Джонатан Свифт - Дневник для Стеллы

24 мая Гарли становится пэром и получает титул графа Оксфорда, через несколько дней его назначают лордом-казначеем, а некоторое время спустя он получает Подвязку, в то время как его сопернику приходится довольствоваться лишь титулом виконта Болинброка. В конце мая 1711 г. граф Оксфорд оглашает свой спасительный финансовый проект: он предлагает создать акционерную Компанию Южных морей; ее пайщиками станут в первую очередь те, кто ссудил государству крупные суммы. Весь многомиллионный долг казны будет теперь передан этой компании на условиях выплаты пайщикам шести процентов прибыли и с обещанием, что после заключения мира этой компании будет передано монопольное право на торговлю рабами в Южной Америке, чем и будет возмещен с лихвой весь долг. Палата общин ликует, Гарли в зените славы. Свифт счастлив за своего патрона и пишет об этом в патетическом тоне. Одновременно он спешит добыть своему приятелю Стрэтфорду место одного из управляющих этой компанией. Недавно он с помощью Стрэтфорда вложил и не без выгоды кругленькую сумму в акции Английского банка, теперь с помощью того же Стрэтфорда он вкладывает эти деньги в акции новой компании. Оно и неудивительно — ведь Английский банк находится в руках этих бессовестных торгашей-вигов, а Компания Южных морей — детище тори, помышляющих лишь о том, чтобы вызволить отечество из затруднительного положения. Но для того, чтобы проект Гарли осуществился, необходим мир.

В апреле 1711 г. французы после долгих тайных переговоров прислали, наконец, письменный официальный документ, где излагали условия мира; среди прочего они настаивали на том, что Испания должна принадлежать внуку французского короля — Филиппу. Но как же тогда быть с основным требованием союзников: никакого мира без Испании, то есть без отхода Испании к брату австрийского императора? И тут судьба подносит кабинету тори подарок — умирает австрийский император, и корона переходит к его брату, тому самому, которого прочат на испанский престол, и, следовательно, теперь вновь нарушится равновесие сил в Европе, но уже в пользу австрийского дома. Так основной козырь вигов был выбит у них из рук, и можно было ускорить подготовку мира. Теперь инициатива переходит в руки Болинброка, он понимает, что это для него единственная возможность затмить ненавистного соперника. А Свифт, только в начале июня 1711 г. закончивший издание «Экзаминера», приступает к новому ответственному делу: он должен обосновать методы ведения мирных переговоров, избранные Болинброком. И разве мысль, что от его искусства и аргументов будет в немалой степени зависеть такое великое событие, как прекращение многолетней изнурительной войны, не достойная награда, искупающая все разочарования и труды, которыми были заполнены недели и месяцы его пребывания в Лондоне?

Свифт приступил к работе над памфлетом «Поведение союзников», по-видимому, в июле, но держит это пока в тайне; лишь время от времени он пишет в «Дневнике», что мир — это «единственное, что может нас спасти». Под словом «нас» он в первую очередь имеет в виду не Англию, а кабинет тори, охваченный распрей двух своих лидеров, каждый из которых старается теперь перетянуть на свою сторону и великого публициста своей партии. Об этом особенно печется Болинброк: он везет Свифта в свое поместье Баклбери, и, когда гость отправляется почивать, его провожают в отведенную ему комнату не слуга, а сам государственный секретарь и его жена, ведущая свой род от легендарного Джека из Ньюбери. Оно и неудивительно: Болинброку было необходимо, чтобы автор будущего памфлета верил ему, верил, что Болинброк ничего от него не утаил и ничем предосудительным себя не запятнал. И Свифт, польщенный таким обхождением, верил несколько больше, чем следовало. Он едва ли подозревал, как далеко зашел Болинброк, чтобы заключить мир как можно скорее и притом с наибольшей для Англии выгодой.

Свифт не знал (такого мнения, во всяком случае, придерживается большинство исследователей), что Болинброк вел переговоры не только с Версалем, но и с двором в Сен-Жермене, где жил претендент на английскую корону из рода изгнанных Стюартов. Оксфорд тоже поддерживал с ним сношения, но не так рьяно. И это происходило как раз в то время, когда Свифт в своих памфлетах винил вигов в тайных умыслах возвратить корону претенденту. Поистине — с больной головы на здоровую! У вигов было много грехов за душой, но в этом отношении они были вполне невинны. Кроме разве лорда Сомерса и, конечно же, герцога Мальборо, который, поддерживая постоянную связь с ганноверским курфюрстом — законным наследником английского престола в случае смерти Анны — и обещая с оружием в руках защищать его права, одновременно просил прощения у претендента за свое прежнее отступничество от его отца — короля Иакова II Стюарта. На всякий случай. Мало ли как может повернуться дело.

Всю осень Свифт трудился, не покладая рук («у меня сейчас бешеная спешка»); тайные переговоры Болинброка за спиной союзников шли к финалу, в октябре 1711 г. соглашение между Англией и Францией было в основном достигнуто. Для отвода глаз обнародовали некоторые условия предварительного соглашения, составленные в самых общих словах, предусмотрительно умолчав о конкретных преимуществах, полученных Англией. Виги были в ярости. Ганноверский курфюрст отвергал заключение мира без Испании, и его посол направил гневную ноту протеста. Желая в такой ситуации во что бы то ни стало добиться успеха, Болинброк шел все далее по пути еще большего сближения с Францией и Стюартом. Свифту необходимо было во что бы то ни стало поспеть со своим памфлетом к открытию парламента. 8 ноября, например, он с утра и до вечера вместе с Болинброком вносит исправления в рукопись, предварительно прочитанную государственным секретарем. 27 ноября памфлет Свифта «Поведение союзников» выходит из печати. Он производит впечатление разорвавшейся бомбы. Повсюду, в кофейнях и гостиных только и разговоров, что о нем. Всеобщее нетерпение достигает предела.

Сессия парламента открылась 7 декабря, и в тот же день один из самых закоренелых тори — лорд Ноттингем, к полному изумлению своей собственной партии, вносит поправку в адрес, который парламент направил королеве: никакого мира без Испании. Он сделал это в угоду вигам, стремившимся сорвать заключение мира, а они в свою очередь пообещали Ноттингему проголосовать за принятие билля о временном единоверии. Этот билль грозил разорительными штрафами тем диссентерам, которые, приняв причастие по обряду англиканской церкви ради получения должности, продолжают посещать молитвенные собрания своей секты. Виги, таким образом, предали своих сторонников из числа диссентеров, убедив их, что это лишь временная мера.