Жорж Санд - Маленькая Фадетта

Сильвинэ обрадовался своей находке и перенес ее пониже, он любовался, глядя, как двигаются крылья и думал о том, что Ландри первый привел их в движение. Наконец, ему пришлось уйти, но он заранее предвкушал наслаждение вернуться сюда в следующее воскресенье с Ландри и показать ему, что мельница была хорошо построена и до сих пор не развалилась. Но он так долго не вытерпел и пришел на другой день опять, но, увы! край канавки был истоптан быками, приходившими сюда на водопой, они паслись все утро на рубке. Сильвинэ увидел, приблизившись, что стадо наступило на его мельницу и искрошило ее всю, так что и следа от неё почти не осталось. Его это огорчило и испугало: ему почему-то представилось, что с близнецом его случилось несчастье, и он побежал в ла-Приш узнать, здоров-ли он? Но Сильвинэ заметил, что Ландри не любил, когда он приходил днем, боясь, что это не понравится хозяину: потому он издали посмотрел на него, не показываясь сам. Ему было бы стыдно сознаться, почему он пришел, и он отправился домой, не сказав брату ни слова и долго скрывал свой поступок от всех.

Мать его очень беспокоилась, замечая, как он бледнеет, плохо спит и ничего не ест. Пробовала она брать его с собой на рынок, посылать с отцом или дядей на ярмарку скота, ничто его не занимало и не развлекало. Отец Барбо, потихоньку от неё, стал просить отца Кайлло взять обоих близнецов в услужение. Но тот ему отвечал разумно:

— Если бы я и взял их, то лишь на короткое время; ведь мы не можем держать двух работников, когда с нас довольно одного. Пришлось бы вам отдать его к кому-нибудь другому, к концу года. А ваш Сильвинэ меньше бы думал, если его поместить к чужим и заставить трудиться; он последовал бы примеру брата и храбро взялся бы за дело. Сами вы с этим согласитесь, рано или поздно. Может быть, вам не удастся его поместить там, где вы хотите; приучайте ваших детей не быть приклеенными друг к другу и видеться через неделю или месяц. Будьте же благоразумны, старый приятель, не потакайте капризам ребенка, избалованного от малых лет вашей женой и детьми. Самый трудный шаг сделан: поверьте, он скоро привыкнет, настойте только на своем.

Отец Барбо не мог не согласиться, так как чем чаще Сильвинэ видел брата, тем более тосковал без него. И он решил отдать его в услужение к следующему Иванову дню; тогда он надеялся, что Сильвинэ привыкнет жить без Ландри, раз будет его реже видеть, и поборет свое чувство, которое так вредно влияло на его здоровье. Это решение тщательно скрывалось от матери Барбо; она с первых намеков разразилась слезами, уверяя, что Сильвинэ не выживет. Это очень смутило отца Барбо.

Ландри, слушаясь совета родителей и хозяина, старался уговорить своего бедного близнеца; Сильвинэ с ним вполне соглашался, обещал исправиться, но не мог побороть себя. К его горю примешивалась еще затаенная ревность к Ландри. Он, конечно, был очень рад, что новые хозяева любили Ландри, и обращались с ним так же ласково, как с своими детьми. Но все-таки его огорчало и обижало, что Ландри слишком скоро с ними сблизился, по его мнению. Его сердило, когда Ландри спешил на тихий зов хозяина, бросая отца, мать и брата, он исполнял прежде всего свои обязанности, а дружба казалась ему второстепенной; сам Сильвинэ никогда так быстро не повиновался бы и предпочел бы побыть дольше с своим любимцем.

У бедного ребенка появилась новая забота, прежде ему незнакомая; ему казалось, что брат не отвечает на его любовь, что так было всегда, но он не замечал этого раньше, или что его близнец к нему охладел с некоторых нор, так как другие ему более подходили и он привязался к ним.

Ландри не отгадал ревности брата, потому что это чувство было ему незнакомо от природы. Когда Сильвинэ его навещал в ла-Приш, Ландри старался его развлечь, показывая ему рослых быков, красивых коров, овец, словом, всю ферму отца Кайлло. Ландри был сам большой любитель полевой работы, скотины и всего деревенского добра. Он не мог насмотреться на выхоленную, толстую здоровую кобылку, которую водил на пастбище. Он не выносил небрежной работы и пренебрежения к малейшей вещи, дающей прибыль или плод. А Сильвинэ равнодушно глядел на все и не мог понять отчего брат принимает так близко к сердцу все чужое и не интересное.

— Как ты любишь этих громадных быков! Ты позабыл совсем наших бычков, а они такие живые, кроткие и миленькие; помнишь, они тебя больше слушались, чем отца? Ты у меня даже не спросил, что с нашей коровой, а какое у неё вкусное молоко! Она на меня так грустно глядит, бедняжка, когда я ее кормлю, словно понимает, что я один и нет моего близнеца.

— Она — славная корова, — говорил Ландри, — но погляди-ка на здешних! Посмотри, как их доят: ты никогда не видал еще столько молока сразу.

— Очень вероятно, — возражал Сильвинэ, — но все-таки трава у нас лучше, чем здесь, и я уверен, что молоко и сливки нашей Чернушки гораздо вкуснее.

— Вряд-ли, — отвечал Ландри;— мне так кажется, что отец охотно бы поменялся с сеном отца Кайлло, особенно, своими тростниками у воды.

— Не думаю, — говорил Сильвинэ, пожимая плечами, — в тростниках есть чудные деревья, каких здесь ты не найдешь, а сено, хотя его не так много, гораздо тоньше и душистее; когда его свозят, остается аромат по всей дороге.

Так спорили они из-за пустяков; Ландри отлично знал, что свое — всегда дороже, а Сильвинэ презирал все из ла-Приша, но в смысле этих вздорных слов вырисовывались оба характера: один, способный ужиться и работать везде, другой — не понимающий, как мог быть счастлив и доволен брат не у себя..

Когда Ландри водил его по саду своих новых хозяев и останавливался, среди разговора, чтобы срезать сухую ветку у прививок, или вырвать дурную траву из овощей, Сильвинэ сердился, что он не следил за каждым его словом и движением, а все наблюдал за порядком у чужих. Он стыдился высказать свою обиду, но, прощаясь, он часто повторял.

— Ну, я с тобой заболтался сегодня, пожалуй, я тебе надоел и ты хочешь от меня скорее избавиться.

Ландри не понимал этих упреков, они его огорчали, он сам упрекал брата, убеждая его объясниться.

Если бедный ребенок ревновал Ландри к предметам, то тем более к людям, к которым Ландри привязался. Он не переносил, что Ландри дружит и веселится с парнями из ла-Приша; а когда Ландри играл с маленькой Соланж, он его укорял в холодности к сестренке Нанетт, которая была в сто раз милее, ласковее и чище этой противной девчонки.

Ревность делала его несправедливым: дома он находил, что Ландри занят только с сестрой, а к нему равнодушен и скучает с ним. Он стал слишком требователен и несносен; его грустное настроение отразилось и на Ландри. Его утомляли постоянные укоры брата за его покорность судьбе, и он старался реже с ним видеться. Сильвинэ предпочел бы видеть его грустным. Ландри отлично это понял и хотел дать ему понять, что дружба бывает в тягость, когда она слишком велика. Сильвинэ не обращал на его намеки никакого внимания и находил, что брат с ним слишком суров. Иногда он на него дулся и целыми неделями не показывался в ла-Приш, сгорая от желания туда побежать, но удерживаясь из ложного стыда.