Джейн Остен - Эмма

У Эммы перехватило дыхание. Какое чувство испытала она, услышав его речи? Вернее будет спросить, какое из недобрых чувств в ней возобладало. Она была слишком поражена, чтобы немедленно ответить. Двух секунд молчания было для мистера Элтона достаточно, чтобы вернуть прежнее радужное состояние; он вновь попытался завладеть ее рукой и жизнерадостно воскликнул:

– Очаровательная мисс Вудхаус! Позвольте мне истолковать ваше молчание в свою пользу – как знак того, что вы давно понимаете меня!

– Нет, сэр! – вскричала Эмма. – Ничего подобного! Мало того, что я совершенно не понимаю вас, до настоящего момента я совершенно превратно истолковывала ваше поведение! Со своей стороны могу сказать: мне очень жаль, что вы решили открыться в своих чувствах мне… я не желала ничего подобного… ваша привязанность к моей подруге Харриет доставляла мне огромную радость, и я самым серьезным образом желала вам успеха! Вы ее преследовали, да-да, искали ее общества, но, предположи я хоть на миг, что ваши частые визиты в Хартфилд не связаны с нею, я бы, конечно, положила им конец. Должна ли я понимать вас так, что вы никогда не искали особого расположения мисс Смит, никогда серьезно о ней не думали?

– Никогда, сударыня! – воскликнул он, в свою очередь задетый. – Уверяю вас, никогда! Чтобы я мог серьезно думать о мисс Смит! Мисс Смит – в своем роде девушка хорошая, и я всячески желаю ей удачно выйти замуж. Я желаю ей только добра! Несомненно, отыщутся мужчины, которые не станут возражать против… Как говорится, всяк сверчок знай свой шесток, однако, смею заметить, я еще не пал так низко. Я еще не настолько разочаровался в стремлении заключить союз с равной себе, чтобы искать расположения мисс Смит! Нет, сударыня, я приходил в Хартфилд только ради вас. И вследствие полученного мной поощрения…

– Поощрения? Я поощряла вас?! Сэр, вы впали в величайшее заблуждение. Я принимала вас только как преданного поклонника моей подруги. Ни в каком другом свете не отличались вы в моих глазах от обычного знакомого. Мне очень жаль вас, но хорошо, что недоразумение наконец разъяснилось. Продолжай вы в том же духе, у мисс Смит могли бы возникнуть заблуждения относительно ваших намерений. Возможно, ей, как и мне, невдомек, что вы настолько чувствительны к вопросу о разнице в положении. Но тем меньше будет ее разочарование; искренне верю, горе ее будет непродолжительным. У меня же в настоящее время нет намерений выходить замуж.

Он был так зол, что ничего не ответил: ее решительный вид исключал всякую возможность молить о снисхождении. И в таком состоянии взаимного негодования, оскорбленно молча, они вынуждены были еще несколько минут ехать в обществе друг друга, так как из-за опасений мистера Вудхауса кареты двигались черепашьим шагом. Если бы оба не были так раздосадованы, молчание было бы неловким, но их прямые и откровенные чувства не оставляли места для смущения. Они не обратили внимания, как карета свернула на Пастырскую дорогу, затем остановилась. Просто вдруг оба заметили, что оказались у дверей его домика. Он выпрыгнул из кареты, оскорбленно сжав губы. Эмма сочла необходимым все же пожелать ему спокойной ночи. Он процедил в ответ: «Спокойной ночи» – холодно и высокомерно; и затем она, в состоянии неописуемого раздражения, проследовала домой, в Хартфилд.

Дома ее бурно приветствовал отец, радуясь, что она благополучно добралась – его очень страшила мысль о том, что от Пастырской дороги дочь ехала совершенно одна. Там такой крутой поворот, о котором ему и помыслить страшно! Притом кучер недостаточно опытен – не то что Джеймс. Кроме того, Эмма обнаружила, что только ее возвращения и не хватало для всеобщего полного счастья, ибо мистер Джон Найтли, пытаясь оправдаться за то, что в гостях дал волю дурному настроению, буквально излучал доброту и внимание, он настолько старался угодить мистеру Вудхаусу, что, хоть и не был готов составить ему компанию в поедании овсянки, охотно поддакивал тестю, подтверждая ее чрезвычайную полезность. Словом, день для всех, кроме нее самой, завершился мирно и покойно. Никогда еще не пребывала она в таком смятении, и ей стоило большого труда притворяться спокойной и веселой, пока не настала пора идти спать. В своей комнате, вдали от посторонних глаз, она могла не скрывать истинных чувств.

Волосы были завиты, горничная отпущена, и Эмма получила наконец возможность поразмыслить обо всем случившемся и пожалеть себя. Ну что за незадача! Все, чего она так страстно желала, рухнуло. Просто катастрофа… Какой удар для Харриет! Вот что было хуже всего. Собственно говоря, Эмма не в состоянии была вспоминать события прошедших дней без боли и унижения, но в сравнении со злом, причиненным Харриет, все это ничто! Эмма с радостью бы согласилась заблуждаться еще больше, ошибиться еще серьезнее и страдать еще сильнее, чем сейчас, – она виновата и заслужила наказание. Если бы только последствия ее заблуждений ударили по ней одной!

– Ведь я сама убедила Харриет влюбиться в него! Боже, если бы не это, я бы вынесла все, что угодно! Стерпела бы от него удвоенную наглость и самонадеянность, но бедная Харриет!

Как могла она так обманываться! Он заявил, что никогда не имел серьезных намерений по отношению к Харриет – никогда! Эмма наново припомнила события последних недель и пришла в замешательство. Она сама все выдумала, предположила невероятное и истолковывала любые его поступки в благоприятном для себя свете. Но и его поведение было небезупречным! Он колебался, сомневался, вел себя двусмысленно, иначе она не впала бы в такое заблуждение.

Портрет! Как страстно стремился он заполучить его! А шарада? А сотни других мелочей? Казалось, все указывает на Харриет. Ну, положим, «острый ум» смутил ее еще тогда… но вот упомянутые им «ясные глазки»… Если уж на то пошло, шарада не подходила ни к одной из них… он все смешал в одну кучу! Все безвкусица и неправда. Да и кто бы мог разобраться в такой тупоумной ерунде?

Конечно, Эмму часто, особенно в последнее время, коробила его манера лебезить перед ней, однако она относила его манеры на счет недостатка у него проницательности, образования, вкуса: его поведение служило лишним доказательством того, что он не всегда вращался в лучшем обществе. При всей его мягкости и обходительности ему недоставало некоторой элегантности и тонкости. Однако до сего дня ей и в страшном сне не могло присниться, что его поведение по отношению к ней знаменует собой нечто иное, кроме обычной благодарной почтительности и внимания как к подруге Харриет.

Первые подозрения на сей счет закрались в ее голову благодаря мистеру Джону Найтли. Безусловно, он, как и его брат, не лишен прозорливости. Эмма припомнила предостережение, которое однажды сделал мистер Найтли относительно мистера Элтона: он уже тогда был убежден в том, что мистер Элтон ни за что не женится сгоряча. Она невольно покраснела: мистер Найтли сразу раскусил его, а она? Как ужасно, как унизительно! Оказалось, что мистер Элтон во многих отношениях полная противоположность тому, что она думала о нем и каким представляла его: надменный, самонадеянный, самодовольный, он полон непомерных претензий и мало заботится о чувствах других людей.