Толстой Л.Н. - Полное собрание сочинений. Том 83

35 Зачеркнуто: самъ

36 Зачеркнуто: праздн

37 Зачеркнуто: Ведя этихъ выросшихъ большихъ, живущихъ одной животной

38 Зачеркнуто: Ты разъ признала, съ чѣмъ

39 Зачеркнуто: начинаю

40 Зачеркнуто: Да вѣдь вы и пробо

41На этом прерывается письмо. На другом листке набросан текст, непосредственно не примыкающий к предшествующему.

1885 г. Декабря 19. Никольское (Обольяново).

О своихъ планахъ ничего не пишу, п[отому] ч[то] еще не побылъ одинъ и не обдумался. Завтра обдумаюсь и рѣшу.

Таня все написала такъ хорошо, 1что приписывать нечего. Я чувствую себя хорошо и цѣлую всѣхъ васъ.

Текст Толстого является припиской на полях к письму T. Л. Толстой.

Печатается по автографу, хранящемуся в АТБ. Публикуется впервые. Датируется на основании почтового штемпеля: «Почтовый вагон. 20 декабря. 1885» и слов письма T. Л. Толстой: «Теперь восемь часов вечера».

1Т. Л. Толстая так описала в письме к С. А. Толстой поездку с Толстым к Олсуфьевым в Никольское (Обольяново), Дмитровского уезда, Московской губернии: «расскажу про наше путешествие; — отъехавши верст 40, мы кормили себя и лошадь на постоялом дворе и в 2 опять продолжали путь. Оставалось верст 20. Но в четвертом часу начало слегка мести и за 7 верст от Никольского мы взяли малого, который оказался совершенно бесполезным, потому что Султан, который уже бывал здесь, помнил дорогу и ни на одном повороте не ошибся. Встретила нас Лиза [Олсуфьева] — сначала не узнала нас, но потом ужасно удивилась и повидимому обрадовалась, потом мальчики прилетели, — за графиней послали, она была в больнице. Графа нет; он уже два дня, как уехал в Петербург. Накормили нас чудным людским постным обедом, — сами же они обедали в два часа. Здесь очень красиво, и приятно деревней пахнет» (ГТМ).

1885 г. Декабря 21 или 22. Обольяново.

Два дня не писалъ тебѣ, милый другъ, отъ того что Таня писала и отъ того, что самъ не пришелъ еще въ нормальное состояніе.

Нынче получили отъ тебя письмо 1съ копіей Побѣдоносцева, 2к[оторое] всѣхъ заинтересовало и оскорбило. Меня же оно нисколько не заняло, а заняло твое письмо, — то настроеніе озабоченности, торопливости, въ к[оторыхъ] ты продолжаешь находиться и въ к[оторыхъ] тебѣ очень тяжело. 3— Моя рукопись, я думаю, ничего не задержитъ, п[отому] ч[то] теперь до Рождества никакъ не станутъ работать въ типографіи га къ 3-му дню праздника, я доставлю рукопись съ Таней или самъ привезу. — Ахъ душа моя, какъ жалко, что ты такъ себя мучаешь, или дѣла, к[оторыя] ты затѣяла, мучаютъ тебя. Утѣшаюсь тѣмъ, что физическія причины помогутъ твоему успокоенію, и радуюсь тому, что я теперь пришелъ въ такое нормальное положеніе, что не буду тревожить и мучать тебя, какъ мучалъ все это послѣднее время .

По сихъ поръ написалъ, когда пріѣхали Леля съ Вѣрочкой. И сейчасъ прочелъ твое письмо. 4И сейчасъ въ сердцѣ зажало, и чувствую тоже отчаяніе и тоску, кот[орыя] чувствовалъ въ Москвѣ и кот[орыя] совершенно прошли здѣсь. Опять тоже: задача не по силамъ: онъ никогда не помогаетъ, я все дѣлаю, жизнь не ждетъ. Все слова мнѣ знакомыя и главное неимѣющія никакого отношенія къ тому, о чемъ я пишу и говорю. Я говорилъ и говорю одно, что нужно разобраться и рѣшить, что хорошо, что дурно, и въ какую сторону идти; а если не разбираться, то не удивляться, что будешь страдать сама и другіе будутъ страдать.

