Хосе Ортега-и-Гассет - Анатомия рассеянной души. Древо познания
- Название:Анатомия рассеянной души. Древо познания
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Лабиринт
- Год:2008
- Город:Москва
- ISBN:5-87604-197-1
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Хосе Ортега-и-Гассет - Анатомия рассеянной души. Древо познания краткое содержание
В издание вошли сочинения двух испанских классиков XX века — философа Хосе Ортеги-и-Гассета (1883–1955) и писателя Пио Барохи (1872–1956). Перед нами тот редкий случай, когда под одной обложкой оказываются и само исследование, и предмет его анализа (роман «Древо познания»). Их диалог в контексте европейской культуры рубежа XIX–XX веков вводит читателя в широкий круг философских вопросов.
«Анатомия рассеянной души» впервые переведена на русский язык. Текст романа заново сверен с оригиналом и переработан. Научный аппарат издания включает в себя вступительную статью, комментарии к обоим произведениям и именной указатель.
Для философов, филологов, историков и культурологов.
Анатомия рассеянной души. Древо познания - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
С самого начала нашей работы мы пытались удержаться в пределах произведения Барохи, исследуя его, оценивая его возможности, — так и должна поступать литературная критика, — но произведение это неизбежно оказывалось непрочным, и мы расставались с ним ради встречи с его автором. Так всегда происходит с несамодостаточным произведением, которое не может обходиться своими собственными силами и живет, опираясь на своего творца, неспособное оторваться от него и существовать изолированно как явление среди прочих явлений. Кто, изучая механику, думает о Ньютоне [154] Кто, изучая механику, думает о Ньютоне Исаак Ньютон (1643–1727), английский математик, астроном и физик.
? Кто, не будучи эрудитом, читая «Дон Кихота», вспоминает о человеке по имени Сервантес? И кто, в свою очередь, смотря на картину Эль Греко, не чувствует, что его начинает бросать от одной ее стороны к другой, как если бы полотно билось в конвульсиях, и лишь затем вспоминает об авторе, о маленьком загадочном и странном греке? [155] Эль Греко (Доменикос Теотокопулос, 1541–1614), великий испанский художник, по происхождению критянин. В 1576 году приехал в Испанию и до конца своих дней жил в Толедо, где до сих пор и находится большая часть его произведений.
А все, что в себе самом не имеет полной реальности, стремится спастись в реальности своего автора. Так, кусок палочки в воде реален только на сетчатке глаза, который на него смотрит.
Исток характера начинается в описании, в отрывке диалога, в умении, с которым человек схвачен, в каком-то его неожиданном эстетическом или психологическом суждении, множестве деталей, в конце концов, на которые мы наталкиваемся с определенной частотой в книгах Барохи, все это как бы приглашает нас принять на веру его литературные способности. Но произведение в целом не производит на нас впечатления, часто просто утомляет, события раздражают своей неоправданной вычурностью и бессвязностью. Эти детали расчленяют целое и представляются нам echantillons sans valeur [156] echantillons sans valeur образцы без ценности (фр.)
, достаточной чтобы дать авторитет строению; они — представители автора, они — то, что само по себе им и обработано. Все остальное, и прежде всего целостность произведения, сделано не им. Но кем же?
Здесь имеет место эстетическая проблема, на рассмотрении которой нужно немного задержаться. Я уже показал, насколько трудно бывает понять, что автор произведения вовсе не тот человек, который в один прекрасный день достиг его завершения, или лучше сказать, что человек, который в один прекрасный день смог создать произведение, лишь дальний родственник этого самого человека из обычной жизни. Разве нужно думать о сборщике налогов Сервантесе, читая «Дон Кихота»? [157] Разве нужно думать о сборщике налогов Сервантесе, читая «Дон Кихота»? Работа мытаря — известный факт из богатой событиями биографии Мигеля де Сервантеса Сааведры.
В одних случаях дистанция будет меньше, чем в других, но всегда что-то пережитое автором должно провалиться в неведомые глубины и там преобразоваться, прежде чем войти в произведение в качестве одного из элементов. Пропасть между искусством и жизнью извечна: она может быть шире или уже, но всегда — бездонна.
На этом этапе еще даже нет необходимости различать художественную красоту и научную истину. При всем уважении к такому различению нам кажется более своевременным обратить внимание на несоизмеримость любого научного или художественного открытия со своим открывателем.
Теорема Пифагора не имеет ничего общего с личностью самого Пифагора [158] Теорема Пифагора не имеет ничего общего с личностью самого Пифагора Пифагор (580–500), древнегреческий математик и философ.
, который в какой-то момент открыл ее. Я бы сказал, что он просто охотился в границах той идеальной территории, где пасется истина. Личная судьба Пифагора, гражданина Самоса, скорее, лежит в плоскости судьбы тех жертвенных волов, которых в благодарность за сделанное открытие он посвятил богам-покровителям.
Было бы очень правильно завести привычку воспринимать произведения искусства столь же реальными, как и отдельных людей [159] Ясно, что при историческом взгляде произведения искусства могут рассматриваться так же, как общественные институты и идеологии. Но ведь смотреть исторически значит не смотреть на произведение искусства эстетически (прим. Ортеги).
. «Гамлет» и «Дон Кихот» с самого начала располагаются на τόπος ύπερ-ουράνιος [160] «Гамлет» и «Дон Кихот» с самого начала располагаются на τόπος ύπερονράνος опечатка в публикации или неразборчивый текст по-гречески в оригинале; вероятно, Ортега имеет в виду τόπος ύπερ-ουράνιος букв. наднебесное место (ύπερ-ουράνιος, наднебесный, слово, встречающееся в произведениях Платона). Ниже Ортега параллельно использует термин «трансцендентальный».
, на том идеальном месте вкупе с иными многочисленными произведениями искусства, еще неизвестными, — некоторые из них, возможно, вообще никогда не снизойдут на землю. Шекспир и Сервантес — просто два органа видения и ничего более, как два зрачка, способные прозревать сквозь плотную атмосферу, инертную к традиционному, интуитивно почувствовать те два объекта, находящиеся ab aeterno [161] ab aeterno (лат.) извечно
в своем идеальном местоположении. Нет никакого сомнения, что эти волшебные органы — поэты — должны своей гениальной способностью видеть
non ciò che il volgo viola con gli occhi
ma delle cose l’ombra vaga, immensa [162] non ciò che il volgo viola con gli occhi та delle cose l’ombra vaga, immensa то есть: не то, что взоры черни оскверняют, но суть глубокую вещей в блуждающей тени — Строчки из поэмы Джованни Пасколи (1855–1912) «Солон» (Solon). При цитировании, правда, Ортега заменил одно слово: во второй строке вместо vaga у Пасколи стоит lunga, «длинная».
.
Хотя в искусстве больше открытий, связанных с конструкцией, но сами произведения искусства навсегда останутся несоизмеримы с открывателем. Что вбирают в себя вещи от зеркала, в котором в какой-то момент они отразились?
Поэты — это только среда, сквозь которую мы видим произведения искусства. Если эта среда прозрачна, мы видим их такими, как они есть. А если среда замутненная, объект доходит до нас, неся на себе отпечаток того, что заключено в душе поэта, и его формы оказываются деформированными, нарушенными страстями, жестами или капризами автора. Так что, даже когда критика стремится этого не заметить, необходимо обращать внимание на то, не деформировано ли произведение, и если да, то в какой степени. В недостатках художественного произведения просматривается человек из плоти и крови, исторический индивид, которого мы обычно называем автором.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: