Юз Алешковский - Собрание сочинений Т 3

При чем же тут вменяемость, когда вы просто обязаны переквалифицировать все наветы психоэкспертизы на аффективный, так сказать, букет патриотического гнева, личной раздражительности и невыносимо нежной гражданской боли. Эти противоречивые чувства я испытывал в связи с переходом целого ряда оборонных предприятий нашей, между прочим, сверхдержавы на выпуск всяких посторонних изделий, в том числе и полупорнографических. А производство бейсбольных бит было прогрессивно налажено нами в дочерних цехах, выпускавших до Горбачева гранатометы для народно-освободительных движений в зажиточных странах глубоко противоречивого третьего мира.

Сразу должен заявить, что поддерживаю торжественный снос в помойку истории железного Феликса. Кровавый палач отдал в свое время приказ конфисковать в пользу ЧК один из прогрессивных публичных домов, принадлежавший моей родной пратетушке. Туда, по ее рассказам, скрываясь от собак царской охранки, забегали видные члены ленинской гвардии, артисты кино, цирка и писатели, ставшие со временем лауреатами Сталинской премии. Дом стоял как раз на Лубянке, и в той дзержинско-жидо-латыше-чечено-грузино-азербайджано-масон-ской ложе устроен был отдел пыток дружбы остальных народов нашей Родины.

А теперь мне хотелось бы перейти к изложению обстоятельств семейного происшествия в нашей трехкомнатной квартире. Предварительно хочу решительно откреститься от того, что, если верить репликам прокурора и его сомнительного товарища, в голове у меня то и дело торжествует каша. А что, позвольте спросить с этой низкой трибуны, должно, по-вашему, в ней торжествовать? Может быть, вы злорадно жаждете торжества в голове русского человека сациви, плова, вареников с вишнями, бешбармака или, что хуже всего, фаршированной рыбы, товарищ прокурор? Да здравствует торжество именно каши в голове всех истинно русских патриотов, дамы и господа, судари и сударыни!…

Будем откровенны, перестройка и покаяние буквально свалились на загривок нашему обществу с подоконника кабинета Михаила Сергеевича – тут двух мнений быть не может. Но основной шок я испытал тогда, когда вот эта якобы потерпевшая особа, сидящая тут рядом с вами с видом Василия Сталина, то есть казанской сироты, неожиданно стала выездной.

В тот самый момент я понял, что системанаша дала трещину и вот-вот рухнет. Вскоре это и произошло, в порядке исторической необходимости в центре, а также на местах.

Со мной случился на этой почвенности первый сердечный припадок ишемии. Да и мог ли я иначе реагировать на развал системы? Сами рассудите: законная супруга закрытой номенклатуры Органов отправляется разгуливать по пространству враждебного нам военно-стратегического пространства Нью-Йорка! А если, думаю, она скурвится там, подобно тайным украинским сепаратистам Шевченко с Левченкой, соблазнив какого-нибудь синатру или депутата Госдумы ихнего пресловутого Конгресса – что тогда? Тогда и мне – крышка! Я ведь много чего разгласил своей бывшей супруге сугубо секретного в плане усиления личного обаяния перед очередным интимным событием в постели.

Она – по ее, конечно, словам – знала в совершенстве английский и, кроме службы в «Интуристе», вызывалась в ЦК КПСС переводить беседы народно-освободительных шарлатанов Азии и Африки с заправилами этих движений на Старой площади.

И вдруг, повторяю, унюхав распад нашей Системы, это оголтелое профурсо приглашают в гости какие-то богатые интуристы из Нью-Йорка.

Короче говоря, якобы пострадавшая стала бегать по магазинам и тоннами закупать сувениры для своих зарубежных спонсоров. Верите, пыталась даже упаковать в баул четыре мои ордена и закрытые медали за вторичные взятия Будапешта и Праги. Скажу честно: я сделал попытку удержать бывшего близкого человека в пределах недосягаемости для ЦРУ и Пентагона.

