Йен Бэнкс - Бизнес

– О чем ты хотела поговорить? Надеюсь, дело было не очень срочное?

– Подожди. – Я не смогла опередить Гордого Ганса, своего седовласого шофера: он надел фуражку, вышел из машины и уже взялся за ручку снаружи, когда я поворачивала ее изнутри, так что партия закончилась вничью. Он придержал широко раскрытую дверцу, и я вышла из машины, окунувшись в послеполуденный холодок. Парковка была посыпана гравием. Кивнув Гансу, я позволила ему накинуть мне на плечи пальто и отошла от причудливо раскрашенной старой деревянной таверны и от автостоянки с машинами и автобусами.

– Катрин?

Я остановилась у низкой стены. Отсюда открывался вид на долину и дорогу, которая, извиваясь, уходила в Италию.

– Слушаю, Стивен, – сказала я. – Знаешь, у меня для тебя плохие вести.

– Вот как? – переспросил он, слегка насторожившись. – И какие же? Совсем плохие?

Я глубоко вдохнула. Воздух был холодным: я почувствовала его морозную влагу ноздрями и горлом, потом почувствовала, как он наполняет легкие.

– Это касается Эммы.

Я ему рассказала все. Он больше молчал. Я говорила про DVD, про участие Хейзлтона, называла даты и отели, не забыв упомянуть, что Хейзлтон ждет от меня выражения признательности. Стивен долго не отвечал, и я усомнилась в том, что открыла ему нечто новое. Может быть, подумала я, у них свободные отношения, только он никогда мне в этом не признавался, чтобы я не особенно к нему приставала. Может быть, Хейзлтона раздосадовало, что я тяну с принятием решения, и он сам все рассказал Стивену.

Но нет. Стивен был ошеломлен. Ему такое не приходило в голову. Если у него и брезжили какие-либо подозрения, то они приходили непрошено, чисто гипотетически, как бывает у любого человека с богатым воображением, который в силу своей порядочности их тут же гонит, считая нелепыми и постыдными.

Пару раз он выговорил «да», «ясно» и «так».

– Стивен, прости меня. – Молчание. – Я понимаю, любые слова сейчас неуместны. – По-прежнему тишина. – Я только надеюсь, что ты... Стивен, я долго раздумывала. Две недели. Не могла решиться. До сих пор не знаю, правильно ли поступила. Все ужасно – и то, что здесь замешан Хейзлтон, и то, что я оказалась втянута в это дело. Поверь, мне все это крайне неприятно. Я пытаюсь говорить с тобой прямо и открыто. Можно было действовать через Хейзлтона, однако я...

– Ладно! – сказал он громко, почти прокричал. Потом осекся. – Извини. Ладно, Катрин. Я понял. Наверное, ты поступила правильно.

Я посмотрела вверх, на синее-синее небо.

– Ты теперь меня возненавидишь, да?

– Не знаю, Катрин, я еще не разобрался в своих чувствах. Сейчас я... не знаю. Задыхаюсь. Да, задыхаюсь, как будто упал навзничь и не могу дышать, только... гораздо хуже.

– Да, понимаю. Стивен, мне так неприятно.

– Ох. Чего уж там. Наверно, этого было не миновать. Боже праведный. – Голос у него был такой, как будто он сейчас либо рассмеется, либо заплачет. Его дыхание стало свистящим. – Ничего себе – денек начался.

– Эмма приехала?

– Нет еще... Вернется к вечеру. Сука.

– Успокойся, ладно?

– Что? Да, конечно. Конечно. Кстати, надо, наверно, сказать спасибо.

– Слушай, звони мне в любое время, хорошо? Приди в себя. Но будь на связи. Не пропадай. Позвонишь?

– А, да. Да, хорошо. Я... До свидания, Катрин. Счастливо.

– До...– (В трубке уже слышались гудки.) – ...свидания.

Я закрыла глаза. Откуда-то снизу, с итальянской дороги, до меня донесся приглушенный шум мощного двигателя приближающейся машины.

Обед меня разочаровал. Пуденхаут никак не мог наговориться о своей машине, сияющем красном «феррари-355» с черным складным верхом. Он покатал меня по окрестностям, на всякий случай не набирая больше пяти тысяч оборотов, хотя и считалось, что двигатель проверяли на стенде. Ганс на «БМВ» должен был заехать за мной позже и отвезти обратно в замок. Мы сидели в современном ресторане с интерьером из стекла и стали, возвышавшемся в окружении деревьев над типично безупречной деревней, где дома напоминали поставленные в ряд часы с кукушкой; можно было подумать, их дверцы ежечасно распахиваются и на конце огромной пружины оттуда выскакивает Хайди.

Мы оба пили только родниковую воду. Кухня здесь была швейцарско-немецкая, а мне она не особенно нравится, так что я с легкостью оставила место для пудинга, в котором, к моему полному удовлетворению, оказалось вдоволь сливок и шоколада.

Пуденхаут нехотя отвел взгляд от «феррари» (он настоял, чтобы нас усадили за столик с видом на автостоянку).

– Да, так зачем вы хотели со мной встретиться?

Пришла пора бить наотмашь.

– Чтобы спросить о цели вашей поездки на «Сайлекс».

На его пухлом лице, застывшем над чашечкой кофе, отразилось изумление. Он пару раз моргнул. Интересно, как ты будешь выкручиваться, подумала я.

– «Сайлекс»? – Нахмурившись, он принялся сосредоточенно размешивать сахар.

– Вот именно: завод по производству чипов в Шотландии. Что вас туда привело, Адриан?

От меня не укрылось, что он пытается выбрать линию поведения. Так, чтобы не отрицать все подряд. Чтобы выдать нечто правдоподобное.

– Я там кое-что искал.

– Что же?

– Ну, этого я не могу сказать.

– По заданию мистера Хейзлтона? Пуденхаут еще раз неторопливо помешал кофе, потом поднес чашечку к губам.

– Мм-мм, – протянул он и отхлебнул кофе.

– Понятно. Значит, у него тоже возникли подозрения.

– Подозрения?

– Относительно того, что там происходило. Напустив на себя многозначительный вид, он скользнул по мне взглядом.

– Хм.

– Удалось сделать какие-нибудь выводы? Он пожал плечами:

– А вам?

Я наклонилась вперед и втянула аромат своего кофе.

– Там что-то было спрятано.

– На заводе?

– Да. Если вдуматься, это идеальное прикрытие. На всех таких заводах прекрасно проставлена служба безопасности. Всем известно, сколько стоят чипы: они на вес золота. Их охраняют так, что комар носу не подточит. Кроме того, не будем забывать всю эту волокиту с обеспечением стерильности, периодические изменения режима, неизбежные задержки. Туда с улицы не ворвешься. Что дает выигрыш во времени: когда становится известно, что на заводе ожидаются излишне любознательные посетители, заинтересованные лица успевают спрятать все, что угодно. Вспомним также ядовитые химикаты, которые используют в производстве, кислоты для травления, растворы, покрытия; это же, можно сказать, химическое оружие – любой здравомыслящий человек сочтет за лучшее держаться подальше. Так что, помимо обычных мер безопасности, охранников, заграждений, камер наблюдения и просто сложности передвижения по цехам, есть еще одна серьезная причина туда не соваться – опасность для здоровья. Это безупречное, идеальное место для тайника. Я была там недели три-четыре назад, но ничего не нашла. Пуденхаут глубокомысленно кивал: