Чарльз Диккенс - Лавка древностей. Часть 1

— Тотъ, кто очень меня любитъ, сударь.

— A что ты тутъ дѣлала?

— Этого я вамъ сказать не могу, отвѣчала она рѣшительно.

Было что-то особенное въ ея отвѣтѣ и я просто недоумѣвалъ, какое могли ей дать порученіе и почему она такъ осторожно отвѣчаетъ. Она какъ будто угадала мою мысль и поспѣшила прибавить, что она ничего дурного тутъ не дѣлала, но не можетъ разсказать мнѣ всего, потому что это тайна, большая тайна, которой она и сама не знаетъ.

Слова ея дышали такой искренностью, что я ни на минуту не усомнился въ томъ, что она говорила правду. Чѣмъ дальше мы шли, тѣмъ развязнѣе и веселѣе она становилась, однако ни разу не упомянула о своемъ домѣ, а только замѣтила, что мы шли по другой дорогѣ, и интересовалась знать, короче ли она той, по которой она шла изъ дому.

Какъ я ни старался, я не могъ объяснить себѣ этой загадки, но, конечно, у меня не хватило бы духу воспользоваться наивностью дѣвочки и ея признательностью ко мнѣ, чтобы выпытать у нея тайну, которую она такъ тщательно скрывала. Я люблю дѣтей и дорожу ихъ расположеніемъ, и ни въ какомъ случаѣ не рѣшился бы обмануть довѣріе дѣвочки ради удовлетворенія моего любопытства.

Но все же я не видѣлъ причины, почему бы мнѣ не взглянуть на того, кто не побоялся послать ребенка такъ далеко и въ такое позднее время; а для того, чтобы дѣвочка, почуявъ знакомыя мѣста, не побѣжала скоренько домой и не разстроила моего плана, я старался вести ее самымъ дальнимъ путемъ, по глухимъ улицамъ и переулкамъ. Моя хитрость вполнѣ удалась, маленькая незнакомка только тогда поняла, что мы приближаемся къ ея дому, когда мы вошли въ улицу, гдѣ она жила, и надо было видѣть, съ какимъ восторгомъ она захлопала въ ладоши и побѣжала впередъ. Пробѣжавъ нѣсколько десятковъ шаговъ, она остановилась у какого-то дома, поджидая меня, и постучалась въ дверь, когда я уже былъ у крыльца.

Верхняя, стеклянная часть двери не была ничѣмъ завѣшена. Въ первую минуту я не обратилъ на это вниманія, такъ какъ въ домѣ было совершенно темно и тихо, да и мнѣ было не до того: я желалъ только, чтобы намъ поскорѣе отворили дверь. Дѣвочка постучала еще раза два или три. Наконецъ послышался шорохъ за дверью, а вмѣстѣ съ тѣмъ показался и свѣтъ: кто-то, медленнымъ шагомъ, приближался къ намъ со свѣчой въ рукахъ и я могъ на свободѣ разсмотрѣть и комнату, и старика, съ трудомъ пробиравшагося между разбросанными по полу вещами.

Старикъ былъ маленькаго роста, съ длинными сѣдыми волосами. Достаточно было одного взгляда, чтобы замѣтить нѣкоторое сходство между нимъ и моей молоденькой спутницей; тѣ же свѣтлые голубые глаза, та же маленькая фигура; но на этомъ сходство и оканчивалось. Все лицо старика было изборождено морщинами и носило слѣды удручавшихъ его заботъ.

Комната служила складомъ для старинныхъ вещей. Такіе склады еще попадаются въ разныхъ уголкахъ Лондона, гдѣ эти запыленныя сокровища ревниво оберегаются отъ взоровъ людскихъ. У стѣнъ, словно привидѣнія, стояли рыцарскія кольчуги; на полу валялось разное оружіе, поржавѣвшее отъ времени; на полкахъ и столахъ были разбросаны бездѣлушки изъ разнаго дерева, вывезенныя изъ старыхъ монастырей; безобразныя китайскія фигурки изъ желѣза, дерева и слоновой кости; въ углу торчали куски обоевъ самыхъ причудливыхъ узоровъ; тутъ же стояла разная мебель, точно также отличавшаяся причудливымъ фасономъ, и все это, какъ нельзя болѣе, гармонировало съ наружностью стараго хозяина, съ его озабоченнымъ, блуждающимъ взоромъ. Глядя на него, такъ и представлялось, что вотъ онъ, собственной особой, ощупью, пробирается въ полуразрушенную церковь или гробницу, въ покинутый развалившійся замокъ и собственными руками выноситъ оттуда награбленныя сокровища.

