Чарльз Диккенс - Наш общий друг. Часть 2

Другимъ послѣдствіемъ его обмана, — послѣдствіемъ, котораго онъ никакъ не предвидѣлъ, — было то, что къ убійству Джона Гармона припутали невиннаго человѣка. Конечно, отъ обвинителя можно добиться новаго показанія и такимъ образомъ исправить это зло. Но ясно, что зло не было бы сдѣлано, если бъ онъ не задумалъ обмана… Итакъ, какихъ бы передрягъ и душевной тревоги ни стоилъ ему этотъ обманъ, ему остается только мужественно и сознательно покориться всѣмъ его послѣдствіямъ и роптать на судьбу.

Таково было настроеніе Джона Роксмита поутру послѣ описаннаго вечера, и благодаря этому Джонъ Гармонъ очутился нѣсколькими саженями глубже подъ землей, чѣмъ былъ до того. Входя со двора, Роксмитъ столкнулся у дверей съ Херувимчикомъ. Имъ было по дорогѣ, и они пошли вмѣстѣ.

Невозможно было не замѣтить перемѣны въ наружности Херувимчика. Онъ и самъ это почувствовалъ, а потому скромно замѣтилъ:

— Подарочекъ дочери моей Беллы, мистеръ Роксмитъ.

Это заявленіе порадовало секретаря; онъ помнилъ про пятьдесятъ фунтовъ стерлинговъ, и онъ еще любилъ эту дѣвушку.

— А что, мистеръ Роксмитъ, отучалось вамъ читать что-нибудь изъ путешествій по Африкѣ? — спросилъ немного погодя мистеръ Вильферъ.

— Случалось.

— Ну, такъ вотъ у нихъ тамъ обыкновенно бываетъ какой-нибудь король Джорджъ или Билль, или Быкъ, или Слонъ, или Ромъ, или Солонина, или еще какъ-нибудь въ томъ же родѣ, Смотря какъ вздумается окрестить его нашимъ матросамъ…

— Да гдѣ же это? — спросилъ Роксмитъ.

— Ну, да тамъ, гдѣ-нибудь въ Африкѣ,- все равно гдѣ. Вѣдь черные короли — дешевый товаръ, — прибавилъ мистеръ Вильферъ, какъ будто извиняясь, — и, думается мнѣ, товаръ не завидный…

— Согласенъ съ вами, мистеръ Вильферъ. Такъ вы хотѣли сказать…

— Я хотѣлъ сказать, что на такомъ вотъ черномъ королѣ бываетъ обыкновенно надѣта или какая-нибудь шляпа изъ Лондона, и больше ничего, или пара манчестерскихъ подтяжекъ, или одна эполетка, или мундиръ ногами въ рукава, или что-нибудь въ этомъ родѣ.

— Совершенно вѣрно, — подтвердилъ секретарь.

— Такъ вотъ скажу вамъ по секрету, — мистеръ Роксмитъ, — весело продолжалъ Херувимчикъ, — когда у меня было на рукахъ большое семейство и надо было заботиться обо всѣхъ, я, признаюсь вамъ, очень напоминалъ собою такого короля. Вы холостякъ, и потому не можете понять, какъ трудно мнѣ бывало устроить, чтобы на мнѣ было надѣто болѣе одной приличной вещи заразъ.

— Легко могу повѣрить вамъ, мистеръ Вильферъ.

— Я говорю вамъ это только затѣмъ, чобы вы знали, какъ любитъ меня моя дочь, какъ она внимательна и предупредительна ко мнѣ, старику, — прибавилъ мистеръ Вильферъ съ родительской гордостью. — Если бъ мы ее сызмала баловали, я бы не цѣнилъ этого такъ высоко. Но въ томъ-то и дѣло, что нѣтъ, ни капельки не баловали. Она добрая дочь. И такая красавица!.. Надѣюсь, вы согласны со мной, что она красавица, мистеръ Роксмитъ?

— Еще бы! Съ этимъ согласится всякій.

— Вотъ именно, я тоже говорю. Для нея это большое преимущество въ жизни. Это открываетъ широкій горизонтъ ея надеждамъ.

— Миссъ Вильферъ не найдетъ друзей лучше мистера и мистрисъ Боффинъ.

— Правда! — подхватилъ съ восторгомъ Херувимчикъ. — Я и самъ начинаю думать, что ея судьба устроилась очень хорошо. Если бы Джонъ Гармонъ былъ живъ…

— Гораздо лучше, что онъ умеръ, — перебилъ его секретарь.

