Джейн Остен - Сэндитон

– Ну, да, конечно, – усмехнулся мистер Паркер, продолжая перелистывать брошюру. – А как безграмотно и коряво написано, – и снова язвительно начал читать вслух: «Другое преимущество особенно имеет преимущественное значение». Ха-ха, кто еще за пределами Бриншора может опуститься до такой нескладной фразы? Так вот, их «преимущественное преимущество состоит в том, что все публичные развлечения начинаются и заканчиваются рано, что значительно важнее для сохранения здоровья, чем принято считать». Ах! Вот здесь Сидней что-то неразборчиво написал на полях, минуточку, – мистер Паркер перевернул брошюру, отогнул угол страницы, пытаясь разобрать небрежный почерк брата. – Ага, – вот, что пишет нам Сидней. – «У Сэндитона, конечно есть свое преимущество, еще более преимущественное для инвалидов – это полное отсутствие каких-либо развлечений». Ну, что за наглый щенок!

Он в сердцах швырнул брошюру на стол. Миссис Паркер тут же взяла ее и начала искать те две колонки, которые ее муж так и не дочитал до конца. Вскоре она нашла кое-что любопытное.

– Дорогой, здесь говорится, что в Бриншоре только что подготовили для гостей курорта новый прогулочный маршрут вдоль берега моря. Это как раз то, что может действительно привлечь внимание отдыхающих. Вы вчера гуляли по этому маршруту, мисс Хейвуд?

– Нет. То есть… я просто не знала об этом, – сказала Шарлотта в некотором смущении, стыдясь признать, что ей приглянулся Бриншор, и, надеясь, что от нее не будут требовать комментария по каждой строчке этого рекламного сообщения.

– Вот видите! – торжествующе воскликнул мистер Паркер. – Бриншор гордится маршрутом для прогулок, который никто не замечает. В Сэндитоне полно таких маршрутов…

– В таком случае, тебе следует самому оповестить о них отдыхающих, – предложила миссис Паркер. – Смотри, здесь по пунктам расписано всё, что предлагает своим гостям Бриншор: «все условия для восстановления здоровья и улучшения настроения; врач курорта и опытный лекарь всегда к вашим услугам; для любителей купанья – очень удобные и хорошо оборудованные вагончики для переодевания; можно арендовать прогулочные лодки, портшезы, кресла на колесах для больных и инвалидов, лошади, кабриолеты и ослики – все это можно получить на приемлемых условиях; интересные водные прогулки и пешеходные экскурсии; возможности для любителей геологов, поклонников древностей, натуралистов и коллекционеров морских водорослей и раковин; залы для танцев, комнаты для бильярда и карточной игры – все это расположено компактно; В Бриншоре в течение сезона проходят танцевальные Ассамблеи каждые две недели». Естественно. Сидней подчеркнул это место жирной чертой.

– Дайте мне взглянуть, дайте мне взглянуть, – воскликнул мистер Паркер. – Можно подумать, Сэндитон не может составить подобный список услуг, да мы можем предложить гораздо больше. Я лично мог бы заполнить не две колонки, как представители Бриншора, а целых четыре и без всякой назойливой саморекламы. Вот как бы я начал: «Совсем скоро Сэндитон станет одним из самых престижных приморских курортов и для этого у него есть все основания». А затем, знаете, сдержанно, но уверенно изложил бы все наши эксклюзивные предложения и климатические преимущества. Примерно так: «Курорт Сэндитон отличается чрезвычайно благоприятным положением, со всех сторон, кроме южного направления, он надежно защищен грядой холмов от ураганных ветров. Отдыхающих приятно удивят царящая здесь атмосфера здорового образа жизни и уникальный природный ландшафт, а также чистый пляж и щедрая южная земля. Согласитесь, на этом фоне Бриншор со своими морскими и пешими прогулками меркнет! А есть ли у них что-нибудь подобное Аббатству Фордклиф как у нас? – разгорячился мистер Паркер. – А такой холм, как наш Пик Хилл? И где Вы там найдете такую великолепную гальку вдоль ручья? Построили ли они чайные комнаты на пляже, как мы? Конечно, нет. Они никогда не построят чайные комнаты, потому что у них нет такого чая, как у нас. Ни чая, ни воды, чтобы его заварить. Как Вам, кстати, мисс Хейвуд, бриншорский чай, который Вы вчера, наверняка, попробовали в гостинице? Солоноватый на вкус? Несомненно, отвратительный?

– Да нет, я не заметила, чтобы он был соленый. Обычный чай, – призналась Шарлотта.

– Вероятно, они провозят в гостиницу питьевую воду издалека, – согласился удовлетворенный мистер Паркер. – Иначе Вы бы сразу почувствовали. Вблизи Бриншора нет хорошей питьевой воды. Но я всё-таки поговорю с леди Денхэм по поводу создания собственного приморского маршрута. Хотя, мы, конечно, будем называть наш маршрут эспланадой! Думаю, это будет широкая улица с аллей посредине!

С этими словами мистер Паркер быстро взял справочник и до обеда закрылся в своем кабинете, чтобы проникнуться новыми идеями и подготовить достойную статью о Сэндитоне для дальнейшей публикации.

Шарлотта, спокойно окончив завтрак, подумала о том, как просто Сидней заставил своего старшего брата делать то, что он никогда и не собирался. Он не сказал ему ни единого слова и даже не присутствовал рядом, со стороны можно было подумать, что всё получилось само собой, если бы Шарлотта не знала Сиднея. Но когда она взяла свою шкатулку из ракушек и осторожно вынесла ее из комнаты, не забыв приложенное к ней письмо, то поняла, что сама также легко подчинилась воле Сиднея. Шарлотта явно недооценивала свое женское обаяние, боялась поверить, что шкатулка была куплена специально для нее, и что Сидней писал это короткое письмо, с нежностью думая о ней. Зная об этом, она наверняка оценила бы его подарок по достоинству.

После отъезда Сиднея Шарлотта решила весь день, а может быть, и не один, провести с миссис Паркер в ее новой оранжерее. Мистер Паркер не разделял страстного увлечения супруги, которая могла часами возиться в своем цветнике. Она выращивала собственные цветущие растения из семян, кропотливо выводила новые виды и практически оставила своего садовника без работы, изредка отдавая ему на попечение кустарники, которым становилось тесно под стеклянной крышей.

Мэри постоянно была занята пересадкой рассады из переполненных ящиков в десятки возрастающих по размеру горшков, поливала саженцы, заботливо ухаживала за ними и лелеяла их, пока из хрупких ростков они не превращались в пышные кусты. Затем всё повторялось сначала. В этом было ее тихое счастье. Почти каждое утро миссис Паркер начиналось в этой просторной оранжерее, а поскольку работы было много, она никогда не отказывалась от посторонней помощи, но не любила, когда ее отвлекали от любимого занятия по пустякам.

Поэтому когда дверь в оранжерею распахнула леди Денхэм, миссис Паркер слегка нахмурилась, вздохнула и пыталась подавить своё легкое раздражение.