Толстой Л.Н. - Полное собрание сочинений. Том 83

Нынче мы ѣдемъ съ Степой на своей лошади, на дрогахъ въ Бузулукъ на ярманку. Отсюда 90 верстъ. Для покупки здѣсь имѣнья особенно соблазняетъ простота, и честность, наивность, и умъ здѣшняго народа. Ничего похожаго нѣтъ съ нашими іорниками. Заманчиво тоже здоровый климатъ и простота хозяйственныхъ пріемовъ.

Доходъ получается здѣсь въ 10 разъ противъ нашего, а хлопотъ и трудовъ въ 10 разъ меньше.

Прощай, душенька, голубчикъ; когда поцѣлую тебя? — Цѣлую всѣхъ.

Печатается по автографу, хранящемуся в АТ Б. Впервые отрывок из письма опубликован в Б, II, 1908, стр. 174—175; полностью — по копии, сделанной С. А. Толстой, в ПЖ, стр. 86—89. Датируется на основании начальных слов письма: «нынче утром 27 числа». С. А. Толстая получила это письмо 9 июля (по письму от 10 июля).

В письме С. А. Толстой, на которое здесь отвечает Лев Николаевич, она дает такую картину жизни в Ясной поляне: «Сегодня к Тане [Т. А. Кузминской] приезжали Быковы [дочери тульского вице-губернатора], и дети очень просили опять играть в бары. Мы все играли: и Кузм[инские], и Леонид [кн. Оболенский], и Быковы, и Лиза с Варей, и я, и Ханна, и Славочка [Берс], и Сережа с Таней. Было очень оживленно; вечер был чудесный, и мы потом провожали Быковых в катках, на лошадях Леонида, а Таня с Кузминским верхом. Когда мы ехали домой, это было лучшее время с тех пор, как ты уехал. Так было тихо, и такая чудесная луна отражалась в парах, которые поднимались, и не было, главное, этого одуряющего шума и суеты, которые меня так оглушали эти дни. Мы все ехали молча, и я всё думала о тебе, воображая, что ты на Волге и тоже верно любуешься чудным вечером. Без тебя у нас ужасное движение: то купаются, то катаются, то игры, то пенье, гулянье; но во всем этом шуме без тебя всё равно как без души. Ты один умеешь на всё и во всё вложить поэзию, прелесть и возвести всё на какую-то высоту. Это, впрочем, я так чувствую; для меня всё мертво без тебя. Я только без тебя то люблю, что ты любишь, и часто сбиваюсь, сама ли я что люблю, или только оттого мне нравится что-нибудь оттого, что ты это любишь. Не надоедает ли и развлекает ли тебя Степа? Что твое здоровье, что твое расположение духа? Дети понемногу учатся, купаются, и что-то нежны очень ко мне. Чувствуют ли это они, что тебя нет, или так пришлось, я не знаю. Оболенский ужасно старается во всем помогать и услужить; а Варю и Лизу мне так приятно иметь здесь, что лучше утешенья, как теперешнее мое общество — я и не желаю. Особенно мне милы они потому, что они твои, от них твоим духом пахнет». (ПСТ, стр. 91—92.)

1В своих воспоминаниях о поездке Степан Андреевич Берс описывает так: «Мы поселились в отдельной кочевке, нанятой у муллы, который жил с семьей в другой кочевке рядом. Не всякому в жизни случалось видеть кочевку. Она представляет собою деревянную клетку, имеющую форму приплюснутого полушария. Клетка эта покрывается большими войлоками и имеет деревянную расписную дверцу. Пол заменяет ковыль. Кочевка легко раскладывается и перевозится. Летом в степи это жилище весьма приятно» («Воспоминания о Толстом». Смоленск. 1894, стр. 53).

2В 1862 г.

3 В подлиннике: Станселавичъ

4C. A. Толстая спрашивала в письме от 14 июля: «Не начал ли что-нибудь писать в своей разорванной кибитке посреди кур и добрых башкирцев, и с картинами степи и табунов в горах и заходящем солнце» (не опубликовано).

5Вероятно гр. Алексей Сергеевич Уваров (1828—1884), можайский предводитель дворянства.

