Юз Алешковский - Собрание сочинений в шести томах т.5

– Вполне. Правда, странновато, что, владея такою вот уликой, вы не действуете официально.

– Лет восемь-десять назад – именно так я и действовал бы. Сегодня опасаюсь, что вы и ваши подельники подпалите ментовку вместе с этой кассетой и ментами, если, конечно, не выкупите ее у них лимона за три. Чуете разницу?

– Ваша скромность удивительна. А я ведь вас имел за полного мудака. Жду звонка, согласен…

О’кей, клюнул, выродок!!!.. Риск, что Моловский немедленно свалит вместе с кассетой, скажем, в Париж, был минимален. Только тюрьма или смерть могут помочь этим выродкам завязать с ихним нелюдским хобби. А за бугром – где это за бугром развернется он так, как в джунглях нашинского беспредела?..

Моментально организую опергруппу, вновь пожалев, что не сделал этого до первого звонка Моловскому. Задачу поставил такую: взять под контроль пути продвижения трупа господина Головина от неизвестного морга до какого-то кладбища. Если на похоронах объявится высокий, седоватый, элегантно одетый господин, слегка похожий на киновампира – сесть на хвост, определить все до одного места посещения, осторожнейше вести до дома – такая рысь вам еще не попадалась! Всё. Если же он не заявится отдать последний долг самоубийце, то придется рыскать по-иному, что увеличит ваш профит.

Я вынужден был расплатиться с ментами бабками Моловского. Своих, чистых, к сожалению, никак не хватило бы. Да и не телку же я охмурял на них в кабаке ЦДЛ, а обкладывал убийцу и садиста за его же счет.

Никогда я так не радовался, когда план мой сработал на все сто, когда узнал я адрес Моловского. Заявился, волк, на похороны – видимо, отсутствие его скомпрометировало бы. Долго вглядывался в физиономию трупа, бросил в гроб букетик, на поминках не был – свалил в берлогу, ждать моего звонка.

Конечно, неплохо было бы взять с собой пару оперов для подстраховки. Но – мало ли что? Одно дело – рисковать в одиночку, другое – рискованно подставлять друзей, а потом тащить их по своему делу. Сам, думаю, увяз – сам и выберусь. Или не выберусь. Выбраться хотелось бы не только ради себя, мудака-следака, а вовсе не сыщика.

И все ж таки, подобно Холмсу, я вынужден был махнуть свои тряпки на лохмотья знакомого одного бомжа, чтобы прохлять за поддатого бродяжку, когда начал пасти Моловского.

Возможно, мне, слегка затравленному гонщиками и хвостами, всего лишь показалось, что он скользнул по моей зачуханной фигуре, ошивавшейся во дворе, возле помойки, взглядом волчьим, исполненным охотничьего азарта и садистского интереса.

Я в тот момент мрачно размышлял о непостижимом дисбалансе Добра и Зла в наверняка готовящемся Конечном Отчете Главной Бухгалтерии Небес о итогах Жизни на Земле – как положительных, так и необъяснимо омерзительных.

Моловский зашел в подъезд. И, усмехнувшись, ринулся я умножать зло, ибо не имел в тот момент под рукой более благородного материала для дорожного покрытия пути к добру.

«Не шуметь, шепчу, ни звука, открывайте дверь и быстро проходите в квартиру, вот кассета, другого пути у вас нет!»

Кассету я тыкнул в его свободную руку. Другой он уже вставил ключ в замок бронированной своей двери. Ствол «вальтера» я ему упер в левую лопатку.

И вот мы оказались в квартире. Он не вертухался, ведь кое у кого из этих уродов нет не только души, но и нервов. Наоборот, как ни в чем не бывало предложил жахнуть коньяку.

С талантливым врагом, говорит, и поболтать приятно… Да-а, промахнулся я, имея вас за мудака. Вот ужо отблагодарю я одного своего приятеля за рекомендацию, непременно отблагодарю знатока ментовских кадров, так отблагодарю, как ему никогда не снилось…

Тут я не выдержал. Да и руки у меня были окончательно развязаны полной безвыходностью моего, да и его положения. Врезал пропадлине в скулу для разрядки чудовищного своего почти недельного напряга. Сорвал на нем зло за свою глупость, за все мудацкие ошибки. Естественно, я его вырубил, потом заключил в наручники. Потом не спеша разобрался что к чему в шикарном баре. Глотнул коньяку, укрепляя в себе желание поступить так, как задумал. Вызову, думаю, еще не продавшихся ментов, отдам зверя в руки Закона, ну и сам расколюсь на все щепки.

Поднес марочный коньяк (он был года моего появления на этом свете) к ноздре Моловского. Ожил. Мягко укорил меня в неинтеллигентности манер. Указал, где лежат бабки, предназначавшиеся дружку, шантажисту и самоубийце. Попросил врубить на секунду кассету, но только ни в коем случае не вздумать читать ему обывательскую мораль. Потом, говорит, не сдерживая злобы, проваливайте к чертовой матери – мы в расчете.

Я не спешу. Обо всех бабках, говорю, и об отныканных вами у вашего друга ценностях не беспокойтесь – филантропическое применение им найдется. Хватит тут и мне для скромного продолжения жизни на Земле. Ни о чем больше не беспокойтесь.

Так вот, я глотнул еще разок и врубил кассету. Не копию врубил его оригинала, комедию врубил, в главной роли которой прекрасно роскошествовал Александр Абдулов.

– Ловко, – говорит Моловский, – этого маневра я ну никак уж от вас не ожидал, но вы, в свою очередь, загляните-ка, пожалуйста, в мой фотоальбом.

Почуяв неладное, я перебрал тяжелые страницы, изящно закованные в золотые уголки кожаной обложки.

– Не беспокойтесь, не отдергивайте пальчики, это кожа олененка, а не человека.

Переборов брезгливость, я всмотрелся в весьма известные лица.

– Все это мои деловые партнеры. Кое с кем приятельствую. Многих консультирую. Я, к вашему сведению, для них незаменим. Они – вне моего хобби, но, сами понимаете, именно с ними вам непременно придется иметь дело, если…

Он не договорил, потому что мне и без слов было ясно, кто эти люди и что за сила у них в руках. В душе заныло. Не вывернуться, думаю, даже оказавшись за крепкой решеткой и на спецрежиме. Не вывернуться. Если свалю за бугор – отыщут. А жить под вечным страхом – лучше вообще не жить. Впрочем, соображаю, внезапно почувствовав отстрейшее желание здравствовать, мы еще поживем в какой-нибудь затрапезной глухомани и в перелицованном виде. Черт с ним, откажусь от смотрения в зеркало – я ж не бабенка. Вполне возможно, все эти его всесильные знакомые скажут мне в душе спасибо, должки не надо будет возвращать, не опасаться шантажа плюс большая экономия на киллере и сведение до нуля опасности разоблачения. Таких, как Моловский, ненавидят и дружки и клиенты, хотя и пользуются их услугами.

Надо было закругляться. Спрашиваю: «Где оригинал?» – «Уничтожил на лоне природы, слишком взрывоопасная для меня вещь, так или иначе, но с увлечением важнейшим из искусств на этом покончено, будем удовольствоваться скромным домашним театром. Актеры у меня всегда – хочу, чтобы вы это знали, – исключительно из гиблого мусора… вроде вас».