Альфред Жарри - Убю король и другие произведения

Рашильд исполняет яванский танец

Рукопись Жарри. 1907

Папаша Убю. Рисунок Пикассо, опубликованный по случаю постановки Сильвеном Иткином «Убю закованного» (сентябрь 1937 г.)

Здесь и далее в пьесе стихи в переводе Марка Фрейдкина.

Sponge-bath ( англ. ) — ванна с обтиранием губкой.

После выхода этой книги река вокруг острова превратилась в погребальный венок.

Sic: «Остров грез», лирическая опера Рейнальдо Ана, слова П. Лоти, А. Александра и Г. Артманна.

Некую травку, ни имени, ни рода которой не указал ( лат. ).

Сведенная напряжением ( лат. ).

Напряжение упругого члена, эрекция ( лат. ).

Пожалуйста, потише! ( англ. ).

Как учил святой Фома ( лат. ).

Трупное окоченение ( лат. ).

Тебе, Господи, хвалю! ( лат .) — начало известного католического гимна.

Стихи в переводе Михаила Яснова.

Rachilde. Alfred Jarry ou le Surmâle des Lettres. P.: Bernard Grasset, 1928, p. 140–141.

Цит. по: Levesque J.-H. Alfred Jarry. P.: Pierre Seghers, 1951, p. 16–17.

Lefèvre F. Une heure avec… (5-eme série). P.: Gallimard. 1929. Цит. по: Levesque J.-H. Op. cit., p. 19.

См.: Rachilde. Ор. cit., р. 31–32.

Разговор происходил в 1897 году, и ответ представлял собою одну из злых мистификаций Жарри: в действительности его мать скончалась в мае 1893 года в Париже, а отец — лишь два года спустя, в августе 1895 года, у себя на родине, в Лавале.

Вот характерный анекдот о Жарри-рядовом. Сержант, приказавший группе провинившихся солдат вымести двор, видит, что один только Жарри остался недвижим и стоит в почтительно-вопрошающей позе. «Вы что, не слышали, что я сказал?» — рычит сержант. — «Слышал, господин сержант». — «Что вы слышали?» — «Что надо подмести двор, господин сержант». — «Так подметайте же, черт возьми! Что вам неясно?» — «Все ясно, господин сержант, но… в какую сторону подметать?»

Rachilde. Op.cit., р.71.

Renard J . Journal (1887–1910). P.: Gallimard. 1960, p. 363.

Цит. по: Esslin М. Le théâtre de l’absurde. P.: Buchet-Chastel, 1963, p. 337–338.

По свидетельству Жоржа Ремона, этот скандал «должен был превзойти скандал вокруг „Федры“ или „Эрнани“. Нужно было сделать так, чтобы пьесу не смогли доиграть до конца, чтобы зал взорвался». «Мы должны были устроить суматоху, испуская вопли негодования в том случае, если публика примется аплодировать (что не исключалось), и крики восторга и восхищения, если она начнет свистеть» ( Rémond G. Souvenirs sur Jarry et quelques autres // Mercure de France, mars-avril 1955, p. 664).

Рашильд вспоминает: «„Так что же, — спросил Мендес, взбешенный пренебрежением триумфатора, — он, помимо всего прочего, еще и дурно воспитан?“ — „Нет, — ответила я, — дело обстоит серьезней: он сумасшедший. Нынче вечером он думает о другом, и пьеса его больше не интересует!“ — „Отлично, — сказал Мендес, — вот еще штучка, но только предупредите его, что большую прессу не принято беспокоить по пустякам“» ( Rachilde. Ор. cit., р. 87).

Однажды, рассказывает Стюарт Мерриль, в гостях у каких-то буржуа хозяйка, наслышанная об экстравагантных выходках Жарри и с нетерпением их ожидавшая, в конце концов не выдержала и наклонилась к нему: «Послушайте, сударь, в вас нет ровным счетом ничего особенного; мне сказали, что вы такой необыкновенный, такой неприличный, а вы ведете себя как совершенно воспитанный человек». — «Срынь! — взвился Жарри. — Принесите мне баранью ногу или, трах-тебе-в-брюх! Я вам всем здесь головы пооттяпаю!» — и, ухватив кусок обеими руками, смачно чавкая, он обглодал ногу до кости — к неописуемому удовольствию хозяйки и ее гостей.

«День Жарри начинался с того, что он поглощал два литра белого вина; между десятью и двенадцатью часами следовали друг за другом три порции абсента; за обедом он запивал рыбу или бифштекс красным или белым вином, чередуя его с новыми порциями абсента. Днем — несколько чашек кофе, сопровождавшихся рюмками водки или коньяку, названия которых я позабыла, причем вечером, за ужином, он еще был в состоянии выпить не меньше двух бутылок виноградного вина, неважно, хорошего или плохого» ( Rachilde . Ор. cit., р. 180).

В последние годы жизни, не довольствуясь алкогольным допингом, Жарри пил жидкий эфир.

В мае 1897 года во время литературной вечеринки в одном из кафе Жарри выстрелил из револьвера в своего приятеля Кристиана Бека (в беллетризованной форме этот эпизод описан Андре Жидом в романе «Фальшивомонетчики» (III, 7), причем, в отличие от остальных персонажей, Жарри выведен у Жида под собственным именем); в апреле 1905 года, также во время товарищеского ужина, выстрелив в скульптора Маноло, Жарри спокойно заметил: «А ведь здорово получилось — совсем как в романе! вот только за выпивку я позабыл заплатить».

Бретонское слово «perhinderion» означает «прощение». Так называется один из религиозных праздников в Бретани.

Вот соответствующий анекдот: однажды сторож городского морга заметил, что в его заведение изо дня в день является некий странный субъект и часами, не отрываясь, разглядывает мертвые тела, закусывая между делом хлебом и сыром. «Я вам скажу, господин комиссар, — охотно объяснил Жарри вызванному полицейскому чину, — я тут на днях собираюсь совершить преступление. Так вот, я хожу сюда, к трупам, на тренировку — готовлюсь к тому печальному мгновению, когда встречусь один на один со своей жертвой!»