Толстой Л.Н. - Полное собрание сочинений. Том 85

1Повидимому, речь идет о рукописи рассказа Савихина (см. прим. 2 к письму № 41 от 2—3 янв. 1885 г.) «Дед Софрон», которую Чертков привез показать Толстому, как подходящую для «Посредника»: ее нужно было срочно вернуть в Петербург, так как названный рассказ шел в набор для мартовской книжки «Русского богатства» (см. ниже, прим. 6 к п. № 46 от 24 февраля), откуда он был перепечатан «Посредником». Он был выпущен в количестве 100 000 экземпляров и имел такой огромный успех у народного читателя, что через три месяца пришлось думать о втором издании. В письме Черткова к Бирюкову от 17 октября 1885 г. дословно приводится следующее сообщение Толстого о «Деде Софроне», написанное им для «внесения в собрание отзывов» об изданиях «Посредника»: «Я захожу по вечерам в школу, где собираются взрослые слушать чтения и бывают беседы, очень хорошие... Здесь Софрон имеет поразительный успех и трогает сердца. Л. Н. Т.» (AЧ). См. также письмо № 81 от 11 октября 1885 г.

2«Учение двенадцати апостолов» — один из древних памятников церковной письменности, относящейся к концу I или началу II в. н. э. и открытый в 1875 г. в библиотеке иерусалимского монастыря. Работая над переводом его, Толстой писал Софье Андреевне: «Сел заниматься над переводом 12 апостолов. Оно очень заняло меня. Оно очень глубоко и может выйти большой важности народная книга, что я и сделаю» (см. т. 83, письмо от 29 января 1885 г.). Очевидно, что при свидании с Чертковым Толстой говорил ему об этой вещи, как о предназначенной для «Посредника», но еще не вполне готовой к печати. Как видно из письма его к кн. Л. Д. Урусову от 26 февраля того же года, работа его над переводом и предисловием к «Учению двенадцати апостолов» несколько затянулась. Напечатать эту вещь в «Посреднике» по цензурным условиям не удалось. Она была напечатана, без подписи Толстого, в журн. «Детская помощь», 1885 г. № 8. См. об этом письмо № 71 от 17—18 июня 1885 г. и прим. 4 к нему, а также комментарии к «Учению двенадцати апостолов» в т. 25.

1885 г. Февраля 24. Москва.

Это письмо написалъ Орловъ 1въ отвѣтъ на письмо однаго Лисицына, 2но полученнаго мною и к[оторое] я показалъ Орлову. Смыслъ письма Лисицына такой: какъ понимать слова Христа — X, 34, 35, 36, 37, 38 Матθея, въ особенности 34. 3Онъ спрашиваетъ: «Какую религію избрать въ жизни, религію любви и снисхожденія къ людскимъ слабостямъ — путь совершенствованія и всепрощенія, или, по духу ученія 34-го стиха, слѣдуетъ взять принесенный мечъ и проникнуться духомъ порицанія, кары и неустанной борьбы». Я приписалъ ему нѣсколько словъ, 4но отвѣтъ Орлова, вырвавшійся у него, — прекрасенъ. Орловъ знаетъ этихъ людей — онъ говоритъ, это зарождающiйся, колеблющійся революціонеръ. 5— Что вы дѣлаете, милый другъ. Давно нѣтъ отъ васъ писемъ. Книжки Р[усскаго] Б[огатства] 6и «Два полюса» 7получилъ. И то и другое хорошо, какъ я и ожидалъ. — Въ романѣ есть очень хорошія мѣста — есть и много недостатковъ литературныхъ , т. е. порожденныхъ нашей скверной литературой. — Я остаюсь при моемъ мнѣніи — Оболенскій человѣкъ, выплывающій изъ бездны и хватающійся уже за берегъ. 8Что онъ будетъ дѣлать на берегу? — Это не мѣшаетъ тому, чтобы я признавалъ вполнѣ, что его журналъ самый близкій мнѣ по направлению, и непремѣнно помѣщу у него. Я даже думаю прислать ему отрывки изъ «Ч[то] н[амъ] дѣлать». 9Я сдѣлаю это, когда вновь займусь этой статьей. Теперь же я на время удалился отъ нея. Я былъ нездоровъ съ недѣлю и былъ поглощенъ Georg’eмъ и послѣдней и первой его книгой, — Progress and Poverty, к[оторая] произвела на меня очень сильное и радостное впечатлѣніе. 10Прочтите, когда будетъ время. Оболенскому необходимо прочесть. Книга эта замѣчена, но не оцѣнена, п[отому] ч[то] она разрушаетъ всю эту паутину научную, Спенсеро-Милевскую 11— все это толченіе воды, и прямо призываетъ людей къ нравственному сознанію и къ дѣлу и опредѣляетъ даже дѣло. Есть въ ней слабости, какъ во всемъ человѣческомъ, но это настоящая человѣческая мысль и сердце, а не научная дребедень. Я здѣсь поручилъ узнать его адресъ и хочу написать ему письмо. 12Я вижу въ немъ брата, однаго изъ тѣхъ, к[оторыхъ] по ученію Апост[оловъ] любишь больше, чѣмъ свою душу. 13— Ученіе Апост[оловъ] я отдалъ Маракуеву. 14Онъ хотѣлъ попытаться провести черезъ цензуру. Оболенскому, я думаю, неудобно напечатать. А впрочемъ, пришлю. У меня есть планъ вмѣсто поѣздки въ деревню проводить Урусова въ Крымъ. 15Не знаю, захочетъ ли Богъ, a мнѣ улыбается. Цѣлую васъ, милый другъ. Дай Богъ вамъ того же спокойствія и счастія, к[оторыя] я все больше и больше испытываю, независимо отъ всѣхъ внѣшнихъ условій, и даже — отъ здоровья. Поклонитесь отъ меня Лизаветѣ Ивановнѣ и попросите ее, чтобы она была снисходительна и добра ко мнѣ.

