Проспер Мериме - Два наследства, или Дон Кихот. Дебют авантюриста

Жюли.Да, верно, в монастыре нам это запрещали. И еще грызть ногти.

Саквиль.Вы как-то странно говорите об этом. Посмотрите на меня, я немножко физиономист. За этой милой улыбкой мне видится гримаска, которая пугает меня… В конце концов, сердцу не прикажешь… Быть может, вам показалось, что вы нашли в другом то, чего не хватает Луи: эту пылкость, этот энтузиазм, который в вашем возрасте представляется доказательством истинного чувства. (Она кивает головой.) Этого-то я и боялся!.. Послушайте меня. Вы очень молоды, очень хороши собой, неопытны… Вы так легко можете ошибиться и неверно распорядиться своим чувством; но разве нет рядом вашей доброй матушки, которая любит вас, которая живет лишь ради своей дочери? Она лучший ваш друг, вам надо посоветоваться с ней.

Жюли.Но она же правит корректуру.

Саквиль.Так вы влюблены… И влюблены не в беднягу Луи… Я не стану больше говорить с вами о нем… Я думаю теперь лишь о вас… По крайней мере, уверены ли вы, что тот, кого вы любите, достоин вас?

Жюли (лукаво улыбаясь). Да.

Саквиль.Часто желаемое принимают за действительное. Посмотрите в зеркало на это прелестное, такое белое и румяное личико… Спросите себя, должны ли все эти прелести… это столь благородное сердечко… должны ли они принадлежать фату?

Жюли.Нет, никогда!

Саквиль.Ваша горячность успокаивает меня. Я верю, что ваш избранник вас достоин. Ваша матушка знает, что вы его любите?

Жюли.Нет, она правит…

Саквиль.Ах, бросьте эту грустную шутку! Мы говорим, увы, о счастье или несчастье всей вашей жизни, дорогое дитя. Я трепещу, когда думаю, что какой-то мужчина может приворожить бедную юную девушку тем, что ловко танцует.

Жюли.О, пари держу, он очень плохо танцует!

Саквиль.Тем лучше, если вы судите его по качествам, более достойным уважения; но почему он не поговорит с вашей матушкой?

Жюли.Ах!.. Потому что я не слишком уверена, думает ли он обо мне.

Саквиль.Думает ли он о вас! О Жюли, Жюли! Вот это роман, какие бывали в мое время! Вы влюблены в незнакомца, который спас вас от какой-нибудь опасности при свете луны.

Жюли.Может быть.

Саквиль.Глупости, дитя мое, никуда не годные глупости! Контрданс был бы в тысячу раз лучше. Как, он не знает, что вы его любите? Но это значит, что он слабоумный?..

Жюли (смеется). Да… или нет, просто он несправедлив к себе.

Саквиль.В этом нет здравого смысла, дитя мое; но вы так серьезны, вы изменились в лице: уж не слезинку ли я вижу в этих огромных глазах? Бедная молодость! Бедная молодость! Сколь много печалей готовит она себе одним лишь мигом ветрености!.. Итак, этот прекрасный незнакомец…

Мисс Джексон (беспокойно встает). Мисс Джулия, госпожа маркиза, верно, уже закончила. Я пойду предупредить, что полковник здесь…

Жюли.Нет, я сама ее предупрежу… ( С деланным смехом.) Скажите, полковник… в Алжире… женщины носят чадру… это как если бы мужчины были слепы… Как женщина… исхитряется… сделать признание?..

Саквиль.Вы же прекрасно понимаете, что я никогда их не получал.

Жюли.Но другие, удачливее вас… менее скромные…

Саквиль.Вы напомнили мне забавную историю… Я входил в Тлемсен, рядом со мной был заместитель командира батальона, отважный офицер, ангельски прекрасный. На главной улице какая-то женщина в чадре берет его коня под уздцы и бросает в складки его бурнуса букет…

Жюли бросает ему свой букет и выходит, пряча лицо.

Саквиль.Ах!

Мисс Джексон.О полковник! Полковник! О, poor мисс Джулия. О, что скажет госпожа маркиза!

Выходит.

Саквиль (помолчав). Бедное дитя!

Апартаменты Саквиля.

Приготовления к отъезду.

Саквиль (один перед столом; в руках связка писем). Нужно ли везти их в Африку? Несчастные письма! Какой путь вы уже проделали — и по океану, и в пустыне! Не раз уже вы рисковали пойти на раскуривание арабской или кабильской трубки. Стоит ли вновь подвергать вас опасности? Или еще того хуже… Однажды, когда конь полковника в одиночестве вернется в лагерь, вас станут читать на привале, с насмешливыми комментариями… Нет, в тот день в полку смеяться не станут, там-то обо мне будут скорбеть. Я словно вижу бедных моих опечаленных солдат со слезами на глазах, дающих последний залп над моей могилой… Ну что же! Бисмилла! Я не одинок в этом мире. Смелей! Во время о́но это было моим сокровищем… Как у арабов их талисманы, с которыми они верят в свою неуязвимость до того самого дня, когда один выстрел разрывает и талисман, и прикрываемую им грудь… Сердце разорвано на части! К чему хранить талисман? Фиалки… еще источают аромат… Они никого не скомпрометируют. Сохраним-ка их. (Сжигает письма.) Ну вот, кончено. Язычок пламени, струйка дыма — и все! Чтобы убить человека, больше и не надо. (Входит помощник нотариуса.) Что вам угодно, сударь?

Саквиль, помощник нотариуса.

Помощник нотариуса.Сударь, я помощник господина Дубле, нотариуса госпожи маркизы де Монришар. Я принес вам от патрона проект брачного контракта господина вашего племянника и другой проект — для дарственной, которую вы хотите оформить в его пользу.

Саквиль.Прекрасно, сударь.

Помощник нотариуса.Господин Дубле просит вас вернуть ему документы с вашими замечаниями, когда вы посоветуетесь со своим нотариусом.

Саквиль.Благодарю вас, сударь. Да, кстати о документах, я хотел бы проконсультироваться с вами относительно завещания, которое я сделал. Прочтите, это быстро. Правильно ли оно составлено?

Дает ему документ.

Помощник нотариуса (прочитав). Да, сударь. Позвольте лишь заметить вам, что довольно странно в тот момент, когда вы делаете дарение по брачному контракту господина вашего племянника, передавать все свое состояние офицерам, унтер-офицерам и солдатам Второго полка африканской кавалерии.

Саквиль.Если мой племянник женится, я подпишу обещанное дарение. Что же до остального, разве я не могу распорядиться по своему усмотрению?

Помощник нотариуса.Несомненно, но…

Саквиль.Завещание действительно?

Помощник нотариуса.Собственноручное завещание. Все по форме, но…

Саквиль.Этого достаточно. Благодарю вас, сударь. (Оставшись один.) Луи не сможет желать моей смерти… Это удивительно, что такой молодой человек придает такое большое значение деньгам. Он прав, ибо живет в Париже… Если бы я остался, и я, возможно, стал бы таким, как он. Нужно побыть солдатом, чтобы научиться презирать деньги и понять, что в минуту опасности добрый товарищ стоит дороже, чем верблюд, груженный золотом… Бедный мальчик! Его так плохо воспитали!.. И Жюли! Несчастное дитя! В этом возрасте ее матушка была столь же восторженной, как она… А нынче!.. Хотел бы я оказаться уже в Африке. (Входит Дане.) А, это ты, Дане? Я и не знал, что ты здесь.