко. Завтра потолкую съ архитект[оромъ], какъ это поправить. 3) Паркеты не кончены и могутъ задержать все дѣло. Сейчасъ послалъ Сергѣя 1къ Арх[итектору], прося выслать завтра какъ можно больше паркетчиковъ. — Вообще все подвинулось меньше, чѣмъ я ожидалъ. — Я приму всѣ мѣры и въ четвергъ телеграфирую. — Тебѣ, вѣрно, не больше моего хочется скорѣе соединиться. За домъ я что то робѣю передъ тобой. Пожалуйста не будь строга. —

Мальчики ужасно милы. Такой я счастливый. У васъ былъ, — у васъ очень хорошо, — сюда, къ мальчикамъ, пріѣхалъ, — очень хорошо.

Цѣлую тебя и дѣтей. 2Не бойся такъ объ Алешѣ. 3Завтра напишу подробнѣе.

Тв[ой] Л.

Яблоки и картофель можешь высылать, и всякую провизію, кромѣ муки. Выставка, говоритъ Боянусъ Илюшѣ, останется до 15, но въ Моск[овскихъ] Вѣд[омостяхъ] говорится о закрытіи 1-го Окт[ября]. 4

На конверте: Московско-Курской жел. дороги. Станція Козловка-Засѣка. Графинѣ Софьѣ Андревнѣ Толстой.

Печатается по автографу, хранящемуся в АТБ. Впервые опубликовано по копии, сделанной С. А. Толстой, в ПЖ, стр. 180—181. Датируется на основании почтового штемпеля: «Моск. почт. центр. отд. 29 сентября 1882» и пометы Толстого «вторник», который падал на 28 сентября 1882 г.

1С. П. Арбузов.

2В Ясной поляне с С. А. Толстой оставались все дети за исключением Сергея и Ильи, учившихся в Москве.

3Алексею Львовичу Толстому было 11 месяцев. С. А. Толстая продолжала его кормить.

4В № 269 (от 28 сентября 1882 г.) «Московских ведомостей» было напечатано извещение, что Всероссийская промышленно-художественная выставка в Москве закрывается 30 сентября в 4 часа дня для публики, а 1 октября — для экспонентов.

С. А. Толстая писала в ответ в четверг, 30 сентября: «Слава богу, что ты здоров... Но что меня утром по прочтении твоего письма привело в тот злобный ужас, который мы оба с тобой во мне ненавидим — это редкие балясины на лестнице и перегородка, не заграждающая входную дверь в девичьей. Я всё лежала и думала, что я бы сказала злое архитектору; но теперь я немного успокоилась, и всё-таки прошу тебя настоятельно переменить балясины, это необходимее всего; всё равно, если они останутся редки, я осрамлю архитектора и на его глазах велю всё заколотить досками. Ты пойми, что ведь никогда, ни одной минуты нельзя быть спокойной, что уедешь из дому и всё будешь думать, что дети упадут» (ПСТ, стр. 206—207).

1882 г. Сентября 29. Москва.

Середа 12-й часъ ночи.

Нынче потерялъ большую половину дня. Сейчасъ только пріѣхалъ изъ Пушкина. 1Ѣздилъ къ Петѣ. Съ 2-хъ часовъ пошелъ къ Истомину 2узнать о Петѣ. 3Узналъ, что онъ на дачѣ, здоровье его лучше, и онъ назначенъ исправникомъ въ Звенигородъ. 4Я и пошелъ на Ярославскую дорогу; дошелъ, сѣлъ, пріѣхалъ. Спрашиваю Берса; — только уѣхалъ съ семействомъ въ Москву. Мы съ нимъ разъѣхались. 4 часа надо ждать поѣзда назадъ. Спрашиваю у извощиковъ: кто тутъ господа? Мнѣ перечисляютъ, и подъ конецъ — генеральша Мансурова 5и Архитект[оръ] Каменскій, 6завѣдующій ихъ дѣлами, тутъ же ѣдетъ къ нимъ. Я чуть было не уѣхалъ къ нимъ; но и холодно, и нельзя иначе вернуться, какъ переночевавъ. Я и раздумалъ. Поѣлъ на станціи и у становаго, знакомаго Пети, пилъ чай, и во всемъ этомъ fool’s errand 7провелъ 10 часовъ. — Ѣхалъ я къ Петѣ узнать о деньгахъ и бумагахъ по дому. Завтра, вѣрно, онъ самъ пріѣдетъ. Онъ переѣхалъ, какъ мнѣ сказали, на нѣсколько дней до отправленія на мѣсто въ номера. —