Толстой Л.Н. - Полное собрание сочинений. Том 86

1Может быть переведено: с знанием дела.

2«Tocology. A book for every woman by Alice Stockham, M. D. Revised edition. Chicago. Alice B. Stockham and C° 1888. Русский перевод: «Токология или наука о рождении детей, книга для женщин д-ра медицины Алисы Стокгэм. С предисловием графа Л. Н. Толстого. С портретом автора и рисунками. С разрешения автора перевел С. Долгов», тип. И. Д. Сытина. М. 1892.

3Глава XI. «Целомудрие в супружеских отношениях», стр. 140—152, по русскому переводу.

4Слово исправить написано поверх: сдѣлать

5В письме к Алисе Стокгэм (от 30 ноября 1888) Толстой писал:« Я получил вашу книгу «Токология» и очень благодарю вас за ее присылку. Я просмотрел ее и нахожу, что она, насколько я в этом компетентен, действительно книга не только для женщин, но для всего человечества. Без работы в этом направлении человечество не может идти вперед; и мне кажется, что мы очень отстали особенно в вопросе, разбираемом вами, в XI главе вашей книги. Странно, но на прошлой неделе, я как раз написал длинное письмо одному из моих друзей на ту же тему» (т. 64).

6Рукопись эта, составленная по книге епископа Макария: «Примеры благочестия среди соблазнов или поведение древних христиан в отношении к язычникам», была издана без указания автора под заглавием: «Жизнь древних христиан», тип. И. Д. Сытина. М. 1890. Дозволено киевской духовной цензурой 3 июня 1889 года.

7Толстой имеет в виду приписку А. К. Чертковой к письму Черткова от 10 ноября, в которой она между прочим писала: «целую Машу, Таню. Об Озмидове в следующем письме. Отношения наши с ним гораздо лучше, очень это радостно».

1888 г. Декабря 15. Москва.

Хотѣлъ писать вамъ, милые друзья, отвѣчая на ваше послѣднее хорошее письмо, 1и вотъ получилъ еще письмо милаго Хилкова 2и вашъ отвѣтъ ему, и сказать хочется очень многое я объ очень разнородномъ — О вашемъ имущественномъ положеніи и о вашемъ предпріятіи возвращенія въ Ржевскъ 3ничего опредѣленнаго не скажу, пот[ому] ч[то] мало знаю, мало понимаю все дѣло: скажу только двѣ вещи: 1) что участіе Сибиряковскихъ денегъ, 4если кромѣ труда ужъ неизбѣжны деньги, почему то мнѣ не нравится. (Я говорю: не нравится, п[отому] ч[то] не съумѣю объяснить почему. Когда шли на это деньги, получаемыя вами отъ матери, мнѣ больше нравилось ) 2) то, что измѣнять разъ начатое всегда нехорошо, всегда это самообманъ, состоящій въ томъ, что кажется, что, измѣнивъ внѣшнія условія, моя внутренняя жизнь пойдетъ лучше. Мнѣ кажется и для себя я такъ дѣлаю: не надо никогда измѣнять внѣшнія условія той жизни, к[оторую] ведешь, надо, чтобы эти условія измѣнялись сами вслѣдствіе внутреннихъ перемѣнъ. Это я говорю о вашемъ теперешнемъ положеніи: не измѣняйте ничего въ немъ, а пусть оно само измѣнится, если оно не будетъ совпадать съ вашими внутренними требованіями. Еще третье: рѣшая вопросъ своей жизни, попробуйте впередъ допустить, что, какъ бы вы ни поступили, мнѣніе о васъ людей, навѣрно будетъ все одно и тоже — самое скверное — и потому объ немъ ужъ думать совсѣмъ не надо. —

Вашъ отвѣтъ Хилкову я вполнѣ одобряю, но точно также одобряю и мысль и, главное, чувство Хилкова — желаніе не вводить въ обманъ, [1 неразобр.] людямъ. Я о томъ же думаю. Х[илковъ] первымъ условіемъ ставитъ дѣйствовать всегда открыто. Пока прощайте. Цѣлую васъ.

Л. Т.