6С. А. Берс писал о нем, что он искал случая побеседовать с Толстым (там же, стр. 54).

7Анатолий Константинович Томашевский, один из учителей сельских школ, находившихся в ведении Толстого в начале шестидесятых годов.

8Работавших у Толстого в Ясной поляне в 1861—1862 гг.

9С. А. Берс писал: «Молодой помещик и охотник из Владимирской губернии вполне поддался его [Толстого] влиянию» (там же, стр. 54).

10О нем С. А. Берс писал, что благодаря непринужденному настроению, которым Толстой заражал кумысников, он стал прыгать с Толстым через веревочку (стр. 54).

11«Московский генерал-губернатор. Самарская земля ему была пожалована» (н. п. С. А.). Павел Алексеевич Тучков (1803—1864). Земля продавалась его сыном, Николаем Павловичем Тучковым (1834—1893).

12В письме от 10 июля С. А. Толстая писала: «Что сказать тебе о покупке именья в тамошних краях? Если купить только 2500 десятин по 7 рублей, то ты ведь сам не хотел маленького, а хотел большого именья; а тут только на 17 500 р. Если выгодно, твое дело, я никакого мнения не имею. А жить в степях без одного дерева на сотни верст кругом может заставить только необходимость крайняя, а добровольно туда не поедешь никогда, особенно с пятью детьми. Если выгодно с заглазным управлением, тогда можно купить; а не выгодно, не следует. Вот всё таки же мое мнение высказалось само собою. Ты не сердись, милый, если я тебе что-нибудь противоречу, но впрочем делай всё, как хочешь». (ПСТ, стр. 114—115.)

13Егор Александрович Тимрот (ум. 1908 г.), самарский адвокат, кончивший Александровский лицей в 1851 г. Толстой так писал В. А. Иславину о Тимроте: «Знаю Тимрота не только за любезного, но и за благороднейшего человека». Впрочем, когда дело коснулось приобретаемого Толстым имения, последний отозвался в другом письме к Иславину же так: «Он — Тимрот — великий либерал и двигатель и оценил постройки гнилушки, как я слышал, в 9000» (соответствующие письма Толстого хранятся в ГЛM).

1871 г. Июня 29. Каралык.

Пишу изъ Бузулука. Это 90 верстъ отъ насъ. Мы проѣхали сюда съ Степой вдвоемъ, переночевали и нынче, 29 вечеромъ ѣдемъ домой. Поѣздка очень удалась. Здоровье мое хорошо; и такъ хорошо, что послѣ усталости и недоспанной ночи дорогой, я, вмѣсто того, чтобы не спать, спалъ такъ, что не слыхалъ клоповъ, кот[орые] (когда я проснулся, увидалъ) всего обсыпали меня. Ярмар[ка] очень интересная и большая. Такой настоящей, сельской и большой ярмарки я не видалъ еще.

Разныхъ народовъ больше 10, табуны Киргизскихъ лошадей, уральскихъ, 1сибирскихъ. —

Пишу только, чтобы воспользоваться прямымъ сообщеніемъ, a подробнѣе буду писать послѣ. Кромѣ того, телеграфирую. 2—

Я нашелъ средство телеграфировать мнѣ въ Самару. Именно, если случится что-нибудь необыкновенное, то телеграфируй: въ Самару, Гр[афу] Толстому. Нотаріусу Аляеву. 3— Этотъ нотаріусъ знакомый однаго изъ кумысниковъ, и я просилъ его объ томъ, чтобы въ случаѣ телеграммы переслать мнѣ ее съ нарочнымъ. Имѣй только въ виду, что пересылка съ нарочнымъ можетъ стоить до Каралыка около 20-ти рублей. Я нынче телеграфирую тебѣ, чтобы тебя повеселить, а самъ не могу получить того же. Думалъ я дослать съ отвѣтомъ, но разсчелъ, что пока придетъ да перешлется изъ Тулы или Ясенковъ, 4я не дождусь. Да что телеграммы. И хорошее и дурное не имѣетъ времени. Раньше ли, послѣ. Настоящее хорошее и дурное.