Юз Алешковский - Собрание сочинений в шести томах т.2

Граждане судьи, гражданка Куприна, безусловно и решительно, была бы жива, если бы я, по распоряжению начальства, не исполнял две ответственных работы одним разом. То есть если бы я был или только кладовщиком, или только сторожем горюче-смазочного склада. Начальство рассудило так после того, как были посажены за разбазаривание продукции три кладовщика и два сторожа:

– Ты, Тараканов, являешься совестью нашей партии на данном участке строительства коммунизма. Но для того чтобы соблазна воровать было у тебя меньше, ты будешь зараз и кладовщиком, и сторожем. Как хочешь, так и управляйся. Сторожи сам себя, и сам же уберегай себя от самоуправства сторожа. Партия доверяет тебе полный самоконтроль…

Это – раз, граждане судьи.

Во-вторых, газета «Заря коммунизма» трижды за пять лет называла меня официально кристаллически честным тружеником на всех вверенных постах, начиная с директора парикмахерской при банях, где особенно много злоупотреблений со стороны одеколона и обсчета подстригаемых граждан с помощью подмены простого бобрика на фасонную стрижку «Олимпийская», до заведующего летним пляжем «Общий загар».

Я нигде не попался. Не в том смысле, что не погорел с поличным, как предыдущие горе-администраторы, а в том, что уберегся от удочки алчной наживы и различных торго-во-финансовых махинаций. Если бы я был даже зав. прод-базой во время всенародного голода, то я бы сам помер от истощения, но и другим не дал бы за взятку съесть кусок хлеба, не говоря о масле.

Но что же, скажите, делать такому честному коммунисту с пятьдесят второго года, как я, если местное население окончательно оборзело от мещанства и страсти урвать кусок от государства? Что мне делать? Поначалу добавил я в ограду колючей проволоки, которую, сознаюсь, незаконно приобрел у начальника лагеря № 5 Курохина за три ведра мазута.

Вроде бы не должен человек пролезать на территорию склада. Ограда высокая и колючая. На территории же стоят цистерны с горючим и разные масла. Разумеется, все это в последнее время является большим дефицитом для населения и владельцев машин. На село месяцами, бывает, керосина не завозят. Но ведь и сознательность надо иметь. Мало ли чего у государства нашего нету?… Я вот сам кальсон нижних всю зиму купить не мог. Но ведь я не иду ночью обворовывать универмаг с целью похитить кальсоны из-под прилавка? Не иду. Я мерзну, как коммунист, в одних брюках и терпеливо жду, граждане судьи, когда выбросят кальсоны для населения.

И вот однажды в порядке саморевизии, ради пущего самоконтроля, делаю в цистернах замер бензина и керосина. Буквально падаю со стремянки от полуинфаркта, о чем есть медицинский акт. Горючее зверски расхищено перед самой уборочной неизвестным образом, неизвестной личностью или же целой бандой. Подкоп исключен.

Принимаюсь за самоследствие, поскольку не желаю выносить сор из избы. Может, я сам как-нибудь перелил лишнего, потому что, сознаюсь, часто отпускал продукцию в нетрезвом виде, имея алкоголизм на почве нервного напряжения в борьбе с моральным разложением своего материально ответственного лица?…

Обнаруживаю в одном месте следы овечьей шерсти. Все ясно. Набрасывали, сволочи, шкуры на проволоку, а затем проникали на территорию. И что им замки на крышках цистерн? Нахожу дырки просверленные с пробками ввинченными. Долго ли через шланг слить горючее? Виновных мне найти самому не удалось, но анонимную записку я следствию представил… Там ясно было сказано, что за мою честность покоя мне не дадут и что им непонятно, как земля носит подобных выродков с партбилетом…

Вина моя в том, что и это скрыл я от органов наших. Мало ли им, думаю, дел с психопатами всякими и писателями? Чего людей отвлекать от главной работы по борьбе с инакомыслием в стране? От него у нас весь вред. Потому что от инакомыслия до инакодействия всего один шаг, граждане судьи.

Однако я виноват.

Сознаюсь также, что недостачу горючего я в кратчайший срок ликвидировал путем недолива последнего водителям транспортных средств и организациям… Ревизия прошла нормально, таким образом, и государство не осталось в накладе. Ну, а я после того случая принял решительные меры по борьбе с дальнейшими хищениями горюче-смазочных материалов.

Что может остановить владельца, скажем, «Жигулей» после того, как он пару недель не может купить на колонке бензин, а в отпуск ехать надо на рыбалку? Электрический, исключительно, ток высокого напряжения.

Надо, думаю, поставить наконец электрификацию, о чем мечтал еще родной Ленин, на службу советской власти и борьбе с хищениями соцсобственности. За свои, можно сказать, кровные денежки нанял шабашников. Они мне и сделали электрификацию колючей проволоки.

Художнику из кино, сознаюсь, дал я пару ведер автола за сочинение предупредительных плакатов в виде черепов с костями, молний красных и слов: «Смертельно! Убьет на месте! Береги свою жизнь – она дороже горюче-смазочных материалов».

Так и написал, чтобы думали перед кражей и сомневались…

Я же ведь тоже не мог целый день продукцию отпускать, а потом сторожить территорию. У меня семья начала разваливаться на почве охраны.

Я ночевал поначалу в конторе. Затем жену начал приглашать туда же, так как жизнь есть жизнь. Но ее бензиновый дух смущал. А после электрификации мы жили нормально. Хищения прекратились совершенно. Я и ночной подсвет для смертельных плакатов сделал.

Но не моя же вина, что Куприна за шестьдесят лет советской власти не выучилась читать, а только молоком да мясом всю жизнь спекулировала! Грамотного человека ведь ни одного за полгода не убило током. Поэтому я прошу учесть безграмотность Куприной и выпас ее коровы на казенном лугу и то, что я, на золоте, можно сказать, сидя, не обогатился за счет нефтяных интересов нашей родины.

Оставьте меня на свободе, где я нужней, чем среди расхитителей народного добра. Обязуюсь также сделать антикоровье и антикозье ограждение склада для недопущения дальнейших попаданий молочных спекулянток под напряжение 220 вольт.

Кучков систематически пьянствовал, учинял скандалы с женой. В день совершения преступления он, будучи в нетрезвом состоянии, уснул в доме отца. Его жена Кучкова пришла за ним и увела домой. Дома Кучков учинил скандал, схватил ружье и выстрелил в комнате. Услышав шум, в дом Кучковых прибежали соседи. Кучков, угрожая им ружьем, выпроводил их из дома. Затем Кучков, перезарядив ружье, почти в упор выстрелил в грудь жены. В результате полученного ранения Кучкова сразу же умерла. В это время к дому прибежала теща осужденного гр-ка Полежаева. Увидев ее около забора, Кучков выстрелил в нее, но промахнулся. Тогда Полежаева подбежала к нему и вырвала у него из рук патронташ.