О необходимости же что-то сейчасъ дѣлать говорить нельзя, п[отому] ч[то] необходимаго для людей, у к[оторыхъ] есть деньги на квартиру и пищу, ничего нѣтъ, кромѣ того, чтобы обдуматься и жить такъ, какъ лучше. Но впрочемъ ради Бога, никогда больше не будемъ говорить про это. Я не буду. Надѣюсь окрѣпнуть нервами и молчать. — То, что все, что я испытывалъ въ Москвѣ, происходило не отъ физич[ескихъ] причинъ, то, что я послѣ 3-хъ дней точно такой же жизни, какъ въ Москвѣ, — безъ мяса, съ работой физически тяжелой, — я здѣсь колю и пилю дрова, — я чувствую себя совсѣмъ бодрымъ и сплю прекрасно. — Но что дѣлать. Мнѣ по крайней мѣрѣ ничего нельзя измѣнить, ты сама знаешь. Одно можно выработать спокойствіе и доброту, к[оторой] у меня мало, что я и постараюсь сдѣлать. Прощай, душа моя. Цѣлую тебя, и люблю, и жалѣю. Цѣлую дѣтей.

Какъ тебѣ должно быть одиноко! Надо поскорѣе пріѣхать къ тебѣ.

На конверте: Москва. Долгохамовническій переулокъ. № 15. Графинѣ Софьѣ Андревнѣ Толстой.

Печатается по автографу, хранящемуся в АТБ. Впервые опубликовано по копии, сделанной С. А. Толстой, в ПЖ, стр. 285—287. Датируется на основании почтовых штемпелей: «Солнечно гор. почт. ст. 23 декабря. 1885; Москва. 23 декабря» и слов письма: «Два дня не писал тебе».

1От 19 декабря. В нем С. А. Толстая писала: «Милый друг, прилагаю для тебя письмо ко мне Победоносцева, переписанное Лелей. Из него ты увидишь, что отказано безвозвратно, что очень досадно и неприятно». Речь идет о запрещении статьи «В чем моя вера», включенной С. А. Толстой в XII том собрания сочинений Толстого.

2Константин Петрович Победоносцев (1827—1906), обер-прокурор Синода с 1880 г. по 1905 г. В 1881 г. Победоносцев отказался передать письмо Толстого Александру III по поводу прощения революционеров. 16 декабря 1885 г. К. П. Победоносцев так писал С. А. Толстой: «видев вашу горячность к делу, о коем вы пишете, не хочу оставить вас без ответа. Я немедленно вытребовал из канцелярии Синода корректурные листы и прочел их. Они будут рассматриваться в Синоде, но я скажу вам прямо, во избежание недоумений, что нет никакой надежды , чтобы они были пропущены к печатанию. Всё, что пропускается, считается одобренным , а эти листы никак не могут быть одобрены. Я на словах уже объяснял вам мою мысль, а теперь, прочитав листы, сознаю ее явственно. И вас убеждаю: не настаивайте , и буде запрещение представляется вам злом, не противьтесь сему злу ». Подлинник письма Победоносцева в АТБ.

3С. А. Толстая писала 19 декабря: «Вот теперь до праздников набрали бы: «Что ж нам делать»? и напечатали бы весь том. Но ты уехал, увез всё, и я ничего не могу предпринять! Прими это к сведению, пожалуйста, и если можно помоги мне поскорей выпустить двенадцатый том». И в приписке: «Не оставь без внимания, Левочка, мою просьбу что-нибудь сделать, чтоб ускорить запоздавший том. Напиши, не нужно ли мне что сделать или переписать или набрать?» (ПСТ, стр. 349).

4В письме от 22 декабря С. А. Толстая писала: «Я очень бы хотела знать, что ты, но боюсь трогать те больные места, которые не только не зажили, но как будто еще больнее раскрылись. Больнее от того, что дурное чувство за причиненную боль, и боль, какой еще никогда в жизни больнее не было, — не прошло. Я рада, что твои больные нервы отдохнут без меня; может быть ты и работать будешь в состоянии. Но неужели это гибельное вегетарианство бесповоротно должно убивать тебя, и нет возможности одуматься». В приписке к тому же письму С. А. Толстая пишет: «Кланяйся всем от меня получше, особенно же Анне Михайловне. Им с тобой хорошо, их ты не ненавидишь и не осуждаешь, не то, что меня. Вот хотела уехать я , а уехал ты . И всегда остаюсь я с своими заботами да еще с разбитой тобой душой» (ПСТ, стр. 351).