Александр Хьелланн - Избранные произведения

— Я знал, что ты подойдешь ко мне, родной мой, дорогой мой мальчик! — задушевно сказал профессор и положил левую руку на его плечо.

Абрахам был тронут и что-то пробормотал, Но отец продолжал:

— В нашем мире действительно очень многое можно назвать недостойным фарсом; но нельзя недооценивать значения добрых и дружественных отношений между рабочими и работодателями! Уверяю тебя, чем искреннее будут эти отношения, чем лучше они укрепятся…

— Отношения с рабочими не укрепляются посредством шампанского и серебряных сервизов! — вызывающе ответил Абрахам. Он решил быть верным своей идее и говорил совершенно серьезно.

— Что ты хочешь этим сказать? — спросил отец и притянул его к себе за руку.

— Я ведь был сегодня там, среди рабочих, отец!

— Я видел тебя.

— И я примкнул к ним, я всецело согласен с ними. Они группируются вокруг меня!

— Ты основал организацию? — спросил отец холодно.

— Нет… Никакой организации… То есть, вернее, никакой настоящей организации… Но мы сплотились, понимаешь, от всего сердца… искренне поверили, видишь ли… — Абрахам смутился и покраснел: ему показалось, что роль его во всей этой истории только смешна.

Но лицо профессора просветлело и даже совсем засияло.

— Отлично! Это замечательно умно с твоей стороны, Абрахам! Так именно и должно быть! Теперь по крайней мере мы гарантированы от нелепых организаций, которые объединяют одиночек.

— Вот именно, — подтвердил совсем растерявшийся Абрахам.

— Да, да! — продолжал профессор. — Эти организации только на руку людям с мелкими страстишками, как, например, — профессор доверительно шепнул на ухо сыну, — как, например, вон тот наш уважаемый друг, директор банка Кристенсен!

Абрахам засмеялся, польщенный тем, что отец вместе с ним подшучивал над самым влиятельным человеком в городе, сидевшим во всем своем величии в нескольких шагах от них.

— Знаешь, на кого он похож сзади, папа? На слона! — шепнул Абрахам.

— Да, ты прав, — засмеялся профессор. — Но все-таки нам не следует стоять в сторонке и смеяться над нашими достойными гостями. Спасибо тебе, Абрахам! Ты сделал мне сегодня очень ценный подарок: в твоем искреннем доверии я вижу как бы возрождение доброго старого времени и надежду на счастливое будущее. Передай своим друзьям искренний привет от меня!

Отец и сын пожали друг другу руки и пошли каждый к своему месту за столом, где скоро общая веселость захватила их.

Абрахам весь вечер был вне себя от радости и светлых надежд. Когда гости разъехались, он на руках отнес Клару вверх по лестнице, в спальню.

Он чувствовал, что вступил в жизнь, бросился в борьбу своего века, и главное, что убеждало его в правоте и победе, — отец, оказывается, согласен с ним! Этот умный, удивительный человек — его отец!

Карстен Левдал сидел в своем кабинете. Три высоких окна выходили в сад, окружавший дом, старинный тихий сад с густыми липами, закрывавшими окружающие дома. Летом от них в большую комнату падал зеленый спокойный свет, а зимой белый снег блестел на узловатых стволах и на дорожках сада, но которым почти никто не ходил; иногда пробегала только кошка соседа, осторожно ступая по чужим следам и отряхивая лапки.

Массивный письменный стол темного старого дуба без всяких украшений стоял посреди комнаты. Письма и бумаги были разложены с двух сторон аккуратными пачками, а на зеленом сукне, прямо перед хозяином, стоял великолепный бронзовый письменный прибор — богиня счастья на земном шаре с венком из дубовых листьев в руках. Это был подарок товарищей — членов правления «Фортуны»; сбоку лежал белый бювар с букетом цветов, нарисованных собственной рукой фру Клары.

Вокруг стен стояли рядами тяжелые массивные стулья, дальше — шкаф и диван, затем опять стулья; стены были сплошь увешаны моделями кораблей, морскими видами, планами и фотографиями фабрики.

Толстый темно-зеленый ковер, лежавший на полу зимой и летом, заглушал шаги, что делало большую комнату еще торжественней. Тяжелые портьеры отделяли кабинет хозяина от конторы, где толпились маклеры и агенты. Только пользовавшийся особым доверием Маркуссен мог в любое время входить в кабинет, осуществляя связь конторы с принципалом.

Здесь не осталось и следа от кабинета врача и ученого. Карстен Левдал сделал решительный шаг: он стал купцом душой и телом. Спекулятивные операции заинтересовали и захватили его, он гордился тем, что стоит во главе крупнейшего предприятия в городе.

Жизнь его всегда складывалась так, что он оказывался почти всегда первым. Как глазной врач, он быстро вышел на первое место и оставил эту профессию прежде, чем слава его успела померкнуть.

Но затем он почувствовал себя одиноким со своими литературными и научными интересами среди людей практической жизни. Особенно после смерти жены он все чаще и чаще чувствовал потребность чем-нибудь заполнить пустоту жизни, и у него постепенно появился интерес к коммерческим делам. Эти новая деятельность совершенно захватили его.

С юношеской горячностью Карстен Левдал возглавил множество новых предприятий, как из-под земли появлявшихся везде, куда только он ни ступал. Он давал работу крупным людям и людям незначительным и устраивал благополучие большого количества сограждан.

Солидный капитал его жены, состоявший главным образом из акций и государственных займов, он положил в разные банки, что давало ему возможность брать нужные для оборота деньги по векселям.

Став первым директором фабрики, он упорядочил выпуск и обращение акций — «векселей „Фортуны“», как их в шутку называли в конторе. Когда Абрахам приступил к исполнению своих обязанностей на предприятии, состояние дел поразило его четкостью и размахом.

«Векселя» обильно струились не только из конторы Карстена Левдала. Можно сказать, что деньги поступали легко, но труднее было понять, откуда они поступали. При заключении сделок ни у кого не было реального золота, только масса стремительно текущих бумаг. Это напоминало поток, расширявшийся и несущий на своих кратковременных волнах все надежды людей. В этом нетерпеливом ожидании выгоды и заключалось удовольствие.

Все в городе волновались, все хотели заработать, и не было плана, который нельзя было бы осуществить. Что бы ни замыслил предприимчивый человек: отправиться на Шпицберген за партией шляп или начать разработку медных промыслов в горах Довре, строить пароходы или часовни, откачивать воду или арендовать цирк, — стоило только пойти в величественную контору Левдала, развить свой проект, назвать несколько имен — и можно было организовать акционерное общество, открывался новый кредит, и новый ручеек ценных бумаг весело устремлялся вперед, соединялся с большим потоком и исчезал в шумном движении.