Толстой Л.Н. - Полное собрание сочинений. Том 85

1886 г., Апреля 11. Я. П.

Извелъ всю почт[овую] бумагу на письма, и свои силы, и вамъ, милый другъ, пишу подъ конецъ. Много хорошихъ писемъ было, на к[оторыя] отвѣчалъ. Радостныя письма. 1— Я 3-й день въ деревнѣ. Здѣсь мнѣ не такъ хорошо, какъ было въ пути. Здѣсь слѣды старыхъ грѣховъ и, кромѣ того, я не одинъ. Колич[ка] Ге, Лева, Альсидъ, 2Файнерманы. 3Мнѣ хорошо, но дорогой было прекрасно. Ничего я не писалъ и не пишу еще. И едва ли долго здѣсь останусь, должно быть въ началѣ Святой 4вернусь и потороплю часть семейства уѣхать пораньше. — Теперь по пунктамъ, 1) Руциной 5рукопись я получилъ почти въ минуту отправленія изъ Москвы. Должно быть хорошо. Я пришлю ее вамъ на Святой. 2) Жена вамъ писала о заимствованіяхъ. 63) Картины Ге — вы тоже все знаете отъ жены. 7Теперь пункты предшествующего письма: 1) Севастопольск[iе] раз[сказы] я до отхода изъ Москвы не получалъ. На Святой сдѣлаю, если нужно, такія измѣненія, какія придется, и такъ, чтобы вамъ не дать лишняго труда. 82) Дѣда Соф[рона] тоже не получалъ и согласенъ, что измѣнять надо меньше. 93) О карт[инахъ] Ге. 104) Радуюсь за переводъ по малор[оссійски]. 115) Особенно радуюсь видѣть васъ въ Ясной, коли будемъ живы. Да, хорошо вамъ набрать съ собой побольше работы въ Англію. А впрочемъ я все больше и больше убѣждаюсь, что чѣмъ меньше человѣкъ загадываетъ и ломитъ, а подается по обстоятельствамъ и вызовамъ, тѣмъ нетолько онъ счастливѣе, но плодотворнѣе его дѣятельность. Все къ лучшему. И ваша поѣздка въ Англію, к[оторая] и вамъ и мнѣ кажется такъ напрасна, 12навѣрное имѣетъ значеніе. Какое? Только не такое, какое мы можемъ придумать. Теперь мои пункты. 1) Послала ли вамъ Таня, дочь, разсказъ Иванова, очень хорошій? 13Но пожалуйста хорошенько покритикуйте, я могу быть пристрастенъ. Тутъ у меня есть разсказъ мужика, 14я не прочелъ еще, но кажется, не дуренъ. Радостно то, что наши книжки вызываютъ и вызовутъ подражателей сначала, а потомъ самобытныхъ дѣятелей въ этомъ родѣ. 15— 2) Присланные вами Озмидову разсказы о квакерахъ 1-й номеръ. 16Это во что бы то ни стало надо напечатать и скорѣе. Это очень важно. — Дорòгой намъ старикъ странникъ разсказывалъ Чѣмъ люди живы. Онъ узналъ его по разсказамъ. И удивительно вѣрно и хорошо разсказывалъ. Мнѣ очень радостно б[ыло] слышать.

До свиданья, милый другъ, цѣлую васъ и всѣхъ нашихъ друзей. Насчетъ помѣщенія моихъ разсказовъ я-то согласенъ, да как бы это не возстановило жену противъ васъ. 17Я такъ радъ, когда вы съ ней въ согласіи. Ивана Дурака я радъ, что пропустили въ 12-й ч. 18Это шагъ впередъ.

Л. Т.

Полностью печатается впервые. С исключением первого абзаца напечатано в ТЕ 1913 г., отд. «Письма Л. Н. Толстого», стр. 36—37. Письмо написано на неровно оторванной четвертушке писчей бумаги. На нем рукой Черткова, кроме архивного №, пометка: «11 апреля». Письмо должно быть отнесено к этому числу, потому что в письме Толстого к С. А. Толстой от 11 апреля, в соответствии с началом этого письма, сообщается: «Нынче целое утро сидел один, писал письма — ответы на интересные, полученные мною». Указанная дата подтверждается и словами: «Я 3-й день в деревне».

Письмо это является ответом на три письма Черткова, из которых одно, от 29 марта, было получено им еще в Москве, другое, от 4 апреля, переслано из Москвы с несколькими письмами других лиц, и последнее, от 6 апреля, на которое он отвечает в первой части своего письма, — получено им в Ясной поляне. В первом из этих писем Чертков говорит: „...Для нашего сборника (см. ниже, прим. 6) весьма желательно воспользоваться некоторыми из рассказов ваших, помещенных в «Книжках для чтения». Мы желали бы воспользоваться ими в том размере, какой допускается правилами о литературной собственности; но не хотим этого делать, не сообщив об этом раньше Софье Андреевне и не заручившись уверенностью, что это ее не огорчит... Рассказы ваши давно заимствуются и помещены в различных изданиях, даже специально школьных, а между тем именно ваши «Книги для чтения» требуются в постоянно возрастающем количестве. Тем более некоторые из ваших рассказов, помещенные в нашем сборнике без обозначения вашего имени, не могут повредить сбыту «Книг для чтения». Я бы сам написал об этом Софье Андреевне; только меня останавливает сознание того, что она часто предполагает во мне желание противодействовать ее изданиям... Сознание это мне причиняет много боли, так как естественно, нет лица, с которым я желал бы больше пользоваться хорошими и доверчивыми отношениями, как ваша жена... — Софья Андреевна сказала мне, что, когда я в отсутствии, то она ко мне бывает хуже расположена, чем когда я бываю на лицо. Я боюсь, что это происходит от того, что когда она узнает про мои действия, относящиеся до издания ваших вещей, она приписывает мне мотивы, которых у меня вовсе нет. Не знаю, что я бы дал, чтобы устранить такое недоразумение. И вот именно с этой целью прошу вас спросить у нее относительно предполагаемых выдержек из «Книг для чтения»“...

Письмо Черткова от 4 апреля, так же как часть письма от 6 апреля, излагает его запросы по пунктам, чтò вызывает соответствующую форму и в ответе Толстого. Приводим из этих писем всё наиболее существенное. «Посылаю вам, дорогой Л. H., сокращенные и измененные Озмидовым «Севастопольские рассказы», — пишет Чертков. — Я их перечел в этом виде, и мне кажется, что они производят очень сильное впечатление в желательную сторону. Мне также кажется, что вам там много изменять не стоит. Лучше было бы употребить нужное на это время на написание рассказа нового в боевой военной обстановке. Потребность в таком рассказе — большая. В этих же очерках желательно было бы только немного связать отрывки и действующих лиц для того, чтобы новые лица не выступали бы неожиданно и без связи. Назвать бы следовало всю книжку «Осада Севастополя»... [См. ниже, прим. 8.] — Посылаю вам «Деда Софрона» [см. ниже, прим. 9] с отмеченными Озмидовым местами, которые он считает желательным переделать. Вообще я высоко ценю его строгое отношение к книгам с точки зрения учения и считаю, что он много нам помогает этим. Только я заметил, что к художественной стороне он иногда не чуток и не замечает, когда мысль, вполне соответствующая нашему пониманию жизни, передается не в определенных положительных выражениях, а в общем впечатлении, производимом рассказом. Так в данном случае — я считаю «Деда Софрона» прекрасным рассказом, не требующим изменений... Жду от вас новые чистые экземпляры альбома Ге для представления в цензуру [см. ниже, прим. 7]. Я уже заручился согласием одного магазина изящных картин, который от себя представит в цензуру эти фотографии, так как на нас там смотрят косо. — Присланный нам уже давно перевод на малороссийский язык «Двух стариков» я подверг пересмотру знатоков, и сейчас получил вполне одобрительную оценку этой книги. Оказывается, что перевод сделан Иваном Манжуром, известным знатоком малороссийского языка. Принимаю меры к пропуску этого рассказа через Киевскую цензуру и к его изданию [см. ниже прим. 11]. Мать собирается в Лизиновку 24-го, но остановится в Москве. Там мы хотим пробыть дней 10, а на обратном пути надеюсь навестить вас в Ясной».