Иннокентий Федоров-Омулевский - Проза и публицистика

– За что-с?

– Трех (не разб.) недоимка была пополнена-с.

– Да, но это ничего не значит...

– Может быть, ваше превосходительство, на мнение его высокопревосходительства влияли какие-нибудь ложные слухи...

– Вы думаете?

– Тем более, ваше превосходительство, что здешний предводитель дворянства находился в постоянной оппозиции к бывшему губернатору.

Губернатор подумал с минуту.

– Во всяком случае, министр имел, вероятно, очень серьезные основания, если удалил его от должности,– сказал он, пристально смотря на Вилькина.

– Может быть, ваше превосходительство, эти основания не касались целой губернии...

– Вы хотите сказать, что главную роль играло здесь злоупотребление одного лица?– быстро спросил губернатор.

Правитель скромно промолчал.

– Стало быть, вы полагаете,– спросил снова губернатор,– мне незачем особенно торопиться на ревизию?

– Мне кажется, ваше превосходительство.

Губернатор встал.

– Не смею вас удерживать дольше...– сказал он с изящностью и любезностью Вилькину, который встал вслед за ним.

– Угодно будет вашему превосходительству сделать теперь же какие-нибудь распоряжения по канцелярии? – спросил самым почтительным тоном Николай Иваныч.

– Да. Во-первых, я попрошу вас, г. правитель, распорядиться приготовить мне немедленно бумагу о моем вступлении в должность, чтоб завтра с утра я уже мог воспользоваться ее силой. Потрудитесь прислать мне ее подписать... хоть через два часа, если не успеете раньше. Во-вторых, я буду просить вас не делать мне пока общего доклада: я желаю прежде всего ознакомиться немного с (не разб.) сослуживцами по канцелярии, и потому вместо вас пусть на время сами столоначальники докладывают мне сведения, каждый по своему столу отдельно.

Вилькин поклонился. "Не терпится с непривычки!" – подумал он насмешливо.

– Кажется, все,– сказал губернатор, подумав.

– Когда угодно будет вашему превосходительству назначить прием остальных чиновников города?– спросил правитель еще почтительнее.

– Завтра, в час, я весь к их услугам, чиновники могут не стеснять себя мундиром, если это им будет угодно.

И губернатор вежливо раскланялся с Вилькиным. В передней Николай Иванович встретился с Тихомировым, о котором пошли уже докладывать.

"Премиленький мальчик!" – успел только шепнуть ему на ухо правитель.

– Н-да... и прекрасно!– ответил ему так же тихо старый добряк, покашливая.

Вилькин прошел в канцелярию. Все заметили, что он был в отличном расположении духа. Действительно, правитель был доволен на первый раз "тощей фигуркой".

В этот же день губернатор приехал запросто к вице-губернатору, просидел у него весь вечер и положительно обворожил изящной простотой своего обращения хозяина и хозяйку.

VII

Первый доклад у нового губернатора

Не легко маленькому чиновнику являться в первый раз на глаза к новому начальническому лицу, особенно когда это новое лицо – сам губернатор. Не легко было это сделать и Матьвиевскому, когда на третий день приезда его превосходительства пришлось ему первому нести к подписанию два-три (не разб.) доклада в одиннадцать часов утра. По-заимствовавшись кое-какими светскими манерами у своего образца и непосредственного начальника, молоденький столоначальник начал живее чувствовать всю их недостаточность в настоящую минуту. Робко вошел он в приемную залу и еще больше сробел, когда красивый камердинер – в щегольском фраке и белом галстуке отправился доложить о нем его превосходительству. С тоской смотря ему вслед, Матвей Семеныч невольно подумал, что этот господин одет не хуже самого правителя. Павел Николаевич не заставил дожидаться себя, и через минуту Матьвиевского учтиво попросили пройти в его кабинет. Губернатор сидел за столом, внимательно перелистывая какую-то книгу. При входе столоначальника его превосходительство вежливо встал.

– Из моей канцелярии?– спросил он с ласковой улыбкой.

– Точно так-с, ваше превосходительство.

Голос Матьвиевского слегка дрожал, но губернатор заметил это сразу.

– Очень рад с вами познакомиться,– сказал он ободрительно Матьвиевскому и протянул ему руку.– Садитесь, пожалуйста.

Столоначальник стоял в нерешимости.

– Присядьте же, сделайте одолжение...– повторил губернатор, принимая от него одной рукой бумаги, а другой придвигая ему кресло, как сделал это вчера и Вилькину: – а я между тем прочту вам это.

Павел Николаевич указал глазами на бумаги и закурил папироску. Озадаченный чиновник присел на самый кончик кресла, больше для виду. Губернатор снова поместился у стола и с полным вниманием принялся за чтение. Прочтя первую бумагу, он мельком взглянул на Матьвиевского, который в эту минуту с таким смущенным видом смотрел в пол, пак будто у одной из ножек его кресла была бездонная пропасть.

– Что вы не курите?– спросил его вдруг губернатор.– Вот папиросы.

И его превосходительство манерно подвинул к столоначальнику ящик с папиросами. Матьвиевский так растерялся от этой неожиданности, что даже забыл и поблагодарить, как требовало приличие. Столоначальник не знал, что и подумать: никогда еще он не был принят по службе так просто даже и у правителя канцелярии. Папироску, однако ж, он взял, но как-то нерешительно повертел ее в слегка дрожащих руках: ему все казалось, что это ни больше ни меньше, какая-нибудь тонкая ловушка со стороны его превосходительства. Зоркий губернатор как-то ухитрился подметить и это.

– Вот здесь огонь,– сказал он с едва заметной улыбкой и подал Матьвиевскому спички.

Матвей Семеныч на этот раз закурил папироску.

"Какой славный табак!" – подумал он через минуту, освоившись немного со своим положением и даже любуясь им мысленно.

Губернатор прочел между тем доклады. Отложив их в сторону, он сделал столоначальнику несколько необходимых вопросов, на которые тот отвечал ему хоть и очень робко, но совершенно толково. Павел Николаевич остался им доволен: подписал все три доклада.

– Вы сами составляли это?– спросил его превосходительство, возвращая Матьвиевскому бумаги.

– Сам-с, ваше превосходительство.

– У вас все довольно прилежно, но я попросил бы вас... на будущее быть несколько покороче. Старайтесь, пожалуйста, всеми силами избегать многословия и придерживайтесь, по возможности, ближе обыкновенного разговорного языка в таких случаях, когда закон не требует особенной формы выражений. Главное, чтобы самая суть дела была как можно очевиднее. В этом вся мудрость хорошего доклада. Это, впрочем, не такой недостаток, чтобы вы не могли с ним скоро справиться: у вас, кажется, очень хорошие способности?

Столоначальник (не разб.) поклонился.

– Давно вы служите?