Мигель Сервантес Сааведра - Дон Кихот

— Возможно, — прибавил он, — что и они когда-нибудь попадут в такую же беду, и тогда господь пошлет им человека, который за них помолится.

Тут Дон Кихот воскликнул:

— Что за негодяй! Можно подумать, что ты попал на виселицу или тебе грозит смерть. К чему все эти мольбы? О бессовестное и трусливое созданье, ведь ты сидишь там, где покоилась некогда прекрасная Магелона, и если историки не лгут, то с этого коня сошла она не в могилу, а на престол Франции. А разве я, сидящий рядом с тобой, не выдерживаю сравнения с доблестным Пьером, занимавшим то самое место, которое ныне занимаю я? Завяжи себе глаза, малодушное животное. Пусть страх не говорит больше твоими устами, по крайней мере в моем присутствии.

— Ну, ладно, завязывайте мне глаза, — покорно сказал Санчо, — запрещают мне самому молиться богу, запрещают и другим молиться за меня, а потом удивляются, что я боюсь, как бы нам не повстречался какой-нибудь легион дьяволов да не утащил нас в преисподнюю.

Наконец Санчо завязали глаза, и Дон Кихот, убедившись, что все в порядке, повернул ручку. Едва он сделал это, как все дуэньи и остальные присутствующие принялись кричать:

— Поезжайте с богом, доблестный рыцарь!

— Господь с тобой, бесстрашный оруженосец!

— Вот, вот вы уже взлетели на воздух и мчитесь с быстротою стрелы.

— Держись крепко, отважный Санчо, не качайся. Смотри, не упади, а не то твое падение будет горше падения того дерзновенного юноши, который вздумал править колесницей своего отца — Солнца [105] Бог солнца Гелиос — гласит древнегреческое сказание — по просьбе своего сына Фаэтона уступил ему управление колесницей Солнца. Но слабый и неопытный юноша сбился с пути и едва не спалил всю вселенную. Желая спасти мир, повелитель богов Зевс ударом молнии поразил несчастного смельчака, а Гелиос снова направил бег Солнца на верный путь. .

Услышав это, Санчо прижался покрепче к своему господину и, обхватив его руками, сказал:

— Сеньор, как же это они говорят, что мы поднялись высоко в воздух, а между тем их голоса так хорошо слышны, словно они стоят рядом с нами?

— Не забудь, Санчо, что там, где замешано волшебство, происходят самые необычайные вещи. Но не наваливайся на меня так — ты столкнешь меня с коня; право, я не понимаю, что ты беспокоишься; я готов поклясться, что никогда в жизни не приходилось мне ездить на коне с такой ровной и мягкой поступью. Можно подумать, что мы стоим на месте. Итак, друг мой, отгони страх; право же, дело идет на лад, и нас несет попутный ветер.

— Да, это правда, — ответил Санчо, — потому что с одного бока на меня дует такой сильный ветер, как будто там работают тысячи мехов.

Да так оно и было на самом деле. Герцог со своими дворецкими заранее предусмотрели все подробности этого приключения, и приготовленные мехи были направлены прямо на отважных путешественников.

— Мы летим, Санчо, с такой быстротой, что скоро попадем в область огня. И я не знаю, что надо сделать, чтобы этот волшебный конь не занесся в такие сферы, где неугасимое пламя испепелит наши бренные тела.

В это время слуги герцога намотали на концы палок куски горящей пакли и начали махать ими перед самым носом путешественников. Санчо, почувствовав жар, воскликнул:

— Убейте меня, если мы уже не попали в область огня. У меня уже обгорела половина бороды. Я хочу развязать себе глаза и посмотреть, где мы находимся.

— Не делай этого, — возразил Дон Кихот, — кто знает, какая беда может нас постигнуть, если мы нарушим повеление Маламбруно. Возможно, что мы поднялись на такую высоту лишь для того, чтобы потом сразу низринуться в королевство Кандайское, подобно тому, как сокол или кречет с поднебесья устремляется на цаплю. Хотя нам и кажется, что мы улетели из сада каких-нибудь полчаса назад, но, верь мне, мы совершили уже длиннейший путь.

— Не понимаю я, в чем дело, — ответил Санчо, — думаю только, что сеньора Магальянес, или Магелони, была, наверное, не очень чувствительна, раз ей нравилось сидеть на крупе этой лошади.

Герцог, герцогиня и вся свита, едва удерживаясь от душившего их смеха, слушали беседу наших храбрецов. Наконец, чтобы прервать это удивительное путешествие, герцог велел поднести горящую паклю к хвосту Клавиленьо, набитому гремучими ракетами. Ракеты взорвались, и конь с грохотом подскочил в воздух. Дон Кихот и Санчо, слегка опаленные, упали на землю. Когда они пришли в себя, то с большим удивлением увидели, что находятся в том же саду, откуда выехали, а вокруг них лежат в глубоком обмороке герцог, герцогиня и приближенные; бородатые же дуэньи во главе с графиней Трифальди куда-то исчезли. Но их удивление стало еще бо́льшим, когда они заметили поблизости воткнутое в землю длинное копье, к острию которого шнурками из зеленого шелка был привязан белый лощеный пергамент, а на нем большими золотыми буквами было написано:

Прославленный рыцарь Дон Кихот Ламанчский блистательно завершил великое дело спасения графини Трифальди. От него требовалось только решиться на этот подвиг. Маламбруно заявляет, что он вполне удовлетворен отвагой доблестного рыцаря. Подбородки дуэний гладки и чисты; королю Дон Клавихо и королеве Антономасии возвращены жизнь и свобода. А когда оруженосец закончит свое самобичевание, белая голубка вырвется из когтей диких ястребов, терзающих ее ныне, — так постановил мудрый Мерлин, архиволшебник из всех волшебников.

Прочитав эту надпись, Дон Кихот понял, что в ней говорится об освобождении Дульсинеи, и возблагодарил небо, позволившее ему совершить столь великое дело с таким ничтожным риском и возвратить первоначальную гладкость лицам почтенных дуэний. Затем он подошел к герцогу и герцогине, которые все еще лежали в обмороке, и, схватив герцога за руку, сказал:

— Ну же, добрейший сеньор, мужайтесь, мужайтесь; все это пустяки. Приключение уже закончилось, и притом с полным успехом, как об этом гласит надпись на пергаменте.

Герцог мало-помалу пришел в себя, словно человек, пробудившийся от глубокого сна. Прочитав надпись, он заключил Дон Кихота в объятия и поздравил его с блистательной победой; очнулась и герцогиня и все прочие, лежавшие на земле. Они принялись так искусно выражать ужас и изумление, что можно было подумать, будто все это происшествие было не ловко разыгранной шуткой, а самой настоящей правдой. Между тем Санчо все разыскивал Долориду, чтобы посмотреть, какой у нее вид без бороды, и убедиться, действительно ли она красива. Но ему сказали, что в ту самую минуту, когда Клавиленьо, объятый пламенем, рухнулся оземь, весь отряд дуэний вместе с Трифальди исчез, но что все они уже были без всякой щетины, словно их побрил самый опытный цирюльник. Герцогиня спросила Санчо, как он себя чувствовал во время этого длинного путешествия, и Санчо тотчас пустился в рассказы: