Джейн Остен - Нортенгерское аббатство

– Когда вы в первый раз повстречались с Генри, он приехал в Бат всего на пару дней, чтобы снять нам номера.

– Это не приходило мне в голову. Я нигде его не встречала, поэтому и подумала, что он уже уехал. А вы не знаете девушку, с которой он танцевал в понедельник? Это, случайно, не мисс Смит?

– Да, она знакома с мисс Хьюс.

– Мне показалось, она была довольна партнером. Как вы думаете, она очень хорошенькая?

– Не очень.

– Я вижу, мистер Тилни никогда не ходит к источнику.

– Только изредка. А сегодня утром он занят с моим отцом.

Тут к ним присоединилась миссис Хьюс, спросив мисс Тилни, собирается ли та уходить.

– Смею надеяться, я еще получу удовольствие снова вас видеть, – сказала на прощание Кэтрин. – Вы завтра придете на котильон?

– Возможно, мы… Да, я думаю, мы непременно там встретимся.

– Я так рада, мы тоже все там будем.

Еще раз сказав друг другу до свидания, они все же расстались, мисс Тилни, со своей стороны, узнав кое-что о чувствах знакомой, а Кэтрин – в полном неведении того, что столь явно их раскрыла.

Барышня вернулась домой невообразимо довольная. Этим утром сбылись все ее мечты, грядущий вечер обещал так много, а будущее казалось таким безоблачным! Теперь она целиком окунулась в заботы, какое платье выбрать и какую прическу соорудить. Можно ли винить ее за это? Во все времена излишняя суета вокруг наряда затмевала собой то, ради чего собственно сам наряд выбирался. Кэтрин прекрасно об этом знала, поскольку двоюродная бабка в прошлое Рождество прочла ей на эту тему целую лекцию; и все же, проснувшись в среду утром, она целых десять минут беспокойно металась в предпочтениях между горошком и ришелье, и если бы время ее не поджимало, она, скорее всего, так ни на что бы и не решилась, а пошла б и купила себе по такому случаю новый туалет. Нет, не было в том ее вины, по крайней мере, в легкомыслии ее скорее обвинил бы брат, чем двоюродная бабка, поскольку только мужчинам действительно известно то безразличие, с которым они встречают любые новые туалеты. Многие леди смертельно бы оскорбились, доведись им узнать, каким холодным остается сердце мужчины при виде того, что так свежо в силуэте, очаровательно сшито и дорого стоит, как мало их волнует качество муслина и сколь равнодушны они к крапинкам и лапкам, цветочкам и полоскам. Женщина прихорашивается только для собственного удовольствия: ни один джентльмен не сможет восхищаться ею столь же сильно, как она сама, и ни одна дама не сумеет по достоинству оценить всю красоту, какую замечает лишь сама модница. Общая опрятность и что-то вроде современности покроя вполне удовлетворяют первых, а крепость швов и отсутствие вычурности очень приветствуется последними. Однако потревоженному покою Кэтрин не было дела ни до тех, ни до других.

В четверг вечером она пребывала в настроении, совершенно отличном от того, что посетило ее в предыдущий понедельник. Тогда девушка ликовала от предложения Торпа, теперь же она всячески избегала встречи с ним, дабы избавить себя от повторного ангажемента; она не осмеливалась ожидать, что мистер Тилни пригласит ее на танец в третий раз, но именно с этим были связаны все ее мечты, надежды и планы. Любая девушка проникнется сочувствием к нашей героине, переживающей такой критический момент, поскольку всякой леди знакомы подобные волнения. Каждая дама хотя бы однажды скрывалась от надоедливого поклонника и в то же время с замиранием сердца ловила малейшие знаки внимания со стороны того, кто ей дорог. Как только появились Торпы, терзаниям Кэтрин не было конца; она нервно и суетливо искала укрытия от взгляда Джона, притворно пропуская мимо ушей все, что он ей говорил. Начались танцы, а Тилни все не появлялись.

– Милая Кэтрин, – прошептала ей Изабелла, – ты только не пугайся, но я опять собралась танцевать с твоим братом. Я вполне осознаю, как это может шокировать. Я ему уже говорила, что это стыдно, но все же вы с Джоном не должны над нами смеяться. Дорогая, пойдем же скорее с нами. Джон только что куда-то отошел, но он обязательно появится через минуту.

У Кэтрин не было ни времени, ни желания отвечать. Те двое ушли, Торп по-прежнему крутился невдалеке, и она уже потеряла всякие надежды на то, чтобы от него избавиться. Тем не менее, Кэтрин все же напряженно за ним следила, когда вдруг ее поразила мысль о том, что, прячась в этой толпе, она поступает непростительно беспечно, ведь Тилни может прийти в любой момент, а она его не заметит; сразу же вслед за этим приступом беспокойства она услышала, как кто-то ее окликнул и тут же увидела самого мистера Тилни, подошедшего, чтобы пригласить ее на танец. Наш читатель легко может представить, как при этом заблестели ее глаза, как сладко затрепетало сердце, и с какой готовностью она шагнула ему навстречу. Кэтрин подумала, что избежать, вернее, вовремя избежать встречи с Джоном Торпом – само по себе огромная удача; как все же щедр бывает порою случай: получить приглашение на танец от мистера Тилни (будто того и впрямь что-то толкнуло на поиски девушки!), – можно ли было надеяться на что-либо подобное.

Не успела наша пара выйти в зал к танцующим, как Джон Торп, вставший позади барышни, воскликнул:

– Ничего себе, мисс Морланд! Что бы это значило? Я думал, сегодня вечером вы танцуете со мной.

– Не понимаю, почему вы так подумали, ведь вы меня об этом не просили.

– Клянусь Богом, это восхитительно! Я просил вас, как только сюда пришел, и сейчас я собирался напомнить вам об этом, но стоило мне отвернуться, и вас уж след простыл! Старый трюк. Я пришел на бал только ради вас и пребывал в полной уверенности, что, начиная с понедельника, вы танцуете только со мной. Да, я помню, именно так и было; я просил вас об этом, когда вы снимали свой плащ в холле. И там же я рассказывал своим знакомым, что сумел ангажировать самую хорошенькую девушку на всем курорте. Если сейчас они увидят вас с другим, они же мне прохода не дадут.

– Да нет же, после того, что вы им расписали, на меня никто и не подумает.

– Бог свидетель, если они так не подумают, я публично назову их болванами и вышвырну из этого зала. А что это за чудак с вами?

– Мистер Тилни, – бросила та, чтобы удовлетворить его любопытство.

– Тилни, – повторил он. – Гм, кажется, я его не знаю. Как я посмотрю, он ладно скроен. А ему, случайно, не нужна лошадь? Мой приятель, Сэм Флетчер как раз выставил великолепную скотинку на продажу. Как раз то, что надо для верховой езды – и всего за сорок гиней. Я сам раз пятьдесят уже собирался было ее купить – я вообще не могу устоять перед хорошей лошадью, если ее вижу, – но мне нужна лошадь для полей, а на это она не годится. Я бы отдал любые деньги за хорошего скакуна, особенно выученного для охоты! Сейчас у меня их целых три, и это лучшее, что видел свет. Я не отдал бы их и за восемьсот гиней. Мы с Флетчером опять собираемся снять домик на будущий сезон в Лестершире. А то, знаете ли, так неудобно жить в чер… – жить в таверне!