Эд Раджкович - Босиком до неба

– Трезвые – люди людьми, а как выпьют – хуже зверей, – вспомнила она слова Веры, сестры Садыка.

Опьянев, Садык всё больше нагнетал атмосферу и ударил слегка по затылку Мурада, неумело шутя. Дед Хасан налил ещё по одной, и все были в состоянии лёгкого опьянения.

– Приехал, и что с того, чем ты будешь заниматься? Барашек моих пасти или сам сможешь себя обеспечивать? – Садык перестал контролировать себя и раскрыл все свои мысли охмелев.

Дед Хасан ударил по столу своим посохом, который всегда был рядом с ним.

– Ты что себе позволяешь? Кем себя возомнил? Не можешь вести себя по-человечески, тогда иди с женой в свою комнату.

– А он останется тут пировать с тобой? – отговариваясь, выпалил Садык.

– Уйди с глаз подобру-поздорову. Не доводи до греха.

В такие моменты Садык всегда боялся своего отца и после этих жёстких слов ушёл из-за стола в другую комнату, одел сапоги и вышел во двор.

– Проветри свою дурную голову, – сказал ему вслед отец.

Садык вышел во двор и стал трепать за ухо подбежавшего маленького пса.

Родственная прежняя привязанность к Мураду ушла безвозвратно, и он, привыкший к степенной повседневной жизни, не находил в ней места для него. В том не было его вины. В горах все живут семьями и стараются не обременять близких. У них изначально всё сложилось иначе, чем в других домах. Многое пришлось пережить, в том числе отчуждение от других селян. В хорошем смысле данная им судьба могла их всё больше сближать со временем, но выходило иначе.

Мурад был погружён в свои мысли: беспечная молодость закончилась, и у него совсем не устроена жизнь для того, чтобы здесь чувствовать себя хозяином своей судьбы. Он научился делать выводы и понимал, что многое предстоит менять ему самому в дальнейшей своей судьбе.

– Зарема, постели Мураду в комнате, где я отдыхаю.

Женщина безропотно ушла исполнять этот наказ.

– Этот коньяк остался со времён, когда был ещё жив твой отец. Смелый был человек, ходил всегда один и никого не боялся, занимая такое положение во власти, а в те времена он был основным представителем власти в нашем районе.

Эти слова деда вернули Мурада из гнетущих размышлений.

– Он любил этот коньяк и привозил мне всегда. Я Абакара сначала ненавидел, а после того как он упокоился, оценил его качества и способности. Твоя мать – красавица, я в ней души не чаял, и настырность твоего отца привела к тому, что она стала его женой. Родился ты, тебя выкормила Марьям. Никто не верил, что выживешь, а она не сдавалась, и ты окреп. Дочь моя стала устраивать свою жизнь, и ей это удалось. Красота – страшная сила, Мурад. Женщин нужно держать в страхе и уважении к себе, иначе они готовы прыгать через заборы любой высоты. Одна покажет пример, и другие норовят повторить. Поэтому здесь всё держится не на любви, а на традициях.

Дед налил Мураду, свою стопку наполнять не стал.

– Выпей, повеселеешь. Сколько лет не отдыхал в своих стенах.

От таких слов все невзгоды и печали ушли из сердца Мурада. Говорить дед Хасан умел, и мало кто мог с ним сравниться по смыслу и грамотности рассуждений.

– Ломать стереотипы тяжело. В горах рай климатический, но жёсткий мир человеческий. Однако это помогает в жизни как опыт. В других местах окажешься и всё легко переживёшь, потому что люди на равнине проще. Ты отдыхай с дороги несколько дней и ничем себя не обременяй. Дальше будем вместе думать, как действовать. У каждого человека своя судьба, и нельзя уступать давлению трудностей.

Мурад проспал двенадцать часов. Для него стояла еда на столе, и он плотно позавтракал. Дед сидел во дворе и смотрел в просторы горизонтов, думая о чём-то своём. После вчерашнего разговора мнение Мурада о Хасане стало много уважительней. Он даже не подозревал ранее, что этот человек такой тонкий психолог по любым ситуациям и вопросам.

– Я велел тебя не будить, вот жду, пока ты проснёшься. В комнате ружьё и патронташ у меня под матрацем, иди, возьми. Сходи на охоту, вспомни навыки, когда-то у тебя получалось.

Мурад забыл обо всём, кроме предстоящей охоты. Взял с собой хлеба и мешок, а после отправился на лесистый склон горы в нескольких километрах от селения. Он долго бродил по зарослям и снова забрёл в тот район, где когда-то охота была удачной для него. Вспомнился момент последней охоты перед армией и встреча с диким существом в образе человека с зелёным светом в глазах. По всему видно было, что сюда не ступала нога человека, но он, обладая дерзким характером, продолжал искать дичь именно здесь, в этих зарослях.

Треск сучьев привлёк его внимание. На поляну вышел медведь и начал обнюхивать воздух по ветру. Душа Мурада сжималась в груди, это был не страх, а больше похожее на преклонение перед величием этого зверя. Он проверил патроны и заменил заряды с дробью на патроны с пулями. Спрятался за пригорком в надежде, что медведь уйдёт, но события развивались иначе. Быстрыми прыжками этот огромный зверь оказался в нескольких шагах от него. Руки не слушались, взгляд людоедских глаз привёл его в ужас. Мысли летели в голове одна за другой, он думал о том, чего, по его мнению, с ним никогда не было. Мелькали лица людей ему незнакомых, и он услышал колыбельную, которую в детстве пела ему Марьям, баюкая на своих руках. Было ясно, что с этим зверем не совладать. Максимум, что можно сделать – это выстрелить, но положение матёрого зверя было таким, что уязвимые места были закрыты лапами. Мурад вернулся в чувство, но направить ружьё не решился. Внезапно тяжёлое тело зверя упало на бок, и он, перевернувшись быстрыми прыжками, удалился из вида, будто кто-то невидимый во много раз сильнее зверя сбил его с ног. Холодок прошёл по всему телу Мурада. Он старался быстрее покинуть эту местность. Ружьё держал наготове и был уверен, что выстрелит не сомневаясь. Толчок в спину был неожиданным, и он, ударившись о ствол дуба, упал на землю. Ружьё отлетело в сторону. Чувство безразличия пришло вместо охотничьего азарта. Тело стало каким-то ватным и невесомым. Он совсем не ощущал физической силы, но был уверен, что жив. Воздух начал плавиться и возникло свечение, которое выходило из центра расплавленного шара. Что-то похожее на воздушный коридор с прозрачными стенами возникло над самой его головой. Он утратил связь с реальностью. Сознание подвергалось воздействию энергии, исходящей сверху. Слова, которые он услышал, были беззвучными, но он их слышал в своём разуме.

– Ищи свою судьбу не здесь, твоё время ещё не пришло.

Как в бреду он шёл к пределам селения. Чувство одиночества в этом мире пронизывало прямо в сердце, расходясь по каждой клетке организма.

– Как охота? Что удалось добыть? – поинтересовались чабаны, когда Мурад проходил рядом с колхозной отарой. Он взглянул в их сторону, и оба отшатнулись от его взгляда. Блеск хищных искорок был в его глазах. Он вернулся в дом и свалился в кровать. В состоянии между сном и явью он провёл несколько часов.