Публикуется впервые. На подлиннике надпись черным карандашом рукою Черткова: «15 дек., М. № 201». Зачеркнуто: «201», и написано: «204». Датировка Черткова подтверждается записью в Дневнике Толстого от 15 декабря 1888 г.: «Письмо Хилкова к Чертк[ову] и его ответ об исповедании веры и об отречении от церкви и государства»... «Написал Черткову коротенькое письмо».

Толстой отвечает Черткову на его письмо, относящееся к концу ноября, и на письма от 7 и 9 декабря. В первом из этих писем Чертков писал: «Как вы счастливы дорогой друг Л[ев] Н[иколаевич], что не распоряжаетесь ни деньгами, ни поступками других людей, и как мне хотелось бы стать в такое же отношение к деньгам и людям, как и вы. И вместе с тем, поверите ли — впрочем, напрасно я так говорю вы наверно поверите — я не умею и не могу стать в это отношение. Не знаю недостаток ли это разумения, вызываемый соблазном существующего порядка моей жизни, с которого боишься сойти, не зная, что потом будет; или же особые условия моей имущественной обстановки, отличные от ваших; — но все мои отношения с ближайшими людьми, вне семьи меня окружающими, происходят сквозь тесно сплетенную денежную и распорядительную сеть, и я чувствую, что я с женою и дочерью на одной стороне этой сети, а они все по ту сторону, и так по временам тянет к непосредственному, внеденежному и вне-распорядительному общению с людьми, которое, помимо семьи, доступно мне только письменно. И попал я в это положение распорядителя невзначай, зa свои грехи, и теперь не вижу, как выбраться из него, не ломая и не вредя людям, с которыми связан, хотя всё больше об этом думаю, и соображаю, чем о ведении этого «дела», которое для меня вовсе не дело. Пока вижу только один безгрешный выход передать всё дело отдачи денег крестьянам путем хозяйственной помощи самым бедным — в руки другого человека.

В письме от 7 декабря Чертков пишет о своем предыдущем письме: «Вы же, вероятно, ничего не отвечаете по этому поводу, или потому, что денежные соображения, подобные тем, о которых я вам писал, не вызывают в вас отзывчивости, или потому что вы боялись огорчить меня выражением своего несочувствия. Ну что же делать, я, по крайней мере, описал вам ту рамку, в которой мне приходится жить, и которая составляет самую непривлекательную для вас и трудную для меня сторону моей жизни.

В письме от 9 декабря Чертков пишет, что пересылает полученное им письмо от Хилкова и свой ответ ему, и просит Толстого высказать свое мнение об этих письмах.

1В Дневнике Толстого от 13 декабря 1888 г. имеется запись: «Письмо хорошее от милого Черт[кова] и его жены. Надо ответить». См. т. 50.

2Дмитрий Александрович Хилков, князь. О нем см. прим. к письму № 130. В своем письме к Черткову от 28 ноября Хилков писал, что получил экземпляр книги Толстого «О жизни» и думает, что каждый, сочувствующий взглядам Толстого, должен был бы переписывать запрещенные его сочинения, оставляя один экземпляр себе, а другой посылая кому-либо другому. Далее Хилков писал: «Потом еще я думал это последнее время о том, что не мешало бы объявить, в чем смысл учения Иисуса, дабы не было путаницы. Нечто подобное декларации Гаррисона. Я написал записочку о тех вещах, которые казались мне важнейшими, и послал ее Павлу Ивановичу в Петербург. Там нет указаний поступков, а только указание пути, как я понял его из Евангелия и сочинений Льва Николаевича. Также и определение некоторых слов, например — Бог, Христос, жизнь, смерть. Как вам кажется, нужна ли такая декларация — принимая во внимание время, в которое мы живем, и то, что под учение Иисуса подставили другое чуждое ему учение и назвали его — его именем 2.... Как вам кажется.... не обязаны ли мы отречься от церкви и государства? Под словом «мы» подразумеваю тех, которые считают учение Иисуса за истину. Я отлично знаю, что важнейшее есть внутреннее состояние человека — сердце его, но именно потому, что отречение это есть такой пустяк в деле совершенствования личного и вместе с тем такой гнет на всякий свет и всякую истину, мы должны отречься, т. е. начать с легчайшего и малейшего. Кроме того такое отречение покажет людям, что учение церкви и государства не есть учение Иисуса». (АТБ)