Чарльз Диккенс - Замогильные записки Пикквикского клуба

— Тук, тук-тук, тук-тук, тук-ту-ту, ту-ту-ту, ту-ту-тук! — продолжал неугомонный молоток.

Мистер Винкель вскочил с постели. Что бы такое могло быть причиной этой поздней суматохи? Он надел на скорую руку чулки и туфли, набросил на плечи халат, зажег свечу от ночника, горевшего в камине, и поспешил вниз по лестничным ступеням.

— Кто-то идет, наконец, сударыня, — сказал низенький толстяк.

— Обухом бы его сзади! — пробормотал сухопарый носильщик.

— Кто там? — вскричал мистер Винкель, распутывая цепь.

— Что тут за вопросы, чугунная башка? — отвечал сухопарый носильщик с большой досадой. Он не сомневался, что говорит слуге. — Отворяйте скорее.

— Пошевеливайтесь, любезный, нечего тут разговаривать, — прибавил одобрительным тоном низенький толстяк.

Полусонный Винкель, машинально повинуясь этой команде, приотворил дверь и выглянул на улицу. Первым предметом, поразившим его зрение, было яркое пламя от фонаря мальчишки. Проникнутый внезапным страхом при мысли о пожаре, мистер Винкель торопливо отскочил от двери и, держа свечу над своей головой, бессмысленно смотрел вперед, недоумевая, что такое было перед его глазами, портшез или пожарная труба. В эту минуту сильный порыв ветра задул его свечу. Мистер Винкель почувствовал непреодолимое желание бежать назад, но увидел к величайшему ужасу, что тот же ветер захлопнул за ним дверь.

— Ну, молодой человек, что вы наделали? — сказал сухопарый великан.

Мистер Винкель, завидев лицо дамы в окне портшеза, поспешно обернулся назад, уцепился за дверную скобу изо всей своей силы и неистово принялся кричать обоим носильщикам, чтоб они унесли портшез.

— Уберите его отсюда, уберите, ради бога! — кричал мистер Винкель. — Вот идут сюда из других домов… спрячьте меня в портшез… спрячьте куда хотите, черт вас побери!

Все это время он дрожал от холода и страха, и каждый раз, как рука его приподнималась к молотку, ветер распахивал и раздувал полы его халата самым неприятным образом.

— Смотрите, вся Королевская улица наполняется народом… дамы идут сюда, дамы, дамы! Прикройте меня чем-нибудь. Загородите меня, — ревел мистер Винкель.

Носильщики хохотали со всей мочи, и никто не думал выручать из затруднения молодого человека. Дамы с каждой минутой подходили ближе и ближе.

Мистер Винкель стукнул еще раз с отчаянным остервенением. Дамы уже были от него в нескольких шагах. Он бросил затухшую свечу, которую все это время держал над своей головой, и храбро впрыгнул в портшез, где сидела миссис Даулер.

Наконец, вся эта суматоха достигла ушей миссис Краддок. Украсив свою голову ночным чепчиком и надев капот, она побежала в гостиную и взглянула из окна в то самое мгновение, когда несчастный Винкель очертя голову бросился в портшез. Сообразив по-своему обстоятельства ужасной сцены, происходившей перед ее домом, миссис Краддок подняла сильнейший и плачевный крик, разбудила мистера Даулера и сказала с воплем и слезами, что жена его собирается бежать с каким-то джентльменом.

При этой оглушительной вести мистер Даулер быстро выскочил из постели, как рассвирепелый тигр, побежал в гостиную и выглянул из окна в то самое время, когда мистер Пикквик отворил окно в своей собственной спальне. Первым предметом, поразившим глаза обоих джентльменов, был мистер Винкель, сидевший в портшезе с миссис Даулер.

— Сторож! — забасил неистово мистер Даулер. — Остановить его — держать — вязать — запереть его, покамест я выйду. Я перережу ему горло — окарнаю уши — дайте мне нож, миссис Краддок — живей!

И, вырвавшись из объятий мистера Пикквика, который между тем успел прибежать из своей спальни, раздраженный супруг схватил столовый нож и опрометью бросился на улицу.

Но мистер Винкель не дождался его. Услышав страшную угрозу из уст неистового Даулера, он быстро выпрыгнул из портшеза, разбросал по пути туфли и побежал изо всей мочи, преследуемый Даулером и сторожем. Обогнув угол Королевской улицы, он искусно увернулся от своих преследователей и побежал назад к своей квартире. Дверь на этот раз была отворена; мистер Винкель захлопнул ее перед носом Даулера, добрался до своей спальни, запер дверь на замок, заслонил ее шкафами и начал укладывать необходимые вещи, приготовляясь бежать с рассветом следующего утра.

Даулер, между тем, подойдя к его спальне, приставил глаз к замочной скважине и грозно повторил свое неизменное намерение перерезать ему горло на другой день. Затем он удалился в гостиную, где еще некоторое время раздавался смутный гул разных голосов, мужских и женских, и между прочим успокоительный голос мистера Пикквика. Наконец, смолкло все, и утомившиеся жильцы разошлись по своим спальням.

Очень вероятно, что некоторым из читателей вздумается спросить: где все это время пропадал Уэллер? Мы обязаны удовлетворить их любопытство в следующей главе.

— Мистер Уэллер, — сказала миссис Краддок утром этого обильного приключениями дня, — вот письмо к вам.

— Полно, так ли, сударыня? — возразил Самуэль. — Мне неоткуда получать писем.

— К вам, мистер Уэллер, — отвечала миссис Краддок.

— Странно, очень странно, — сказал Самуэль. — Ни один из знакомых мне джентльменов, сколько могу припомнить, не упражняется в писании писем. Это к добру не поведет.

— Должно быть, случилось что-нибудь необыкновенное, — заметила миссис Краддок.

— Должно быть, сударыня. Иначе, я знаю, никто из моих приятелей не вздумал бы утруждать меня письмом, — отвечал мистер Уэллер, с сомнением покачивая головой. — От кого бы это! — продолжал он, рассматривая адрес. — Старшина не умеет рисовать таким манером: он учился чистописанию по вывескам и трактирным счетам. Странный почерк!

Говоря это, мистер Уэллер делал то, что весьма многие делают на его месте, когда получают письма от неизвестных лиц. Он смотрел попеременно на печать, на углы конверта, на его изнанку и лицевую сторону, на сделанный адрес и потом опять на печать. Находя, однако ж, что из всего этого ровно ничего не узнаешь, он решился, наконец, заглянуть во внутренность конверта.

— Золотообрезная бумага с фигурами по краям, — заметил Самуэль, развертывая письмо. — Посмотрим, что тут такое.

И мистер Уэллер, сделав серьезную мину, прочитал, с приличной расстановкой, следующее послание:

«Отборнейшая компания батских служителей, свидетельствуя свое почтение мистеру Уэллеру, покорнейше и усерднейше просит его удостоить своим посещением их дружественную суварею, состоящую из поваренной бараньей ноги с приличными прибавлениями и приправами, извещая при этом, что суварея будет сегодня за столом в половине десятого ночью — аккурат».