Полностью печатается впервые. Отрывок был напечатан в Б, III, Госизд., М., 1922, стр. 31. Подлинник представляет собой большую приписку Толстого, сделанную на копии письма В. Ф. Орлова к М. М. Лисицыну (см. ниже, прим. 1 и 2). Даты на письме Орлова, как и пометки Черткова, указывающей приблизительную дату приписки, на подлиннике нет. Датируем, основываясь на том, что письмо это — как видно из ответного письма Черткова, было получено им 27 февраля, а время от написания письма до получения его в Петербурге занимало обычно около двух суток. Кроме того, письмо Толстого к Лисицыну, посланное ему вместе с письмом Орлова и написанное несколько ранее, чем это письмо к Черткову, сохранилось с конвертом, на котором имеется московский штемпель от 24 февраля, — значит, письмо к Черткову было написано не ранее 24 февраля.

Письмо это в значительной своей части, относящейся к Л. Е. Оболенскому (о нем см. ниже, прим. 8), является ответом на большое письмо Черткова от 16—17 февраля, написанное вскоре после свидания его с Толстым в Москве (см. комментарий к № 45, от 15 февраля). Приводим из этого письма все наиболее существенное: «Я был третьего дня у редактора книг Комитета Грамотности, передал ему ваше разрешение и указал на пропуски и изменения в книгах, — пишет Чертков. — Он, разумеется, охотно на всё согласился. Причем сообщил, что он сам написал предисловие к Севастопольской Обороне и чувствует, что оно написано весьма плохо. Я ему объяснил, что вы не думали осуждать это предисловие в литературном отношении, а только, что оно противоречит вашим убеждениям, так как настраивает читателя в сторону сочувствия войне и оправдания ее. Он сказал, что он вполне понимает ваш взгляд и даже сочувствует ему, но он выразил опасение, что по выпуске предисловия книга эта будет исключена из списка произведений, одобренных для распространения в войсках и что поэтому она получит гораздо меньшее распространение... Однако мы разошлись, вполне согласившись, что вы... как автор имеете полное право ожидать точного исполнения вашего желания.— Я вернулся в Петербург с Оболенским и много с ним говорил. Он мне больше и больше нравится, и я все больше прихожу к убеждению, что он действительно заодно с нами. Часто, когда он пускается в научную терминологию и подымает всякие философские системы, я боюсь за предстоящие выводы и опасаюсь, что они окажутся в противоречии с простыми, ясными положениями Христа. Но выходит наоборот... Я теперь читаю его роман «Два полюса», который мне очень нравится по направлению... Я уверен, что если мы его поддержим, то легко можем обратить его журнал в путь для проведения учения Христа. Я был вполне уверен, что, когда он затронул с вами вопрос о материальной поддержке журналу, он не думал о себе, а о деле исключительно. И теперь я в этом окончательно убедился. Ему приходится тратить много усилий и времени для того только, чтобы сводить концы с концами, и потому приходится пользоваться часто материалом слабым. Он согласен поэтому совсем сбыть журнал в чужие руки (только человеку нашего направления) и желал бы только сотрудничать для дальнейшего развития своей идеи — обнаружения полного согласия научных выводов с основаниями учения Христа, — довольствуясь самым малым заработком для пропитания себя и семьи. Я положительно уверен, что здесь он совсем искренен, и вот что сам думаю про это: представляется удобный случай для попытки содействия объединению лучших из пишущих людей для проведения в общество христианского учения в применении к оценке и освещению самых разнообразных явлений нашей жизни. И я думаю, что такой опыт принесет столько же добра писателям, сколько и читателям. Ведь ломает же и гнет всякий журнал, всякая газета естественное направление каждого сотрудника под свою специальную тенденцию. Отчего же не делать того же самого в хорошую сторону? оно будет легче, п. ч. не ломать и гнуть придется, а только вызывать и поддерживать лучшие стремления всякого человека... Следовало бы поддерживать Русское богатство, издавать (всего лучше в связи с ним) газету, и — у нас будет три пути (считая лубочные издания) для проведения мысли Христа в самых разнообразных формах и приемах. Мы этим дадим возможность массе «интеллигентов» применить свои силы к общей пользе, и сама работа в таком направлении будет вызывать в них те общечеловеческие, христианские начала, которые теперь в литературе подавляются и искажаются. Быть может, даже наверное, не сегодня так завтра, вы найдете среди людей, сочувствующих вам и вашей задаче, таких, которые готовы будут посвятить на это дело часть свободных матерьяльных средств, находящихся в их распоряжении; другие, и их будет много, посвятят свои природные средства, свой труд, талант, свое развитие. Разумеется искусственно, насильственно вызвать этого нельзя; но насколько я могу судить, присматриваясь к людям, которых встречаю у вас и не у вас, время для этого настало, люди готовы пуститься по этому направлению». «Редактор книг Комитета Грамотности», о котором говорится в этом письме, — Александр Фомич Петрушевский (1826—1904) — ген.-лейтенант, автор популярных исторических книг, деятельный член Петербургского Комитета грамотности, существовавшего при Имп. Вольно-Экономическом О-ве с 1861 до 1896 г., когда Комитет был разгромлен правительством. В числе равных отраслей деятельности Комитета, имевшего целью содействие народному образованию, было и издание для народа лучших русских авторов. Из произведений Толстого в течение 1884 и 1885 г. Спб. Комитетом грамотности были напечатаны с его разрешения «Кавказский пленник», «Бог правду видит», «Чем люди живы».