— Нѣтъ, я такъ далеко не иду: я не скажу этого, — произнесъ Херувимчикъ, робко протестуя противъ слишкомъ уже рѣшительнаго и суроваго тона своего собесѣдника. — Но вѣдь онъ могъ и не понравиться Беллѣ. Могла и она ему не понравиться, и мало ли что? Теперь же она можетъ сама выбрать мужа.

— Можетъ быть… простите: вы удостаиваете меня своего довѣрія, говоря со мной объ этомъ предметѣ,- такъ вы должны извинить мой вопросъ… Можетъ быть, она уже… выбрала? — проговорилъ съ запинкой секретарь.

— О, нѣтъ! — отвѣтилъ мистеръ Вильферъ,

— Молодыя дѣвушки иногда дѣлаютъ свой выборъ и безъ вѣдома отцовъ, — замѣтилъ Роксмитъ.

— На этотъ разъ это не такъ, мистеръ Роксмитъ. Между мной и моей дочерью Беллой есть договоръ ничего не скрывать другъ отъ друга. Этотъ договоръ былъ ратификованъ на дняхъ. Ратификація началась съ… вотъ съ этого, съ этого, — сказалъ Херувимчикъ, похлопавъ по фалдамъ своего новаго сюртука и по карманамъ брюкъ. — Нѣтъ, нѣтъ, она еще не выбрала. Это правда, одинъ молодой человѣкъ, нѣкто Джорджъ Сампсонъ… еще въ тѣ дни, когда покойный Джонъ Гармонъ…

— Лучше бы ему вовсе не родиться на свѣтъ! — снова перебилъ, нахмурившись, секретарь.

Р. Вильферъ поглядѣлъ на него съ удивленіемъ, не понимая, за что онъ возымѣлъ такую безотчетную ненависть къ бѣдному покойнику, и продолжалъ:

— Когда разыскивали Джона Гармона, этотъ Джорджъ Сампсонъ безспорно увивался за Беллой, и Белла, пожалуй, поощряла его. Но серьезно она никогда о немъ не думала, я увѣренъ; а теперь и подавно; потому что Белла честолюбива, мистеръ Роксмитъ, и, смѣю предсказать, выйдетъ за богача. Теперь же она, вотъ видите ли, будетъ имѣть передъ собой и самаго человѣка, и его богатство, и можетъ сдѣлать выборъ съ незажмуренными глазами… Ну, до свиданія: мнѣ сюда. Очень сожалѣю, что мы такъ скоро разстаемся. До свиданья, сэръ.

Секретарь продолжалъ свой путь одинъ, не слишкомъ ободренный этимъ разговоромъ. Подходя къ дому Боффиновъ, онъ увидалъ у дверей ожидавшую его Бетти Гигденъ.

— Я была бы очень вамъ благодарна, сэръ, если бъ вы позволили мнѣ сказать вамъ два словечка, — проговорила Бетти, поздоровавшись съ нимъ.

Онъ отвѣтилъ, что она можетъ сказать сколько ей угодно словечекъ, привелъ ее въ свою комнату и попросилъ присѣсть.

— Это я насчетъ Слоппи, сэръ; потому-то я и пришла одна, — начала Бетти. — Не хотѣлось мнѣ, чтобы онъ зналъ, о чемъ я буду съ вами говорить, вотъ я встала пораньше, да и пустилась въ путь.

— Вы поразительно проворны, мистрисъ Гигденъ, — сказалъ секретарь: — вы моложе меня.

Старуха серьезно кивнула головой.

— Да, по годамъ-то я еще сильна, но не молода уже, слава Богу.

— Неужели вы радуетесь, что вы уже не молоды?

— Радуюсь, сэръ. Будь я молода, пришлось бы все сызнова проходить, а моя дорожка тяжелая, сами видите… Но что толковать обо мнѣ! Я пришла насчетъ Слоппи.

— Въ чемъ дѣло, мистрисъ Гигденъ?

— А вотъ въ чемъ. Не могу я никакими силами вбить ему въ голову, что ему нельзя служить нашимъ добрымъ хозяевамъ и въ то же время работать на меня. Нельзя дѣлать два дѣла разомъ. Коли ему себя такъ поставить, чтобы зарабатывать хлѣбъ, то ужъ надо бросить меня. Ну, такъ вотъ этого-то онъ и не хочетъ.

— За что я его уважаю, — сказалъ секретарь.

— Правда, сэръ?.. Да оно, пожалуй, что и я такого же мнѣнія о немъ. А все жъ таки не слѣдъ давать ему волю. Такъ вотъ я и сказала себѣ: коли онъ не хочетъ бросить меня, такъ я сама его брошу.