Онъ отворилъ дверь и посмотрѣлъ на меня съ нѣкоторымъ удивленіемъ, но еще больше изумился, когда увидѣлъ дѣвочку около меня.

— Здравствуй, дѣдушка!

Она бросилась къ старику и въ нѣсколькихъ словахъ разсказала ему о нашей встрѣчѣ.

— Да хранить тебя Господь, дитятко мое, промолвилъ старикъ, гладя ее по головкѣ. — Какъ же это ты могла сбиться съ дороги? Господи, что бы со мной сталось, если бы ты пропала, Нелли?

— Не безпокойтесь, дѣдушка, ужъ я какъ нибудь добралась бы до васъ, бойко проговорила она.

Старикъ поцѣловалъ ее и попросилъ меня войти въ комнату. Онъ заперъ за нами дверь на ключъ и, со свѣчой въ рукахъ, провелъ насъ черезъ знакомый уже мнѣ складъ рѣдкостей въ заднюю комнату, изъ которой дверь была открыта въ крошечную спальню. Въ спальнѣ стояла такая маленькая, нарядная кроватка, что она годилась бы даже для феи. Въ эту-то горенку дѣвочка и скрылась, оставивъ меня наединѣ со старикомъ.

— Вы, должно быть, очень устали, сударь, и я, право, не знаю, какъ мнѣ благодарить васъ, сказалъ онъ, предлагая мнѣ сѣсть около камина.

— Я сочту себя вполнѣ удовлетвореннымъ, если вы впередъ будете больше заботиться о своей внучкѣ.

— Больше заботиться о моей внучкѣ, о моей дорогой НеллиІ Что вы говорите! пронзительно вскричалъ старикъ. — Да развѣ можно любить ребенка больше, чѣмъ я люблю Нелли?

Онъ былъ, очевидно, пораженъ моими словами. Меня даже смутило озабоченное выраженіе его лица: теперь оно было полно глубокой мысли, что такъ плохо вязалось съ его старческимъ, дряхлымъ видомъ, и я долженъ былъ сознаться, что я ошибся въ своемъ предположеніи, принявъ сначала старика за сумасшедшаго или идіота.

— Мнѣ кажется, что вы недостаточно обращаете вниманія… началъ было я.

— Не обращаю вниманія! рѣзко перебилъ меня старикъ. — Не обращаю вниманія на мою маленькую дѣвочку! О, какъ вы ошибаетесь, сударь! Моя милая, моя дорогая Нелли!

Этотъ крикъ любви, вырвавшійся изъ самой глубины души стараго продавца рѣдкостей, былъ краснорѣчивѣе всякихъ словъ и увѣреній. Я ожидалъ, не скажетъ ли онъ еще чего нибудь, но онъ только покачалъ раза два головой и уставился на огонь, опираясь подбородкомъ на руку.

Во время этой паузы, дверь горенки отворилась, и дѣвочка скорехонько вошла въ комнату и стала накрывать столъ для ужина. Каштановые волосы ея были распущены, щечки горѣли; видно было, что она изо всѣхъ силъ торопилась вернуться къ намъ. Пока она возилась у стола, я слѣдилъ за ней глазами; старикъ внимательно смотрѣлъ на меня. Меня удивило, что дѣвочка все дѣлала сама; казалось, кромѣ насъ троихъ, въ домѣ не было ни души, и я высказалъ мое удивленіе старику, воспользовавшись первымъ удобнымъ случаемъ, когда она за чѣмъ-то вышла изъ комнаты. На это онъ отвѣтилъ мнѣ, что его маленькая внучка лучше и заботливѣе самой опытной хозяйки, и что на нее можно вполнѣ положиться.

— Я всегда съ сожалѣніемъ смотрю на дѣтей, которыхъ слишкомъ рано посвящаютъ во всѣ заботы и мелочи жизни, промолвилъ я, возмущенный его эгоизмомъ. Заставляя ихъ раздѣлять наши горести въ то время, когда они еще не могутъ принимать участія въ нашихъ радостяхъ, мы преждевременно развиваемъ въ нихъ недовѣрчивость къ людямъ и убиваемъ ихъ дѣтскую простоту и наивность.