Прихожу в кабинет к земляку – он был большой шишкой на Лубянке – и делюсь с ним святыми патриотическими сомнениями. Мало ли чего, говорю, могла запомнить моя половина, потому что я, возможно, разговариваю сам с собой во сне из-за многолетнего пребывания целого ряда военных тайн во мраке моего внутреннего одиночества. Сними ты ее, прошу, с трапа, пожалуйста, от греха подальше.

Представьте, мой земляк цинично хохочет и говорит, что все наши сверхсупергипертайны давно Америке прекрасно известны и мы лишь поэтому уверенно вздернули над страной железного Феликса, простите, железный занавес. Вообще, говорит земляк, закрывай сифон, открывай поддувало и круто вставай на рельсу строительства свободного рынка. Мы отстали от Европы и Америки ровно на сто пятьдесят лет по вине этих гнусных марксистско-апрельских дебилов и, конечно, тезисов. Благодаря их невменяемости нам теперь не Штаты придется догонять, а Пекин косоглазый. Вот в чем основная политическая, но тщательно засекреченная причина так называемой перестройки. Вот как печально завонял марксистско-ленинско-сталинский экскремент. Поэтому готовься, пожалуйста, хоть ты, Иван, оперативно ворочать конвертируемой валютой. Получать начнешь не зарплату, а прибыль. Хватит с тебя и с меня времен военно-коммунистического аскетизма. Ницца. Багамы. Усталый лежишь в парижском отеле, сдувая с губы шампанскую пену, указательным пальцем, а то еще кое-чем набираешь номер. Максимум через двадцать минут сваливается на тебя с потолка девушка, скажем, гаитяно-гавайской национальности и с дрожащей гитарой в загорелых руках, Ваня! Вот за что мы с тобой боролись, а не за коммунистические идеалы – будь они прокляты! Чем скорее допрут до этой абсолютной истины все, от русских до чукч, не говоря о других, менее великих национальностях, тем успешнее обгоним мы и перегоним китаез в строительстве народного капитализма в одной отдельно взятой стране. Между прочим, знай: на ВПК надвигается неминуемая конверсия. Так что даем тебе зло, извини, «добро» на индивидуальный пошив… ха-ха-ха… шкуры – и валяй!

Земляку я сразу же ответил со слезами на глазах, что из родного ВПК меня вынесут только вперед мысками шевровых моих штиблет, начищенных в последний раз парадным гуталином…

Одним словом, собрал я свою половину в вояж. Проводил, напоследок шепнув на ухо, что если вздумает свалить, то мы поднимем на ноги всех наших суперкротов в ЦРУ, Пентагоне и в Белом доме, но отыщем тварь такую даже под землей, транспортируем под общим наркозом на Родину, и вот тогда я сам своею рукою врублю в нашем спецкрематории для предателей рубильник возмездия, поставлю электрификацию всей страны на медленный режим и полюбуюсь, как от ее жирной дебелости останется на противне лишь более чем жалкая шкварка посреди анонимной горки пепла. Убедил. Как видите, якобы пострадавшая не свалила. Хотя, откровенно говоря, чем больше будет оставаться на Западе всякого недоброкачественного человеческого фактора, тем чище все мы будем демографически и, конечно же, порнографически. То есть нравы и порядки у нас, хотя бы в одной только Москве, станут как в Сингапуре. Обосс… то есть обмочишь под балдой или в трезвом виде не свой автомобиль – годовая зарплата. Черканешь на стенке лифта, когда он застрянет промеж этажей, слова от трех до пяти букв – безапелляционно отрубать руки к чертовой бабушке. Плевок на улице – грязной метлой по морде. Залезли в карман – расстрел на месте без права, понимаете, переписки с Президентом и ООН. Супружеская измена – лишать половой энергии минимум на три года оперативным путем либо насильственно вшивать в пах соответствующую торпеду. За рэкет – вообще вздергивать на фонарях, потому что они и так не горят по ночам. Но это все пока что только очередная наша общественная утопия. Извините за вынужденное удлинение моего последнего слова.